Ведьма и ее мужчины (СИ) - Чайка Лариса

— А как же вы продукты питания добываете?

— А чего их добывать? Тут неподалеку деревушка, дворов на пятнадцать. Она как бы за этим домом числиться. Там мужики от денежного взноса освобождены, они- то продукты и привозят, кто что может, конечно, дрова они же заготавливают, да и так по хозяйству подсобляют.

— Я вижу, что могут они немного, если из еды у вас лук да огурцы, а в дом зайти противно.

— Так, неурожайный год опять был, где же взять- то? А насильно Грег с них не требует.

— Жалостливый, значит? — уточнила я.

— Не жалостливый, а справедливый и порядочный. Я, правда, давно в этой деревне не был, не отойти мне сейчас от него, но мужики приезжают, без слез не взглянешь: одежда — дырка на дырке и дыркой погоняет, лошади тощие — вот- вот сдохнут. Грег все сокрушается, что помочь ничем не может. А чем поможешь? Сами живем, видели как.

Я задумалась. Солнце уже склонялось к горизонту, но до полной темноты еще было далеко.

— Рони, а далеко та деревня? Все равно без помощи ваших мужиков мы не справимся.

— Деревня- то? Да, неее. Вот если ехать вдоль кромки леса до развилки, и потом повернуть направо, а там еще чуток вниз с пригорка, как раз в нее и упретесь. А что, вы хотите сейчас ехать? А похлебка? Да и чем нам мужики помогут? Сами бедствуют.

— Обойдусь без похлебки, мне не впервой. Да и не буду я долго задерживаться. Быстро туда — сюда сгоняю, посмотрю, что и как. Хочу договориться с…. кстати, а с кем мне договариваться придется? Кто у них там за главного?

— Так, староста там главный — Броди Кульке, положительный мужчина, обстоятельный. Всегда мне навстречу идет, привозит все, что прошу. Но я, конечно, не наглею. Понимаю, как тяжела мужицкая доля.

— Хорошо, разберусь. Рони, а вы снесите Грегора вниз и накормите его, а еще натаскайте и согрейте воды, нужно искупать нашего героя. У вас чистое постельное белье имеется?

— Белье? — задумался старик. — Не знаю, там тряпки какие- то были. Но мы с Грегом по- военному. В походах тяжелее было.

— Знаете что? Отвыкайте от своей военной жизни. Вы уже старый человек, Грег — инвалид, вам удобства и чистота нужна. Не хватало еще вшами обзавестись.

— А что вши? — Опять затянул свою песню старый. — Вот …

— В походе у нас еще и не то было, — подхватила я, копируя его старческие интонации. А потом рявкнула, что было духу. — Отставить. Чистота и порядок — залог здоровья. А здоровье для солдата — главное. Вы сами просили о помощи. Считайте, что ее получили. Снести Грега вниз. Накормить. Вина не давать. Воду нагреть. По возможности искупать. Разговорами отвлечь до моего возвращения. Все ясно? Выполнять.

Старик вытянулся по струнке, выпучил глаза и отрапортовал.

— Так точно. Будет исполнено.

Давно бы так. Я уже повернулась к двери, когда услышала от Марка:

— Госпожа ведьма, а вы ничего не забыли?

Ах, да! Я повернулась.

— Господин Остен, приношу вам свои извинения за неудобства. Мне придется здесь немного задержаться. Не смею вас задерживать, возвращайтесь в столицу. Как закончу здесь свои дела, я вернусь. Обещаю.

— Я и не сомневаюсь, что вы вернетесь. Только я без вас никуда не уеду.

— Не доверяете? — Я изогнула бровь.

Он тяжело вздохнул и пробурчал.

— Зачем я только остановился в вашей деревне? Вы не замечали, что притягиваете к себе неприятности, госпожа Альма? Нет уж, я поеду с вами, я же говорил вам, что теперь глаз с вас не спущу?

— Говорили, говорили. А как же ваша служба?

— Я по вашему совету, взял выходные. Так, что не сомневайтесь — куда вы, туда и я.

Я фыркнула. Напугал козла капустой.

— Тогда, господин Остен, мы едем в деревню.

Он насмешливо поклонился и произнес:

— Прошу вас, мой командир. Я только после вас.

