Девочка и призрак - Ханна Алкаф

Глава двадцать пятая. Девочка

– ЛАДНО, – СКАЗАЛА ЦЗИН, расхаживая взад-вперёд по комнатке Сурайи. – Для начала нужно узнать историю его происхождения, – она мотнула головой в сторону Розика.

– Что? – Сурайя уставилась на неё. – У нас нет времени на истории. Нам нужен план.

Цзин остановилась и вздохнула:

– «Звёздные войны» ничему тебя не научили? Люк смог победить Дарта Вейдера, лишь узнав, как тот им стал. Выяснив это, он понял, что победить его можно, достучавшись до человека, которым тот когда-то был. – Она откашлялась. – Значит, нам нужно узнать, откуда взялся… Розик.

– Зная моё прошлое, вы определите моё будущее? – Розик задумчиво почесал подбородок. – Ты говоришь как философ.

– Говорит, что ты как философ. – Сурайя не сомневалась, что Розик мог обращаться к Цзин напрямую, если бы захотел. Вот только он не желал этого делать.

– Или как человек, который любит залипать в экран. – Цзин плюхнулась на кровать, от чего Розик подпрыгнул. – Ну же, выкладывай, демонёнок. Расскажи нам, как тебя сотворили и кто твой создатель.

– Попроси её не называть меня демонёнком. У меня есть имя.

– Его зовут Розик, Цзин.

– Ладно. Розик, – Цзин закатила глаза, – заканчивай пасти нерфов и просто ответь на вопрос.

– Что значит «пасти нерфов»? Почему она говорит на тарабарском?

– Розик, – Сурайя закрыла глаза и помассировала ноющие виски. – Прошу, просто расскажи нам.

– Рассказать что?

– Расскажи нам, откуда ты появился.

Он ответил почти сразу:

– Разумеется, я дело рук твоей бабушки. Меня сотворила она.

Сурайя посмотрела на него, прищурив глаза.

– Что он сказал? – прошептала Цзин. – Твоё лицо сейчас сердито на десять из десяти. В последний раз ты скорчила такую физиономию, когда Шуба пыталась списать у тебя на тесте по географии, помнишь? Ну и взбучку ты ей тогда задала! Я думала, у неё отвалится ухо…

– Тсс, Цзин, – Сурайя неотрывно смотрела на Розика, который, казалось, изо всех сил пытался на неё не глядеть. – Розик, я знаю, когда от меня хотят что-то скрыть. Я живу с мамой, помнишь? Выкладывай. Откуда ты появился?

Розик заговорил не сразу.

– Чтобы создать пелесита, – начал он наконец, – нужно выкопать тело недавно умершего ребёнка и положить его на муравейник. – У Сурайи разыгралось воображение – или в комнате действительно резко похолодало? – Затем, когда скребущиеся лапки и острые зубы муравьёв заставят мёртвое дитя плакать, нужно откусить у него язык, прочитать особое заклинание и закопать язык на перекрёстке трёх дорог на три ночи.

К тому моменту, когда Розик договорил, язык Сурайи стал шершавым, как наждачка, а во рту так пересохло, что у неё ушла минута на то, чтобы сформулировать объяснение для Цзин.

– Так вот как эту штуковину сотворили? – Цзин выпучила глаза. – Кто-то ОТКУСИЛ ЯЗЫК мёртвого ребёнка?!

– Никакая он не штуковина. А… а Розик. И – да, так его создали.

– ПОТРЯСНО.

Сурайя повернулась обратно к Розику.

– И тебя сотворила моя бабушка?

– Да, это была ведьма, – мягким голосом сказал тот.

Казалось, будто грудь Сурайи обмотали бинтами и до того туго их затянули, что она едва могла дышать.

– Ты рассказывал мне, кем она была, но никогда не говорил, какой она была.

– Тебе необязательно было об этом знать.

Цзин наклонилась к Розику, разглядывая его во все глаза. Её лицо светилось жутким восторгом.

