Проект Карфаген - Расул Мухлисов

— Кстати, парень, смотри, вот моя семья. Жена — Нэтэли, и трое ребятишек, Алан, Сэм и Бобби. Прелесть, что за пацаны, правда? — Стивен вытащил бумажник, и усиленно тыкал мне им под нос.

После последней фразы Стивена моё впечатление от работы американских спецслужб резко ухудшилось. Разве можно так откровенно психологически давить "клиента"? признак вопиющего непрофессионализма, господа капиталисты! Неудивительно, что наши разведчики имели штатовцев в хвост и гриву всю дорогу. Повосхищавшись красотой супруги (и впрямь, мифическая Нэтэли, сиречь Наташа, была потрясающей красива), я извинился, и решительно отвернулся от американца, воткнув наушники в давно предназначенное для них место. До посадки в столице Дании оставалось ещё чуть более часа, и я хотел провести это время с максимальной пользой.

— Простите, но вам следует отключить ЭВМ, товарищ пассажир — вежливо потрепала меня по плечу стюардесса — мы садимся в Копенгагене, и надо отключать все электронные приборы.

По всему салону разнёсся нежный звонок и усиленный мощными динамиками голос всё той же прелестной бортпроводницы доложил:

— Просим привести спинки ваших кресел в вертикальное положение и надёжно пристегнуть привязные ремни. Наш самолёт совершает промежуточную посадку в столице Датского Королевства городе Копенгагене. Температура за бортом в городе составляет минус четыре градуса по Цельсию, ветер северный, умеренный. Наше пребывание в Копенгагене продлиться около трёх с половиной часов. Транзитным пассажирам первого класса будет предоставлена возможность ознакомиться с видами города в бесплатной обзорной экскурсии. Всех пассажиров, независимо от класса, Датские Королевские Авиалинии приглашают посетить комфортабельный зал отдыха, расположенный в здании аэропорта. Всем приятного приземления, с покидающими нас пассажирами, "Аэрофлот" прощается, и надеется на скорую встречу.

— Вот это круто, парень! Бесплатная экскурсия! Ты как думаешь, это европейцы от страха перед вашими танками организовывают, или это включено в стоимость билета? — и Стивен опять оглушительно рассмеялся над своей собственной несмешной шуткой. Пара пожилых датчан, сидевших впереди, в очередной раз неодобрительно покосились на нас, и старушка что-то забормотала по-датски на ухо своему старому супругу. По всей видимости, несчастные супруги, вынужденные все два с половиной часа слушать разглагольствования американца, теперь были свято убеждены в том, что американцы именно такие, какими их показывают в фильмах. Хотя самого Стива это решительно не волновало. Он, потуже затянув ремень на своём немаленьком брюхе, вцепился в подлокотники, объяснив это так:

— Я, парень, вашим русским самолётам не доверяю. Вы, русские, только военную технику делаете хорошо, а вот гражданская авиация лучше у нас. Видел бы ты новый "Боинг", вот это птичка, я тебе скажу.

Посадка прошла вполне успешно, несмотря на мокрый снег, вывалившийся датчанам на голову с Балтики. Нас суматошно рассортировали, отправив тех, кто оставался здесь, в один коридор, а нас оставив в зале ожидания. Спустя пару минут в дверях появилась симпатичная блондинка, которая на ужасном русском, и не менее ужасном английском предложила нам проследовать за нею. Сильвия (так она представилась) проводила нас к большому двухэтажному, нежно-кофейного цвета "Неоплану". Нас было мало, так что почти все поместились на втором этаже. На первом разместился Стивен и ещё пара наших соотечественников, которым красоты древнего Копенгагена были до лампочки. Их интересовали запасы дорогущего арманьяка в карманах у Стива и наличие у него набора для игры в покер. И того и другого у моего назойливого спутника было навалом, и я, с облегчением вздохнув, принялся во все глаза рассматривать достопримечательности датской столицы.

Глава 6

Франция встретила нас ласково — за бортом, как сообщили нам стюардессы, было плюс три, солнышко и сухая, безветренная погода, что было большой редкостью для зимнего Парижа. Мы спокойно собрали багаж, и уже совсем было выбрались из здания "Шарля де Голля", как нас окружила взбешённая скандирующая толпа. Их сдерживали полицейские, сил которых явно начинало не хватать. Моего знания французского было явно недостаточно для того, чтобы понять смысл их претензий, и я обратился к Сергею Тавинскому, который оказался рядом со мной за помощью.

— А-а-а, не обращайте внимания. Это антикоммунистическая молодёжь беснуется.

— А чего они хотят-то, Сергей Валерианович?

— Да чтобы мы освободили Манчжурию.

— Мы ужё её аннексировали? Там ведь пока только наши миротворцы стоят, под эгидой ООН.

