Ретроградная Венера - Сара Джио

разные модели в виде панд, лягушек, уток. Поворачиваю в кухню. На столешнице горы грязной посуды и огромная стопка неоткрытых конвертов.

Как в игре «Дженга», аккуратно вытаскиваю конверт, где написано мое имя. В графе «обратный адрес» значится адвокатская контора на Бейнбридж-Айленде. Пихаю письмо в карман и роюсь в этой куче мусора дальше. В следующем конверте выписка о расходах по кредитной карте. Я изумленно смотрю на цифры: постоянная нехватка средств, история минимальных платежей, чтобы погасить долг. А потом замечаю имя, написанное рядом с моим, и у меня отвисает челюсть.

Майк Хенсон?! Не может быть. Я бы в жизни за него не вышла. Как я могла!

– Привет! – позевывая, произносит Майк.

Он в семейных трусах, а из-под края футболки, словно сдувшийся плавательный круг, вываливается огромный живот.

– М-м… здоро́во, – не в силах прийти в себя от удивления отвечаю я.

Когда мы виделись в прошлый раз, он напоминал Ченнинга Татума в роли танцора из фильма «Супер Майк», зато сейчас передо мной Майк Надувной Круг.

– Лена, уже десятый час! – недовольно бурчит он. – Почему ты до сих пор дома?

– До сих пор дома? – растерянно повторяю я.

– Детка, ты опять опоздала! Знаю, ты ненавидишь кол-центр, но так мы можем платить по счетам.

Кол-центр? Я представляю себя в лишенном окон закутке с гарнитурой на голове, а сверху ярко горят люминесцентные светильники. Выходит, я агент телефонных продаж. Неудивительно, что мне прописали антидепрессанты. Майк вынимает из ближайшей коробки один из спиннеров – этот сделан в виде утки – и начинает крутить между пальцами, улыбаясь, как одиннадцатилетний мальчишка.

– Тебе не придется долго туда таскаться. Мой стартап скоро выстрелит, особенно в сочетании с моей идеей насчет NFT-токенов[25].

Я непонимающе смотрю на него.

– Помнишь? Каждый покупатель «звероспиннера» получает в подарок NFT-токен с его изображением, – рассказывает Майк. – Чумовая штука! Каждый токен уникален, со своим именем. Совсем как этот парнишка.

Он показывает мне спиннер в виде утки.

– Его NFT-имя будет мистер Реджинальд Дакуорт.

Я тру лоб, разволновавшись не на шутку.

– Ну и-и-и-и… сколько же все это стоило?

– Да, недешево, – признается Майк, почесывая левую ягодицу. – Ничего, все отобьется. Люди обожают персонализацию.

Он достает из холодильника кусок пиццы.

– Когда-то плюшевый Элмо из «Улицы Сезам», который смеялся в ответ на щекотку, произвел настоящий фурор. А теперь представь: а что, если бы к каждому Элмо прилагался NFT-токен?

У меня просто нет слов. Я вспоминаю Майка, с которым встречалась в подростковом возрасте. В старшей школе он возглавлял ученический совет и был талантливым предпринимателем. В выпускном классе уже раскрутил бизнес с аппаратами мойки высокого давления, и все мы дружно прочили ему успех. Как выясняется, наши прогнозы сбылись с точностью до наоборот.

Мы стали студентами и весь первый год учебы поддерживали отношения на расстоянии, а потом все разладилось. Надо сказать, на Майка порой обрушивались проблемы – часть из них по не зависящим от него причинам: смерть отца или когда Майк попал в аварию на мотоцикле и сломал обе ноги. Однако пристрастие к наркотикам, отчисление из университета и самое непростительное – измена мне – все это целиком на его совести. В начале второго курса я с Майком порвала. И слава богу!

– Давай руки в ноги! – торопит он, вытирая стекающий по подбородку соус от пиццы и открывая банку пива. – Может, тебе еще зачтут как за полдня.

Я сжимаю кулаки и мотаю головой.

– Ты стоишь здесь в трусах и заявляешь мне, что я должна поторапливаться на работу?

– Ну да, – пожимает плечами он. – У тебя есть работа, детка.

– А как насчет тебя? Что с твоей работой?

– Это нечестно! – Он скрещивает руки на груди и смотрит на меня, будто капризный ребенок. – Я, между прочим, тружусь в поте лица, продвигаю «звероспиннеры». Когда ты начинаешь на меня давить, то убиваешь мое мужское начало.

– Ясно!

Я пытаюсь включить на кухне свет, но голая лампочка под потолком лишь беспомощно жужжит.

– Что ж, – продолжаю я, вручая ему выписку расходов по кредитной карте. – Прости, что убиваю твое мужское начало, но, судя по всему, ты по уши в долгах!

Майк швыряет бумагу на столешницу.

– Тебе не понять! Ты не предприниматель!

Хотя он явно на взводе, я гну свою линию.

– Ты на полном серьезе рассчитываешь, что я в одиночку вытащу нас из этой ямы? – Я недоуменно качаю головой. – Что с тобой случилось, Майк?

Помню, пару лет назад мы с Фрэнки, сидя за бутылкой вина, решили найти в соцсетях наших бывших. И тогда, судя по странице Майка, все выглядело так, будто за десять с лишним лет, пока мы не виделись, он здорово преуспел. В то время он владел процветающей строительной компанией неподалеку от Сиэтла. После нашего некрасивого расставания у меня в душе поселился червячок сомнения: а вдруг это я виновата, что между нами все так закончилось – неверность, наркотики? Конечно, он сам сделал такой выбор, но что, если бы я была рядом в трудную минуту, особенно после аварии?

И вот закономерный результат – человек катится вниз, влезает в долги. Почти как в фильме «Одиночки»[26], где героиня Бриджит Фонды жалуется на своего непутевого парня: «Где-то после двадцати четырех лет чудачество превращается в незрелость». А Майку, на минуточку, тридцать пять.

– Лена, не выноси мне мозг! – заводится Майк. – Ты как с цепи сорвалась!

– Серьезно? На часах почти десять утра, ты не работаешь и пьешь пиво!

– Детка… – хмурится он.

– Никаких «деток»! Нам не по девятнадцать.

Мне стыдно за то, какой я была и во что превратилась теперь. Как я могла с этим мириться?

– Я ухожу, Майк. Я ухожу от тебя.

– Лена, погоди! – умоляет он, заметив, что я беру с кухонной столешницы явно принадлежащую мне сумочку. – Лена-Бена!

Меня аж передергивает. Забавное прозвище, бывшее когда-то знаком нежности, теперь лишь усилило во мне отвращение и жалость. Я выхожу за дверь, даже не оборачиваясь.

На улице у меня чуть не случается паническая атака. Был бы под рукой бумажный пакет, я бы точно в него подышала. Как и любого человека, меня интересовало, во что превратилась бы моя жизнь, если бы я осталась со своей первой любовью. Но чтоб вот так?! Это же катастрофа! И ее жертва я! Я качусь вниз. Лена, соберись! Заглядываю в сумочку. Телефона нет – печально, но возвращаться я не собираюсь. К счастью, я обнаруживаю несколько мелких купюр, упаковку жвачки и кредитную карту. Пункт первый: кофеин. Пункт второй? Сесть на паром