– Язык мёртвого ребёнка, – выдохнула она. – Крууууууууууууууть.

– Цзин!

– Извини! – Она с виноватым видом выпрямилась. – Прости. Знаю, тебе непросто это переварить.

Сурайя изо всех сил попыталась успокоиться. У них не было времени ни на смятение, ни на снующие мысли, ни на то, чтобы копаться в истории её семьи.

– Довольно. Теперь, когда мы всё знаем, как это поможет нам уберечь Розика от лап паванга?

Цзин сосредоточенно нахмурилась:

– Ну, если оно… то есть он, извини, он… если он пришёл из могилы, возможно, туда ему и дорога. Ну, знаешь… обратно.

– Обратно? – Сурайя нахмурилась. – Хочешь сказать, его нужно закопать?

– Ага! – Цзин с энтузиазмом поправила съехавшие очки. – Если посмотреть на это под правильным углом, он вроде… недостающей детали. Возможно, воссоединение с остальной частью прежнего «я» обеспечит ему покой. Что думаешь? – Она повернулась к Розику, вопросительно вскинув брови.

– Вы вернёте меня в могилу?

– Там ты будешь в безопасности. Никто не сможет причинить тебе вред. Может… может, тебе там понравится? – Сурайя повернулась к нему, на её лице читалась неуверенность. – Может, это всё равно что вернуться домой?

Последовало молчание.

– Хорошо, – произнёс он негромко. – Хорошо. Давайте попробуем.

И тут звонок задребезжал снова.

В деревне Сурайи ни у кого не было ни ворот, ни заборов, определяющих границы участков. Поскольку все соседи были друзьями, у людей не было причин ограждать себя от посетителей. Напротив, гостям здесь всегда радовались.

Поэтому паванг свободно прошёл к дому Сурайи и позвонил в дверь. Сурайя же, которая никак не ожидала, что он заявится к ней на порог в такое время, с ужасом смотрела на лицо колдуна возле одного из окошек по обе стороны двери. Паванг изо всех сил пытался заглянуть внутрь сквозь пёстрые витражные стёкла.

Розик у неё в кармане застыл.

Блуждающие глаза паванга встретились с глазами Сурайи, и он улыбнулся, демонстрируя два ряда идеальных белых зубов.

– Ассаляму алейкум, – поздоровался он. – Не откроешь дверь?

Сердце Сурайи бешено забилось.

– Не могу, – выдавила она. – Мамы нет дома, а мне запрещено открывать чужим.

Паванг рассмеялся странно высоким, тонким голосом, который просочился сквозь окошко и заскрежетал по натянутым нервам Сурайи:

– Так ведь я не чужой, дитя. Я же был у вас в гостях и ел вашу пищу. Я твой друг. Впусти меня. – Витраж искажал его улыбающийся рот, делая его похожим на широкую, разверзнутую пасть, Розик в кармане отчаянно замотал головой, и Сурайе захотелось, чтобы её сердце стучало потише. – Нелегко общаться с тобой через дверь, милая, – продолжил паванг шёлковым, вкрадчивым голосом. – Может, ты её хотя бы приоткроешь? Самую малость? Я лишь скажу тебе пару слов. – Сурайя крепко зажмурилась и вспомнила сотню маленьких злобных глаз, глядевших ей прямо в душу. Паванг за порогом вздохнул. – Ну что ж. Значит, я вернусь, когда твоя мать будет дома. – Он наклонился вперёд, и его губы оказались возле щели у стены, поэтому он зашептал чуть ли не в самое ухо Сурайе: – Знаешь, ты должна мне доверять. Всё, что я делаю, идёт тебе во благо. И переча мне, ты себе не поможешь. – Сурайя стояла как вкопанная, ладони были холодными и липкими. Сердце билось так часто, словно вот-вот вырвется из груди. Паванг выпрямился. – Ладно, – произнёс он бодро. – Увидимся в другой раз! – И