Оксюморон - Максим Владимирович Альмукаев

– Ну ладно, – обратилась ко мне девица – я Маруся, как там старый хрыч поживает, ещё не всех пауков своим бредом сусальным заморочил?

– Да вроде он в полном порядке – ответил я.

Не скрою я был несколько сбит с толку. Я рассчитывал на какую никакую помощь, и надеялся, что протекция старика мне поможет. Однако судя по всему я просчитался, протекция того, кого сопливая девчонка называет старым хрычом, и чей привет предлагает выбросить на помойку, вряд ли чего-то стоит.

Я задумался, вспоминая, сколько раз я уже был в таком глупом положении.

– Заходи в дом – сказала девица всё тем же надменным тоном, – и подожди в прихожей, и не вздумай проходить в комнату, я сейчас. – сказав это она развернулась и скрылась за дверью.

Проходя мимо старика, я думал о том, что ко всем прелестям этого городка обещанным вывеской, встретившей меня на подъезде, гостеприимство добавлять не следовало точно. Вскоре в комнату вошла Маруся. Остановившись на пороге она долгое время смотрела на меня изучающим взглядом.

– Про Москву я что-то слышала в детстве – продолжала Маруся – и читала в книгах. Разве я похожа на дуру? Хотя с детства я не очень доверяю книгам.

Каждую вновь сказанную фразу она сопровождала каким-то особенным выражением лица. Казалось, она опасалась, чтобы в её словах случайно не проскочил лишний не запланированный смысл. Я хотел было сказать, что Москва вовсе не мифический город, а самый настоящий. Но потом подумал, что убедить её в существовании Москвы будет также трудно как убедить священника, купившего на пожертвования старушек новую машину, в том, что его поступок не вполне богоугоден. Поэтому я решил не тратить время понапрасну, и побольше узнать про жизнь города Кошкари.

– Маруся – обратился я к девушке – могу я вас спросить?

–Пожалуйста, – девица подняла на меня свои синие, как русское небо, глаза, в которых читалось неподдельное удивление.

– Я бы хотел побольше узнать о жизни вашего города?

–что тебя интересует.

Я рассказал, что видел в предыдущем городе и рассказал о том какое впечатление на меня произвело всё увиденное мною в Ультях.

Девушка пожала плечами, от этого движения левая брителька сползла с её левого плеча.

– Нет, ответила она, от Ультей мы конечно далеко уехали. А в остальном у нас в Кошкарях жизнь как жизнь. Есть у нас быдло, так праздный люд называется, а есть созидающая благо аристократия.

– Быдло – попробовал я слово на вкус и сплюнул – А что, подобная аббревиатура народ устраивает? – спросил я, думая про себя, что не плохо бы было дать хорошую взбучку этой расфуфыренной крале.

– Укладывает – со смехом ответила Маруся.

Тут до моего слуха донеслось громкое и не очень дружное «ура!».

– Ага вот и быдло – довольно улыбнулась Маруся – показав мне при этом ровный ряд прекрасных, словно жемчуг, здоровых зубов – пойдём, посланник мой любопытный, посмотришь своими глазами как обстоит дело.

Я к этому времени уже почти перестал обращать своё внимание на её колкости. Поднявшись со стула, я проследовал следом за Марусей в соседнюю комнату. Там мы вышли на балкон. Устремив взгляд в даль, я увидел идущую по улице большую пёструю толпу над которой реяли знамёна и свежий ветер надувал паруса транспарантов.

– Чего они требуют – спросил я.

– Чёрт их разберёт – ответила девица, выплюнув жевательную резинку, которая пролетев по замысловатой траектории, скрылась в благоухающих недрах зарослей сирени.

Я краем глаза посмотрел на Марусю, весь её вид говорил о том, что ей совершенно безразличны те люди, которые в дали выкрикивали лозунги и потрясали кулаками. Тут раздался шум мотора, я перевёл взгляд и увидел роскошный чёрный автомобиль, который вывернув из-за угла поехал на встречу толпе, а ещё спустя мгновение случилось и вовсе невероятное, люди, которые ещё минуту в своём гневе походили на воплощение самой справедливости и праведного гнева, в миг, побросав свои флаги и транспаранты, упали ниц перед автомобилем, вытянув перед собой руки. Я видел людей в подобной позе в каком-то старом фильме про древний Египет. Там был показан выезд фараона. Встречающие процессию люди приветствовали владыку в тех же позах, что и люди которых видел я.

– Что случилось? – спросил я у Маруси, не отводя взгляда от лежащих на земле людей.

– Как что – ответила девица с усмешкой – забастовка у них, не видишь, что ли, сам?

– И ты не боишься? – спросил я, хотя уже догадывался о том, каким будет её ответ.

– Нет, не боюсь – с усмешкой сказала девушка, и с наслаждением потянулась. Всем своим видом она демонстрировала полное безразличие к происходящему на улице – И ты посланник, не бойся, ничего с тобой не случится плохого.

– Как ты, наверное, уже догадался, к твоему приезду здесь особо не готовились, поскольку гостеприимство у нас не в чести, ты уж прости, но нам гостей не надо.

– Я понимаю – сказал я.

– А если понимаешь, – продолжила девушка – то должен понимать и то, что раз мы до сих пор живы при существующем порядке вещей, то и сегодня ничего необычного не произойдёт.

Я промолчал, признавая правоту её логики.

– Просто праздник у них сегодня какой-то, – продолжала Маруся – я даже толком не знаю какой именно. Мне по правде говоря наплевать. Ну вот они и собрались покричать. Традиция такая, так они свободу понимают. Ни чего особенного, – она махнула рукой – к вечеру разойдутся.

Она смотрела в сторону и по всей видимости не заметила того, что произошло на моих глазах.

– Нет, вы меня не поняли, я имею в виду что у них сейчас там произошло? Почему они все бросились на землю, едва завидев машину и кто в машине?

Маруся взглянула в сторону лежащих на земле людей.

– Кто в машине не знаю, кто-то из наших – сказала она, видя непонимание на моём лице она поспешила с объяснениями – едет чиновник, надо упасть на землю, и приветствовать того, кто создаёт твоё бытие, а в свободное от приветствий нас время, можешь заниматься чем хочешь, они свободное время проводят в демонстрациях.

– Что, без повода? -не поверил я.

– Почему без повода? – Маруся пожала плечами – Повод есть всегда, более того то, что ты видишь перед собой сейчас, гость залётный, это явное свидетельство прогресса. Я ещё застала времена, когда подобную реакцию – с этими словами она кивком головы указала в сторону лежащих на земле людей, – вызывал обычный строгий костюм. Так что повод,