Проект Карфаген - Расул Мухлисов

Не успел я отойти и квартала от отеля, чтобы затеряться в рабочем квартале Марселя, как сзади послышались сирены полиции и скорой помощи. Э нет, господа, тут скорее коронер нужен. Да с нервами покрепче.

Я шёл по какой-то чудовищно грязной припортовой улице, как меня окликнули. Я даже не удивился тому, что это был Стивен. Очень надеюсь, что это не работа американской разведки…

— И что это может значить? Стив, ты чего тут делаешь? Ты хочешь сказать, что ты тут случайно?

— Нет, я следил за тобой — американец был спокоен, как танк- я вообще-то к тебе в гости собирался, уже было поднялся к тебе на этаж, а ты выскочил из номера, как ошпаренный, и помчался куда-то по чёрной лестнице. Что ты натворил-то, парень?

— А чего ты тут вообще в Марселе делаешь? Ты же в Париже был?

— Вы, русские, поголовные параноики. Вы все считаете, что обычному американцу только и забот, что следить за вами. Если ты не помнишь, то мой кузен, сын моей двоюродной тётки из Огайо, тоже физик и тоже был на вашей дурацкой конференции. Вот он меня и уговорил, чтобы я его покатал на машине по Франции. Мы и поехали своим ходом в Марсель.

Всё это Стивен говорил, пока мы выбирались из жутких портовых дебрей Марселя. За прошедшие несколько минут нас успели окликнуть несколько проституток самого потасканного вида и мы успели попасть под самое пристальное внимание неких оборванных личностей. Стив, впрочем, не обращал на это никакого внимания, и тащил меня куда-то в центр.

— Так чего ты натворил? Около твоего отеля копов столько, будто президента замочили, всех допрашивают, никого не выпускают.

"Интересно, рассказывать ли ему что-нибудь, или нет? Если он всё-таки американский разведчик, во что мне всё меньше и меньше верится (не бывают американцы такими лубочными, и уж точно такими не будет их разведчики), то это будет крючком… А с другой стороны, что мне делать? Я не знаю ни города, ни языка. А так может быть, он мне поможет добраться до консульства" — приблизительно такие мысли посетили меня, пока мы садились в его машину.

Мы сидели в "Пежо", принадлежавшем Стиву, и мрачно думали. Я вкратце рассказал американцу в чём дело. Вы скажете, что глупо доверяься первому встречному, тем более тому, кто по всей видимости, является чужеземным разведчиком. Да, глупо. А хрен ли делать?

— Да, парень, ну и попал же ты. Что думаешь делать? — задумчиво произнёс он. В этот момент американец вовсе не был похож на того шумного и беспардонного wasp, каким он мне показался поначалу.

— А чёрт его знает, Стив. Думаю, надо дотерпеть до утра и идти в наше консульство, если оно тут есть. Союз своих не выдаёт — выдавил я из себя. Перед моим взглядом всё ещё была Софи — но живая и весёлая, полная сил, и ярко улыбавшаяся мне на фоне Собора Парижской Богоматери.

— Хорошая мысль, парень. А сейчас поехали в какой-нибудь мотель, где паспорта не спрашивают.

Стивен завёл машину, и "пежо", шаркнув шинами, бесшумно поехал по грязноватой улочке. Это был новомодный электромобиль — с недавних пор, когда в Куйбышеве разработали сверхъёмкие аккумуляторы, большинство такси и прокатных авто во Франции стали электрическими. В СССР на электротягу начали переходить только-только, в силу того, что электромоторы не развивали большой тяги, а в условиях советских дорог мощная тяга была нужнее всего. Зато во Франции советские электромоторы изготавливались по лицензии на заводах Пежо-Ситроен, и успешно эксплуатировались.

Мы выехали на широкую, освещённую улицу, и Стив подрулил к обочине. Не успел он открыть окно с моей стороны, как к нам подбежали сразу пятеро "ночных фей". Барышни были средней потасканности, и голосили наперебой сразу на нескольких языках. Преимущественными были плохой французский и английский. Услуги стоили относительно недорого, но меня смутило само место. Ведь проститутки, что стоят на дорогах — суть самые рисковые и больные. Если уж совсем невтерпёж, то, конечно, можно, но с ними нужно одевать костюм полной химзащиты, и то, гарантий особых всё равно нету. Я высказал это Стиву, но он только отмахнулся:

— На этой улице, говорят, чистые. Конечно, без презерватива не рекомендую, но зубастого гонококка, который тебе резинку прогрызёт, тут нет.

Мы быстро сговорились (по 80 евро за ночь), отдали деньги мамке, которая тут же появилась, будто из-под земли выросла, и поехали в мотель. По дороге девушки пытались с нами познакомиться:

— Привет! Меня зовуть Кристель! А мой подружка — Софи! — на этом месте меня передёрнуло — а вы откуда, мальчики?

