Проект Карфаген - Расул Мухлисов

— Да ладно, нужно будет — построим. Не впервой.

Итак, версия вторая — наши.

И самая вероятная — сами французы. Им очень, очень нужна своя собственная термоядерная энергетика. И если учесть, что я и Подольцев первые учёные, работающие в данной тематике, которые выехали за пределы СССР…

— Слушай, Стив, а ты не знаешь, где мой напарник, Юрий? Высокий такой, нескладный?

— М-м-м… не знаю. Мой кузен сказал, что куда-то пропал. А что такое?

Я изложил ему последнюю версию событий, немного покривив против правды, не сказав, чем конкретно занимались я и Юра в СССР. Он хитро посмотрел на меня, и выдал:

— Физика плазмы, да? Айзек Фрейман и иже с ними? Ленинградская школа? Ну не думаешь же ты, что мы в Штатах такие слепцы. Чем занимается ваш Институт, давно всем известно, по крайней мере тем, у кого есть глаза и уши. Не боись, не буду тебя пытать, нам ваши секреты до фени. Вот французы, это да. Боюсь, лягушатники всерьёз решили, что могут играть первую скрипку в Европе, и даже могут тявкать на сверхдержавы, уж и не знаю, откуда у них столько смелости. Так что примем эту версию в качестве рабочей, так?

— Так.

— Тогда тебе прямая дорога в ваше посольство или вице-консульство. Только есть одна проблема — ваше консульство тут, в Марселе, оцеплено полицией. Всех входящих чуть ли не просвечивают. Город оцеплен — на всех дорогах блок-посты. Ищут тотально, конкретно. Тебя отсюда целым и невредимым не выпустят. Есть только один путь, парень.

— Ну и какой же? — спросил я, уже готовый к предложению ехать в американское консульство. Это предложение будет означать только одно — кашу заварили именно американцы, и больше никто. И они же подлили масла в огонь, настрополяя французов против Союза. И это означало, что я оказался в самом центре фантастической по сложности интриги, где тройное дно будет самым невинным и несложным из всех комбинаций.

— Есть у меня старые знакомцы среди портовой швали. Хороший, надёжный человек, хоть и араб. Спрячем тебя пока что там, а через пару деньком контрабандой переправим в Кари-ле-Ру. Это соседний городишко, оттуда уже будем думать.

— Прости, Стивен, но откуда у тебя столько много знакомых повсюду? И самое главное, каких удачных знакомых! — спросил я и тут же пожалел об этом. Лицо американца стало жёстким, будто выточенным из камня.

— Знаешь парень, уж больно ты недоверчивый и любопытный. Я же не выговариваю тебе, что ты мне вовсе не доверяешь. И тут сидишь только от безысходности. Замолчи и делай, что говорят, если хочешь жить и жить свободным, а не пашущим где-нибудь в Гвиане на французскую оборонку. Всё понятно? А нет — так выметайся отсюда, мне же проще будет.

— Ладно, Стив, проехали. Ты меня пойми, я впервые в такой переплёт попал…

— Да понятно, понятно — уже более добродушно проворчал американец, заводя автомобиль. Плавно развернувшись, "пежо" покатился по каким-то улочкам назад, в глубины марсельского портового района…

ЭТО ОКОНЧАНИЕ! ТУТ НИЖЕ СПОЙЛЕРЫ! ЧИТАТЬ НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ.

Я ПРЕДУПРЕДИЛ!!!

ГЛАВА Х

Я, сплёвывая осколки зубов, сидел в кресле и смотрел на своего собеседника. У него, как и у меня в руке был судорожно зажато по пистолету, дула которых смотрели нам обоим прямо в лицо. Но, хоть он сжимал рукоять своего "Макарова" и не так судорожно, было понятно, что в случае чего, выстрелить он не преминёт. Мой двойник лежал на полу без сознания, а труп Фреймана валялся в дальнем углу комнаты, словно кучка с грязным бельём.

— Расул, вы извините нас за такую накладку…

— Них. я себе накладка, майор.

— Давайте опустим пистолеты…

— Ты первым, майор, а то я тебе не верю! Я у вас, бл. дь, вообще теперь никому не верю.

— Хорошо, хорошо. Вот, я опускаю ствол. Всё, вы теперь спокойны?

— Я, бл. дь, буду, бл. дь, спокоен, когда уберусь от вас и от вашей поганой службы туда, где меня ни проект "Карфаген", ни вы, никто, бл. дь, не достанет! — сорвался я на крик.

— Ещё раз повторяю, успокойтесь. Наташа и Анна живы. Более того, им не причинили никакого вреда, и с их голов ни волоса не упало. И вообще-то они обе тут. Ждут вас за дверями — не знаю, почему, но что-то в голосе этого странного майора заставило меня… нет, не поверить. Поставить его слова под меньшую степень сомнения.

— То есть как живы? Мне Фрейман сказал, что ваши их обеих…

— Фрейман — чудак на букву "М". То есть и мы мудаки тоже, что не пронюхали такую гниду у себя под носом, но всё же…

— То есть Фрейман? Вы хотите сказать, что всю эту кашу заварил он?

