Критика теоретических концепций Мао Цзэдуна - В. Г. Георгиев

против мер Советского Союза по ликвидации напряжённости в районе Карибского моря и на Ближнем Востоке, они являются противниками политического урегулирования вьетнамского конфликта. Более того, теперь они создали зону напряжённости на границе между двумя социалистическими государствами — СССР и КНР. Вооружённые провокации на советско-китайской границе, раздувание военного психоза в Китае — достаточно ясные свидетельства того, к каким пагубным последствиям привёл отказ руководства КПК от ленинской политики в международных делах. В последнее время китайские руководители высказывают бредовые идеи о военной угрозе Китаю со стороны объединённых сил… американского империализма и «социал-империализма» (так именуют ныне в Пекине Советский Союз и дружественные ему социалистические страны). «Мы должны полностью приготовиться, быть готовыми к развязыванию ими крупной войны, быть готовыми к развязыванию ими войны в скором будущем, быть готовыми к развязыванию ими войны с применением обычного оружия, а также быть готовыми к развязыванию ими крупной ядерной войны» — такие лозунги, взятые из доклада Линь Бяо на ⅠⅩ съезде КПК, разносит ныне пекинское радио во все концы света. «Государство процветает в трудностях», «государство гибнет, если ему не грозит внешняя опасность со стороны вражеского государства»[98] — такими поговорками эпохи богдыханов и мандаринов заменяют ныне в Пекине ясные положения ленинского учения о мирном сосуществовании.

Как видим, неверно думать, будто нынешнее руководство КПК вообще отрицает всякую связь между внутренними процессами в каждой данной стране и международной обстановкой. Оно отрицает лишь тот непреложный факт, что условия мирного сосуществования могут стимулировать революционные творческие процессы в отдельных странах. Само же китайское руководство всё более склоняется и в своей теоретической пропаганде, и в своей практической международной политике к тому, чтобы считать таким ускорителем, стимулятором обстановку «холодной» (и не только «холодной») войны, обстановку крайней напряжённости во всех частях света.

В сущности, на международной арене китайские руководители давно уже руководствуются одним простым правилом: «чем хуже, тем лучше», объективно становясь на путь раскола единого антиимпериалистического лагеря, на путь поощрения внешнеполитических авантюр империализма. Не случайно, в «программном» письме ЦК КПК от 14 июня 1963 г. говорилось, что «политика агрессии и войны, проводимая американским империализмом, может лишь привести к результатам, противоположным его ожиданиям, она может лишь способствовать пробуждению народов различных стран и содействовать их революции»[99]. То, что политика американского империализма встречает растущий отпор народов — неоспоримо. Но разве не задержало вмешательство вооружённых сил США в дела Кореи, Вьетнама национальное объединение этих стран? Разве «содействуют» революционному движению американские военные базы в Японии и Таиланде? Разве «содействует» агрессивный блок НАТО борьбе народов против фашистских режимов в Испании и Греции?

Исходя из того же правила «чем хуже, тем лучше», руководители КПК оценивают результаты деятельности коммунистических партий отдельных капиталистических стран. Маоисты боятся признать, что положение рабочего класса, трудящихся масс может быть в определённых рамках улучшено и при капитализме. Признать это — значит, по их мнению, «похвалить» капитализм, а отсюда, мол, недалеко и до ревизионизма и реформизма.

В действительности признание такого рода фактов означает не апологетику капитализма, а признание результативности борьбы трудящихся, выступающих против буржуазии и воодушевлённых примером социальных достижений стран социализма. Такие результаты достигаются в процессе непрекращающейся классовой борьбы. Отрицать их — значит считать, что единственным условием победоносной борьбы трудящихся является их непрерывно ухудшающееся положение. Это означало бы сказать трудящимся: «Что бы вы ни делали, всё равно все ваши усилия обречены на провал, ничего вы не добьётесь, пока не уничтожен во всемирном масштабе империализм; экономическая борьба не нужна — ибо она улучшает материальное положение рабочих, отвращает их тем самым от пути революции; борьба за демократические институты не имеет смысла, ибо она развращает рабочих легализмом, сталкивает их с революционного пути». Но именно такую позицию занимают китайские руководители. «Бедность заставляет думать о переменах, заставляет действовать, совершать революцию»[100], «Чем больше реакционеры убивают людей, тем реакция ближе к гибели. Это непреложный закон»,— подобными вульгарными, примитивными представлениями они заменяют глубочайшее ленинское учение о революционной ситуации, о многообразии и сложности путей подвода масс к революции. Если в своё время классический лозунг правого оппортунизма, выдвинутый Бернштейном, гласил: «Конечная цель — ничто, движение — всё», то пекинские руководители ухитрились вывернуть его наизнанку: «Цель — все, движение — ничто».

Наша эпоха — эпоха перехода от капитализма к социализму во всемирном масштабе, но из этого отнюдь не следует, будто в каждой буржуазной стране социалистическая революция должна быть провозглашена лозунгом дня. Борьба же во имя защиты, восстановления и развития демократии, являющаяся предпосылкой успешной борьбы за социализм, идёт сегодня во всех без исключения странах капитала.

Только псевдореволюционеры отказываются от борьбы за демократию во имя «мировой революции». Они не понимают того, что эта борьба означает не удаление от главной цели, а реальное приближение к ней. Логика маоизма приводит к абсурдному выводу: чем меньше развита демократия, тем больше шансов на социалистическую революцию в данной стране. Не случайно же в пространных документах ЦК КПК, поучающих коммунистов всего мира как «делать» революцию, да и в цитатнике, нет и следа важнейших ленинских идей о сближении борьбы за демократию с борьбой за социализм. Для маоиста попросту не существует подобной проблемы.

Таким образом, в вопросе «мирное сосуществование и классовая борьба» противостоят друг другу две концепции, два понимания: одно — левацкое, маоистское, антиленинское, другое — творческое, ленинское. Не будучи в состоянии опровергнуть чёткие и недвусмысленные положения ленинского учения о мирном сосуществовании, руководители КПК по своему обыкновению прибегают к клевете, к грубому извращению позиций своих оппонентов. Они утверждают, что защищаемое коммунистами мирное сосуществование «отвечает нуждам империализма и играет на руку империалистической политике агрессии и войны», «означает подмену классовой борьбы классовым сотрудничеством в мировом масштабе», «подмену пролетарской революции пацифизмом и отход от пролетарского интернационализма»[101]. И ещё: «Совершенно ошибочно распространять мирное сосуществование на отношения между угнетёнными и угнетающими классами, между угнетёнными и угнетающими нациями, навязывать проводимую социалистическими странами политику мирного сосуществования коммунистическим партиям капиталистического мира или же пытаться подчинить этой политике революционную борьбу угнетенных народов и наций»[102].

Но коммунисты всегда утверждали, что мирное сосуществование распространяется только на сферу межгосударственных отношений и отнюдь не означает прекращения борьбы угнетённых капиталом классов за своё социальное освобождение, прекращения борьбы угнетённых народов за своё национальное освобождение, ослабления идеологической борьбы коммунизма с антикоммунизмом. Это с новой силой подчеркнули участники международного Совещания коммунистов, состоявшегося в 1969 г.: «Политика мирного сосуществования не противоречит праву угнетённых народов использовать в борьбе за своё освобождение тот путь, который они сочтут необходимым,— вооружённый или невооружённый,— и ни в коей мере не означает поддержки реакционных режимов… Эта политика не означает