Оксюморон - Максим Владимирович Альмукаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГЛАВА 11
Итак, город, который мне в скором времени предстояло посетить, по словам старика, носил странное название “Кошкари”. Этот город оказался единственным в котором довелось побывать хозяину приютившего меня на ночь дома, а то, что Оляпа был настоящим хозяином у меня не осталось сомнений ввиду того что спустившись после ночи вниз я застал умопомрачительную картину: Древко стоя на коленях помогал старику надеть красные кожаные сапоги загнутыми вверх носками в то время как табуреткой на которой восседал старик служил не кто иной как воевода, сам же старик не обращая внимания на мучения двух людей, напутствовал меня.
– Так вот – напутствовал меня Оляпа – как значится в Кошкари въедешь у тамошнего холопьего люда спросишь, как найти Марусю. У Маруси, коли она спросит, от кого ты, а она наверняка спросит, скажешь от деда Оляпы из Ультей, пусть посодействует тебе, а то пропадёшь ненароком. Большим помочь не могу, я в тех краях не частый гость, а говоря прямо вообще не разу отродясь не бывал. Маруська-ссыкуха порой заскакивала фона прибавить. Я постеснялся спросить его зачем заезжала в их сусальную древность неведомая мне Маруся и что означает это самое “фона прибавить.” Оляпа сам всё объяснил.
– Она говорила, сказал он,– что пресытилась однообразием жизни и только на фоне вашей отсталости и нищеты, среди ваших дремучих пауков и вшей, в её жизни можно получить новые ощущения. Так что вот так вот, – и он картинно развёл руками, – до седин дожил, воевод в зашей гоняю, девку по ночам приблудную приседая, – при этих словах он так мерзко подмигнул мне, что я испытал липкий стыд за весь мужской пол, – а всё одно: работаю фоном, или скажем фоню для залётных ссыкушек. Так что, если что милости прошу в гости к Оляпе–“фонарю”.
Его последний, с моей точки зрения, довольно неловкий каламбур тем не менее его самого заставил расплыться в улыбке.
Сидя в машине я с интересом смотрел через окно как Древко облачался в кольчугу с помощью Забавы. Было забавно наблюдать за этой простой по своей сути, но оказавшейся весьма интересной процедурой. Я не вольно улыбнулся, видя, как Древко, ещё совсем недавно усердно пыхтя натягивавший на старые голени Оляпы, его красные кожаные сапоги, теперь, преобразившись, сердито посматривает на свою помощницу когда той случается совершить какую-нибудь оплошность. Кольчуга временами издавала мелодичный звон. Закончив помогать Забава ушла в дом.
Вскоре из терема вышла Забавка, в руках её была большая плетёная корзина, укрытая белым полотенцем. Выйдя из машины я, поблагодарив девушку, взял корзину и низко поклонился, чем вызвал на её лице улыбку. После я поставил корзину на заднее сидение
– Повелел собрать тебе в дорогу, уж не побрезгуй – сказал подошедший Оляпа.
Я искренне поблагодарил и его.
– Ты вообще, гость дорогой, будь в пути по осторожней. Малый ты, по всему выходит, нескучный. – с этими словами старик Оляпа оглядел меня сверху вниз словно ища на мне место откуда выходит обнаруженная им моя лихость. Да и кузовок у тебя, с этими словами он похлопал ладонью по крыше автомобиля, приглядный.
Вскоре я выехал со двора и поехал по улицам городка со странным названием Ульти.
Пока я ехал по улицам города то попутно всматривался в происходящее по сторонам. Как мне передать свои впечатления? Как говорил Д. К. Джером, возникал вопрос: где все они были последние лет шестьсот-семьсот? Большинство жителей, попадавшихся мне навстречу были одеты в точно такие же белые рубахи, какие были на Оляпе, и в сарафаны как на ЗабавкеКогда мой мерседес проезжал через главную площадь я увидел в её центре ничто иное, как виселицу. Настоящую средневековую виселицу, какими их изображают на гравюрах и картинах. Рядом с виселицей стояла плаха и длинная жердь с укреплённым на её поверхности колесом. Останавливаться для ознакомления с подобными достопримечательностями города Ульти мне совсем не хотелось.
Вскоре я миновал городскую стену и город Ульти остался позади. Следующим населённым пунктом, который мне предстояло посетить, был город под названием Кошкари. А в Кошкарях мне нужно отыскать некую Марусю. Возможно читатель это покажется не слишком патриотичным, но при упоминании имени Маруся единственное что смогло сконструировать моё воображение – это образ глупой деревенской девицы, с полным рябоватым лицом. Рядом с ней, в качестве бесплатного приложения, бодрствующий с гармонью какой-нибудь Иванушка-дурачок в красной рубахе, снаряжённый природой энурезом или грибком стопы. Впрочем, по всей видимости, все мои прежние шаблоны на этой дороге мне следовало сдать на хранение ещё Древко, чтобы он повесил их на тот же гвоздь вместе с его кольчугой.
Когда-то много лет назад у меня был приятель которого приводили в экстаз всяческие сентенции по поводу мистической природы человека. От него я услышал, что перед тем как родиться, некие силы дают человеку припасть к сосуду с бальзамом забвения. Испив этого напитка человек забывает все свои прежние инкарнации. Это, честно говоря, показавшееся мне в своё время весьма надуманным утверждение, сейчас в свете недавних событий обрело статус истины в последней инстанции. Правда, в случае со мной кубок с этим самым бальзамом задержался на целых тридцать пять лет.
Вскоре мимо поплыли редкие утлые строения, утратившие свой чёткий облик, в колышущемся от зноя воздухе. Казалось, они с нетерпением ждут прихода сумерек, чтобы обрести свои исконные чёткие формы.
Людей видно не было. Пару раз я останавливался чтобы отдохнуть. Если на пути встречался какой-нибудь водоём, я, съехав с дороги на обочину, не мешкая раздевался и бросался в воду. Искупавшись и повалявшись под Солнцем, я продолжал путь.
Не помню точно сколько времени я провёл в пути размышляя о разном. Помню только, что когда на горизонте показался город, солнце уже устремилось к западу. На востоке медленно сгущались сиреневые сумерки. В их дымке город постепенно утратил ясность своих очертаний став зыбким и изменчивым как облако. Если старец Оляпа из Ультей меня не обманул, то впереди я видел город Кошкари.
ГЛАВА 12
На подъезде к городу я неcколько успокоился, ибо растревоженное домыслами воображение понемногу начало приходить в порядок и причиной тому послужила видеокамера, которая была укреплена на железобетонном столбе прямо под вывеской на которой