— Не совсем он, мы тоже хороши… Но давайте по порядку. Ваш двойник, как вы уже успели понять, работал в первую очередь на государственную безопасность, а уж потом — на Институт Тепловой Механики. Когда он доложил, о фантастическом открытии, а Фрейман нет — это было первым звоночком. Мы подумали, что Фрейман собирается поделиться своим открытием с нашими вероятными противниками, и решили взять его под колпак, но у него оказались очень влиятельные родственники на наших уже верхах, и был дан приказ отыграть назад. Понятно, что на всякий случай, мы попросили вашего двойника следить за Фрейманом. Потом, когда время шло, а Фрейман не выходил ни на британцев, ни на американцев, ни даже на японцев, мы ошибочно подумали, что дули на воду. А он всё это время собирал полный пакет документов на все важнейшие разработки вашего Института, и не только. Заодно он искал своего двойника. Он просто-напросто хотел сбежать на ваш Запад, и жить там.

— Но зачем… у него ведь и тут всё было… И зачем нужна была вся эта комбинация с переносом…

— Фрейман считал, что его недооценивают. Он считал себя не просто Нобелевским лауреатом, он считал себя ровней Эйнштейну и Планку. А ещё он хотел тешить своё либидо. Он, собственно, очень любил мальчиков. А у нас, как вы знаете, такие люди не могут рассчитывать на большие посты и должности. А у вас ТАМ, эти педерасты не просто люди, а ещё и высшего сорта. Вот он и обрадовался. А насчёт переноса. На тот момент мы слишком мало знали о гильбертовых пространствах, которые соединяют миры — и у наших учёных создалось впечатление, что канал можно односторонним образом заблокировать. Вот ваш двойник — он кивнул на застонавшего в углу Расула-2 — и отправился ТУДА, чтобы временно перекрыть канал, пока мы подбираемся к Фрейману. А тут появились вы, и спутали все карты.

— А мне просто так можно было всё рассказать?

— А когда? Вы уже через день встретились с Фрейманом, и он вас фактически перетянул на свою сторону. Нам бы вы уже не поверили, да и мы считали, что вы в курсе происходящего. Вас должен был встречать доверенный человек вашего двойника на Гражданском Проспекте, и объяснить, что к чему. Но, хотите верьте, хотите — нет, он попал под машину, и к вам не успел. Смертельный исход. Случайность, или очень тонкая и умная игра Фреймана — не знаю, и уже никогда не узнаю. Плохо, что ваш двойник перестраховался, и предупредил Горшнева, где вас можно будет искать. Так бы вы попали в милицию, а через неё — и к нам. И всё было бы значительно спокойнее.

— Что-то больно всё просто…

— Знаете, Расул, вы ещё очень и очень зелены, несмотря на мир, откуда вы родом. Это вы — рафинированный интеллигент, а не ваш двойник.

А насчёт простоты… все самые громкие и жуткие преступления в основе своей имеют человеческие страсти. Причём самые низменные и омерзительные. Так и Фрейман. Ладно уж, давайте, выходить отсюда. И выходите с поднятыми руками, а то вас нашпигуют свинцом, как гуся яблоками. Я выхожу первым, чтобы было понятно, что я жив, и все документы по "Карфагену" тоже целы. Чемодан несите с собой.

Я устал бояться и бегать. Если девчата и вправду живы… то хрен с ним, пускай меня пришибут — главное, чтобы Наташа и Анька были целы. Я с усилием вскинул достаточно тяжёлый чемодан с бумагами и дискетами и понуро побрёл к выходу. Сейчас меня встретит либо тяжёлая снайперская пуля, либо — Аня. Я с силой пнул тяжёлую дверь, и мне в лицо брызнули лучи заходящего солнца. Щурясь, я медленно опустил руки, ожидая негромкого хлопка, который оборвёт всю эту несуразицу. Но вместо этого я услышал дробный топот двух пар ног по бетону и чуть было не упал под жаркими объятьями.

— Живой! Живой! — беспрерывно повторяла Аня и слёзы текли по её сильно похудевшему лицу.

— И даже почти целый, Ань! Смотри, только синяк под глазом, и в руке пуля. А так, ничего, хоть сейчас под венец — язвила Наташа, обнимая моего двойника, но из её глаз тоже выкатилась предательская капелька влаги.

— Что они с тобой сделали? Сволочи, уроды, всех засудить бы их — бормотала Аня, перевязывая мою левую ногу.

— Шлушайте, вшё в поряжке. Нами жаймутша в больнитше. Ушпокойтешь! И ижите домой, там шдите! — я, после оттока адреналина из крови внезапно зашепелявил и почувствовал страшную усталость. Как будто события последних двух недель свалились на меня разом. Ко мне подбежал какой-то солдат, и аккуратно поддерживая за локоть, повёл в сторону грузовичка. Там на меня надели наручники, и уложили на носилки. Да, меня везли в больницу. В тюремную больницу. И когда я оттуда выйду — я не знал.