Девочка и призрак - Ханна Алкаф

Цзин тихонько вышла из комнаты Сурайи, где пряталась, боясь, что её поймают за прогуливанием:

– Кто это был?

Сурайя вытерла пот со лба и попыталась разжать холодные пальцы страха, стиснувшие сердце. Розик прыгнул из кармана к ней на плечо и уткнулся крошечной головой ей в бледную щёку.

– Причина, по которой нам нужно как можно скорее придумать план.

– Ладно, – сказала Цзин, выуживая из рюкзака телефон. Она старательно избегала взгляда Сурайи, открывая поисковик. Цзин редко пользовалась своим смартфоном в компании подруги. Более того: она старалась даже не упоминать о нём при ней. Как-то давно Сурайя дулась, что ей никак не купят одну из тех златовласых Барби, с которыми часами играли другие девочки. Тогда мама усадила её и объяснила, что все люди делятся на имущих, неимущих и тех, кто имеет достаточно, чтобы сводить концы с концами. «Это про нас, – сказала мама. – Мы имеем достаточно, чтобы нам хватало на жизнь. Но не на излишества, которые могут позволить себе другие. Понимаешь?» – «Понимаю», – ответила тогда Сурайя. И она в самом деле поняла. Поняла, что телефон могут позволить себе лишь «имущие» и что Цзин из их числа. Но от осознания того, насколько у неё всего больше, подруге было неловко (возможно, даже немного совестно), хотя для самой Сурайи это не имело особого значения. А сейчас было важно найти лучший способ помочь Розику. И если телефон Цзин мог этому поспособствовать, тем лучше. – Сначала нужно выяснить, откуда ты, Розик. Су, ты знаешь, где жила твоя бабушка?

Сурайя покачала головой, щёки залились горячей краской.

– Я узнала, что у меня есть бабушка, когда мне было около пяти. Мама никогда о ней не говорит, – Сурайя, сама того не желая, прочла тысячу разных вопросов в линиях на лбу Цзин, пока та смотрела на экран смартфона в ожидании, когда приложение загрузится.

– Ладно, забудь, – вздохнула Цзин. – Мелочь. Мы и сами можем это выяснить. У этой штуковины есть какие-нибудь соображения?

– Хватит его так называть! Он Розик.

К счастью, Розик проигнорировал выпад Цзин и, поразмышляв некоторое время над её вопросом, наконец заговорил:

– Я перестал вспоминать о ведьме ещё до того, как навсегда простился с прежними обиталищами. Она часто переезжала, потому что была не из тех, кто задерживается на одном месте, да и не сказать, что ей были где-то рады. Но в последней деревне, там, где она испустила дух… был сад с деревьями джамбу и круглый пруд, в котором резвилась рыбёшка. И мы жили достаточно близко к мечети, чтобы из кухонного окна видеть синий купол и минареты и определять время по призыву к молитве.

Сурайя передала это Цзин, которая вздохнула, выстукивая пальцем по экрану телефона:

– Спасибо за информацию. Хотя я надеялась на что-то посерьёзнее. Вроде названия города, или штата, или достопримечательностей посущественнее, помимо всяких фруктовых деревьев и мечети с синим куполом. Я почти на сто процентов уверена, что такая есть в каждом малайском кампунге…

– Может, у мамы сохранились старые письма, – предположила Сурайя. – Могу поискать у неё на столе.

– Это уже что-то, – согласилась Цзин. – Идём посмотрим.

Дверь в мамину комнату была закрыта. Она была закрыта всегда: в комнате мама или нет, дома или отсутствует. Так было с раннего детства Сурайи. Закрытая дверь недвусмысленно говорила: «НЕ ВХОДИ. ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ». До сих пор ей и в голову не приходило ослушаться.

– Ну? – Цзин, которая врывалась в комнату матери, когда ей заблагорассудится (порой даже не постучав), замешательство Сурайи было непонятно. – Открывай же!

– Погоди.

– Что не так? – Сурайя не могла объяснить, каких усилий ей стоит даже коснуться ручки двери. Не говоря уж о том, чтобы открыть. «ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ». – Заело? Дай я попробую. – Сурайя не успела вставить и слово, как Цзин распахнула дверь настежь.

На мгновение у девочки перехватило дыхание. До этого она видела мамину комнату лишь краешком глаза. Вот так сразу очутиться внутри было всё равно что выпить десять кока-кол кряду, тогда как за всю жизнь ей разрешалось сделать лишь несколько глотков («Слишком много сахара», – фыркала мама, когда они проходили мимо заманчивых красных баночек в местном супермаркете). Сурайя не знала, что делать: поддаться желанию выпить каждую мелкую деталь большими болезненными глотками – или повернуться ко всему этому великолепию спиной и просто уйти.

– Удача благоволит смелым, – шепнул ей в ухо тоненький голосок.

Цзин позади неё ждала. Казалось, она понимала, что первой ступить в комнату должна Сурайя.

Сурайя глубоко вдохнула.

– Ну, – бросила она через плечо, – ребята, вы идёте или как?

А затем перешагнула через порог.

Окна в маминой комнате были закрыты, шторы плотно задёрнуты. Свет, отважно пробивающийся сквозь фильтр из коричневого хлопка, заливал помещение тусклой сепией. Вместе с неподвижным спёртым воздухом это создавало эффект старины. Казалось, будто время остановилось здесь много лет назад.

Не зная, чего ожидать, Сурайя всё же думала, что мамина комната будет, во всяком случае, скромной и безукоризненно прибранной, точь-в-точь как сама хозяйка. Однако помещение оказалось нисколечко на неё не похожим. Сложенные ненадёжными стопками книги доходили Сурайе до талии. Бумаги робко выглядывали из ящиков, в которые их затолкали. Одежда скомканной кучей лежала сбоку кровати, единственное свободное место на которой было отмечено продавленным матрасом и мятыми простынями. Вещи, которые мама носила вчера, теперь валялись по всей комнате так, словно повзрослевшие Гензель или Гретель побросали их вместо крошек, чтобы найти дорогу домой.

«ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕЧЕГО ДЕЛАТЬ».

– Огооооооооооо, – выдохнула Цзин рядом с ней. – То есть гм. Откуда начнём?

Сурайя колебалась.

Словно догадавшись, каково ей сейчас, Розик заговорил:

– Цзин посмотрит вон там, – он кивнул в сторону шкафа. – Я начну с этой полки. А ты проверь те кучи. Идёт? – Он вопросительно посмотрел на Сурайю. Она кивнула, благодарная за возможность перевести дух и ненадолго освободиться от принятия решений, лежащего на её плечах тяжким грузом.

Получив указания, Цзин принялась с энтузиазмом рыться в шкафу, бормоча при этом себе под нос.

– Вау, – услышала Сурайя, а затем: – Так тоже можно было?

– Скажи ей, чтобы не разводила бардак, – произнёс Розик, – но не уверен, что это что-то изменит. – Он повернулся к высокому стеллажу у одной из стен, сверху донизу забитому книгами и бумагами.

Сурайя тем временем опустилась на пол между кучами других книг и бумаг и принялась их просматривать. Казалось, на это ушла целая вечность. Чего они только не обнаружили: и любовные романы с фривольными обложками (Сурайя и не подозревала, что мама читает такое); и наряды с вышедшими из моды