— Вы не слыхали? С утра правительство МНР объявило о воссоединении разрозненных частей монгольского народа в рамках Монгольской Народной Республики. Теперь там стоят не советские части под эгидой ООН, а советские части, исполняющие интернациональный долг. С полного одобрения Москвы и Вашингтона.

— А американцам-то оно зачем?

— Чёрт их знает, но мой зять, он в МИДе работает, сказал, что Белый Дом был не против. Ладно, пойдёмте, молодой человек, а то я гляжу, их активисты уже помидоры начали вытаскивать. И если мой нос меня не подводит, гнилые… Бл. дь! точно, гнилые — гневно воскликнул знаменитый критик, горестно поглядывая на фалду тёмно-синего пальто — побежали быстрее, не то провоняем, как мадам Стороженко на Привозе!

Пухлый, розовощёкий сотрудник французского МИДа рассыпался в извинениях сразу на двух языках. Видимо, от нервозности.

— Мьсе Тавински, господа, простите, пожалуйста, нас. Этих проклятых фрондёров надо давно уже сослать в Гвиану, на болота! Это такой позор для Французской Республики, господа, вы даже не представляете…

Сергей Тавинский, который прибыл сюда по приглашению лично президента Франции, для того, чтобы поучаствовать в жюри какого-то там очередного фестиваля, устраиваемого Европейской Ассоциацией Кино, только досадливо морщился и что-то бормотал себе под нос на неопознаваемом языке. Автобус, который вёз нас в гостиницу, немного потряхивало на ухабах объездной дороги. Оказалось, что правительственная трасса из аэропорта перекрыта митингующими, а оставаться в гостиницах при аэропорте никто из присутствовавших не пожелал, ибо это было просто феерически дорого. Вот нас и везли какой-то просёлочной дорогой. Впрочем, это было даже интересно — посмотреть не на стандартные рекламные щиты, висевшие над скоростным шоссе, а на картины французской глубинки.

Я включил ноутбук, и попытался было найти беспроводные сети, но потерпел неудачу — в зоне действия бесплатных сетей (к чему я уже успел привыкнуть в Союзе) не было, а которые были — просили либо пароль, либо номер кредитной карточки. Отчаявшись узнать последние новости, я закрыл крышку, и отложил ноутбук в сумку до лучших времён. Напротив меня храпел Стивен, который решил познакомиться с красотами Франции и помочиться с Эйфелевой башни. Подобный фокус, по его словам, он планировал сделать и в Москве, но мочиться с Останкинской вышки на высоте полукилометра над уровнем моря при наличии ураганной метели он побоялся. "Да и охрана не позволила бы. Очень у вас в России всё строго с этим. Почти как у нас" — так прокомментировал Стивен свою неудачу.

Тем временем автобус выбрался на нормальную дорогу, и помчался на юг — к Парижу. Столица Франции меня не разочаровала — несмотря на ходившие слухи о непредставимой замусоренности города, Париж оказался довольно-таки чистым, опрятным и очень красивым городом. Повсюду глаз натыкался на памятники средневековой архитектуры… Да что я рассказываю — это можно прочитать в любом путеводителе по Парижу. Водитель планомерно развёз нас по гостиницам, а тех, у кого не было брони, высаживали у отеля "Риц". Я вежливо попрощался со Стивеном, и вышел на предпоследней остановке, у "Рэдиссон Сас Пари", где меня должны были встречать представители парижской науки.

Встретили меня очень хорошо, рассыпаясь в любезностях и комплиментах. В сопровождающие мне выделили ТАКУЮ барышню, что даже несмотря на мою усталость, глаза у меня буквально вылезали из орбит. Её звали Софи, роста она была невысокого, громадные зелёные глаза смотрели на мужчин с интенсивностью боевых лазеров, а высокая грудь, прикрытая только лёгкой блузкой, неудержимо притягивала к себе взгляды. Если прибавить к этому тонкие, аристократические черты фантастически красивого лица, то картина получалась поистине потрясающей. Кроме того, она неуловимо напоминала Одри Хэпберн, а бесподобная Одри всегда была моим идеалом красоты. Так что будь я птицей чуть более высокого полёта, непременно решил бы, что данная особа служит в разведке НАТО или Франции или какой ещё враждебной державы, и приставлена для сбора компромата и информации. Но в нашем научном десанте были люди значительно более интересные для западных разведок. Например, Подольцев. К нему тоже попытались было приставить красотку, но Юра бараньим взглядом посмотрел сквозь неё и пробормотал что-то на французском, отчего девушка залилась краской и сбежала. После чего наш достойный сын советского народа равнодушно пожал плечами, раскрыл свой "миник" и сел работать прямо в холле гостиницы, не обращая решительно никакого внимания на царившую вокруг суету.