Глава 19

Нашу конную прогулку можно даже было назвать дружественной. Кони шли потихоньку, голова к голове. Мы молчали, но я почему- то не ощущала скованности или неудобства. Наше молчание было естественным, а красоты здешних мест располагали к хорошему настроению.

Пройдясь вдоль кромки леса и доехав до развилки, мы дружно повернули направо и поскакали в указанном Рони направлении. Особняк исчез из вида, его скрывал лес, а перед нами открылся новый захватывающий вид. Дорога уходила вниз, а там, в долине, как бы в углублении, раскинулась чудная деревушка, утопающая в уже покрывающейся позолотой зелени. Пятна разноцветных домиков пестрели всеми цветами радуги, широкие ухоженные улочки, добротные заборы, разносящееся в воздухе ржание лошадей, кудахтанье кур, кряканье уток. Милый, чудный сельский пейзаж.

Так я и думала! Ничто не напоминало здесь о бедности и разрухе. Мы выехали на самую широкую улицу деревни, справедливо полагая, что дом старосты должен быть в центре ее. Проехав до середины, решили остановиться перед самым большим и единственным двухэтажным домом. Спешились, привязали лошадей к столбу на улице, постучались в добротные деревянные ворота.

Открыл хмурый широкоплечий малый в цветастой рубахе, перепоясанный атласным кушаком.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я, — нам бы к старосте.

— Хозяин сегодня не принимает, — через губу выдавил парень, — приходите завтра, — и попытался закрыть перед нами дверь.

Но мой спутник, с неимоверной скоростью оказался передо мной, выставив вперед руку и плечом не давая закрыться воротам.

— Нам нужно сегодня, — с грозным видом сообщил недорослю Марк, — ты что, образина, не видишь, что говоришь с благородными господами? Я королевский ловчий. Немедленно проводи нас к хозяину.

Малый засуетился, весь его скучающий вид испарился, он шире открыл ворота, пропуская нас на большой хозяйский двор. Уважает народ государственных людей!

Мы прошли по широкому двору, по мощеной дорожке к хозяйскому дому, минуя большую остекленную теплицу (что очень большая редкость в нашем королевстве, стекло — дорогое удовольствие), минуя добротные конюшни, где из приоткрытых дверей высовывались вполне себе упитанные лошади (вопрос — а где они тогда брали тощих для визитов к Грегу?). С заднего двора слышался неумолкающий гул большого количества птицы, оттуда же обреченно мычали коровы. Благодать! Не хозяйство, а загляденье! И лишь господин этих мест живет в ободранном доме, упиваясь вином и поедая огурцы. Обманули, гады! Во мне поднималась злость, она просто клокотала в середине! Убью, мерзавцев!

Отодвинув в сторону впереди шагающего парня, я первая взбежала по лестнице, распахнула кованную железом тяжелую дверь. Вошла в помещение и ахнула. Прямо в прихожей, в предбаннике, лицом к двери висело огромное зеркало потрясающей красоты, в ажурной кованной раме, с вкраплением в нее сверкающих драгоценных или полудрагоценных камней(кто их с первого взгляда разберет?). Н-да, претенциозно!

Под ногами имелась ковровая дорожка, ведущая в основную часть дома. По ней я и пошла. Ну, как пошла? Почти побежала. Рванула на себя еще одни двери, пересекла большую комнату с явно не крестьянской мебелью, потом были еще одни двери, рванув и их, и попала, как это говорится, «с корабля на бал». Не на бал, конечно, а на такой себе парадный ужин.

Светили канделябры, явно из господского дома, за большим столом, покрытым белоснежной скатертью и уставленным всевозможными блюдами (в основном мясными), сидели несколько человек. При моем появлении голоса трапезничающих замерли, и все уставились на меня с явным интересом.

— Здравствуйте, господа, — как можно более ядовито произнесла я.

Восседающий во главе стола крупный мужик неодобрительно нахмурил брови.

— Кто такая? Почто без приглашения явилась? Где Порк? Почему пропустил? — И это все на одном дыхании, без пауз и смены интонации.

Спиной я почувствовала приближение королевского ловчего, а обогнув меня по дуге, в дверь протиснулся малый с ворот и испуганно заголосил.

— Дяденька, я ничего не смог сделать. Вот мужик говорит, что королевский ловчий. А девка, вообще, вперед побежала, как скаженная, не остановить.