— Эй, девчата, мы вас сняли не для разговоров, а для траха! Так что помолчите, или подскажите лучше какой-нибудь мотельчик, где имён не спрашивают — огрызнулся Стивен. Все его внимание было поглощено дорогой, и внезапно начавшимся дождём.

Грузное, мрачное здание придорожного мотеля было скудно освещено тусклыми неоновыми огоньками, информировавшими посетителей, что они попали в "Paradis BalnИaire". Вокруг стояли старые, облупившиеся коробки многоквартирных домов. Громко мяукали кошки, а прямо у парадной одного из домов тоскливо подвывала собака. Увидев нас, пёс слезливо прищурился на яркий свет фар, как-то неуверенно гавкнул, и скрылся в темноте. Мы вышли из машины, и оглянулись. Точнее, оглянулся я, а Стивен решительно зашагал к двери. Девушки самостоятельно вышли из авто, и брезгливо огляделись. Что-то сказали на французском, и пошли вслед за Стивеном, а я остался на улице. Дул холодный, пронизывающий ветер, и я мгновенно иззяб — адреналин, согревавший меня последние полтора часа разом схлынул, и я ощутил глубокое опустошение и желание залезть под кровать и никого не видеть. С такими мыслями я пошёл вслед за своими спутниками.

Внутри было на удивление чисто, хоть и крайне неуютно. Кристель и Софи уже сидели на диване, а Стивен стоял у стойки и стучал молоточком, вызывая портье. Спустя пару минут, из-за неприметной шторки показался высокий, грузный бородач в чистой, хоть и потасканной униформе с золочёными лампасами.

Стивен поинтересовался на очень приличном французском у портье о наличии мест. Места были, и портье с достоинством принял деньги. О самом портье стоит сказать пару слов — это был громадного роста человечище с густой, окладистой бородой, достававшей ему до груди. Грубое лицо его было словно высечено скульптором-примитивистом из цельного куска гранита. Цвет лица его, собственно, и был какой-то серый, "гранитный". Огромный, в пол-лица, нос нависал красной сосулькой над верхней губой, которая, в свою очередь, была вечно оттопырена в бесконечном выражении презрения ко всему бренному, или, по крайней мере, к тому, что не являлось жидкостью и не имело крепость выше пятнадцати градусов. От портье исходит настолько мощный винный дух, что даже я, стоявший на расстоянии метров так десяти, легко его учуял. Девушки же только и делали, что морщились, и всем видом своим показывали, что хотят уже в номера.

Мы поднимались по лестнице, и я наконец-то спросил у Стивена шёпотом:

— А зачем нам шлюхи, Стив?

— Чтобы у портье не возникло лишних мыслей, чего это два мужика делают в такое время в таком месте. Понял?

— Угу, ясно. Ты бери себе Софи, а то…

— Да понятно, парень. Давай, отдыхай — хлопнул он меня по плечу, и пошёл в свой номер.

Номер оказался, против всех ожиданий, вполне приличным, и тут даже был рабочий душ.

Я отчаянно тёр руки, словно пытаясь смыть с них кровь. Ведь именно я был виноват в смерти невинной девчонки. А ведь её кто-то любил, у неё были родители…

— СУКА! — ударил я кулаком по стенке ванной. Стенка жалобно скрипнула и за дверью раздался вопрос:

— Эй, с тобой всё в порядке? Ты чего там делаешь? — и дверь открылась. Я забыл закрыть её. В ванную комнату вошла Кристель, на которой из одежды были лишь чулки и трусики.

— Слушай, я моюсь. Давай позже, ладно? Примешь душ, пойдём в кровать. Всё равно тебе за ночь уплачено…

— А ты, случаем, не маньяк? Какие-то с другом вы странные. Учти, что если со мной чего-то случится, наша мамка, она из Турции, она вам яйца отрежет. Номера-то записаны.

Я даже охнул. Ну неужели я так похож на маньяка? Хотя, в глазах полиции, очень даже и похож. Представляю завтрашнее удивление этой проститутки, когда она узнает в ночном клиенте свирепого убийцу-извращенца. А наверняка узнает, ведь мои фото уже будут смотреть на добрых жителей Марселя с каждого экрана. Наверное, она может даже в религию удариться. По крайней мере, в фильмах оно всегда так происходит. Тут я оторвался от своих мыслей и посмотрел на ожидавшую моей реакции девушку:

— Да, я страшный маньяк! Я питаюсь девушками, вырываю и сьедаю у них клитор! Иди, мойся — вышел я из душа — я не люблю грязную еду!

Кристель заулыбалась, поверив мне, и пошла мыться.

Дальше был банальный секс, хоть и довольно долгий. Уже рассветало, когда я добавил девчонке ещё тридцать евро за исполнительность, и отправил восвояси. Лёжа, я смотрел на разгорающийся за окном зимний рассвет, и пытался уснуть…