Ретроградная Венера - Сара Джио

войны не только с боевыми ранениями, но и с медалями за храбрость и невероятным чувством товарищества.

– Простите, – едва слышно произносит Фрэнки, когда Натан резко меняет тему. – Я не хотела…

– Все в порядке, – с вымученной улыбкой отвечаю я. – Правда.

– Правда?

«Вообще-то, не совсем», – так и хочется сказать, особенно когда я вижу в глазах Натана боль. Хотя я совсем его не знаю, почему-то кажется, что это родной мне человек. Мы тоже вместе прошли войну, однако наши раны оставили слишком глубокие следы. Не раздумывая, я под столом тянусь к руке Натана, но вся моя нежность испаряется, когда он отодвигает свою ладонь и берет бутылку вина, чтобы наполнить бокал Барб.

* * *

Когда после отъезда гостей я лежу в кровати, свернувшись калачиком, Натан придвигается ко мне в темноте.

– Знаю, сегодня вечером тебе пришлось трудно, – шепчет он. – Но ты держалась молодцом!

– Спасибо, – отвечаю я, поворачиваясь на подушке.

Он ласково проводит пальцами по шраму у меня под пупком. Я не вздрагиваю и не отодвигаюсь, возможно, потому что не чувствую его прикосновения. Кожа в этом месте онемела. Наверное, я тоже потеряла чувствительность. Похоже, мы оба ее потеряли.

– Мы проделали большой путь, – тихо говорит Натан, и в его голосе вновь слышится боль. – Я вот думаю, неужели мы прорвались?

Я беру его за руку под одеялом. Завтрашнего дня, скорее всего, не будет, по крайней мере, для нас обоих. Если сегодня произойдет то же самое, что и вчера, то я засну здесь, а завтра проснусь рядом с кем-то еще, в очередной чужой жизни, полной новых подводных камней и сложностей. Но сейчас я не могу не думать о нынешней: о коровах в хлеву, о соседках, выращивающих латук, о моем красавце-фермере с трепетным сердцем – о жизни, которую мы построили своими руками, и о неродившемся ребенке, которого зачали.

Мне столько всего надо сказать Натану в эти последние мгновения. Я хочу его уверить, что, несмотря на нашу огромную потерю и горе, которое останется тяжестью на душе годами, а может, и до конца дней, мы преодолеем трудности. Как говорила сегодня Барб, из сорняков могут вырасти цветы – надо только дать им шанс!

Я глажу Натана по голове, его дыхание становится поверхностным и размеренным. Он хороший человек, и эта жизнь была бы хорошей – теплой, уютной, счастливее, чем у многих, пусть и совсем не такой, какую я представляла или ждала для себя. Зато удивительно прекрасной, даже при всей своей суровости и тяготах. К несчастью, мы согнулись под бременем горя…

Я зеваю, слушая мерный стук по крыше: град, как и предсказывал Натан. Но нет такого барометра, который предскажет мое будущее. Если бы я осталась здесь – если бы эта версия жизни стала бы моей постоянной, – насколько бы меня хватило? Смогли бы мы пройти через черную полосу и достигнуть светлой? Исцелило бы нас время, сделав единым целым? Не знаю. Я ничего не знаю. Может, завтра все это обретет хоть какой-то смысл?

Часть четвертая

Глава 8

Просыпаюсь с тяжестью на сердце. Ах да! Фрэнки, ее дочка, которую она без конца качает, мой выкидыш… Натан. Мысли действительно нелегкие, однако тут совсем другое: на грудь буквально давит. На мне что-то лежит.

Я шарю в воздухе рукой, пока мои пальцы не втыкаются в комок шерсти… шерсти животного, которое издает пронзительный вопль. Причем не «мяу», а скорее «у-и-и-и-а». Сомнений нет, это кот. И к тому же злой. Нащупываю выключатель ночника рядом со мной и первое, что вижу, – огромный котяра, который смотрит на меня в упор с выгнутой спиной, явно готовый атаковать.

– Черт! – Я резко прижимаюсь спиной к изголовью кровати. – Эй ты, давай-ка без глупостей, ладно?

Кот утробно мяукает, спрыгивает с кровати и шипит на меня из угла комнаты. Он чувствует. Я морщусь от стыда, вспоминая вчерашнюю дойку Мабель и позавчерашнего пса, который, хоть и добряк, протащил меня на поводке по Парижу. Животные всегда чувствуют.

Сегодня третий день моего кошмара, но по ощущениям прошло три года или даже целая жизнь – точнее, куча мини-жизней. Я словно застряла на одной из этих тошнотворных каруселей, которые всегда выдерживала, будучи подростком. Я хочу сойти. Хочу вернуть свою жизнь, однако понятия не имею, как остановить аттракцион.

Я проглатываю рвущийся из горла крик и вдруг замечаю тоненькую серебряную полоску на безымянном пальце. Серебро? Серьезно? Я ношу только золото!

Я тру глаза, которые с каждой минутой чешутся и опухают все сильнее. К счастью, я вижу на прикроватном столике два пузырька с таблетками: антидепрессант и антигистаминное. На втором пузырьке читаю надпись: «При аллергии на кошек принимать ежедневно». Я отодвигаю антидепрессант и спешно глотаю таблетку из второго пузырька.

Так, а теперь хорошо бы понять, где я и, что важнее, с кем. Непримечательный интерьер спальни особых подсказок не дает. Все довольно стандартно: двуспальная кровать, бледно-коричневое одеяло с многочисленными зацепками от когтей, потрепанные простыни далеко не белого цвета и комод, судя по виду, из IKEA, который был собран неумелыми руками. Выглядываю из окна, и каждая деталь вдруг бросается в глаза: сверху темное небо, извергающее нудный моросящий дождь, брусчатая мостовая внизу и огромные красные буквы вывески: «Городской рынок». Сердце чуть не выпрыгивает из груди. Я в Сиэтле, в квартире напротив рынка Пайк-плейс, в одном шаге – ну хорошо, в одной поездке на пароме – от тети Рози! Я дома! Почти.

Иду в примыкающую ванную и, сев на унитаз, морщусь, когда моя кожа касается ледяного фаянса. Он оставил стульчак поднятым. Прекрасно. Смотрю на себя в зеркало и хмурюсь: сухая кожа, переросшие волосы с темными корнями. Сбрасываю противную футболку с логотипом группы Nirvana и разглядываю свой живот. Провожу ладонью под пупком, где вчера был шрам. Теперь он исчез. Мой выкидыш, Натан, жизнь на ферме в Пенсильвании – все это стало воспоминанием. А что же сегодня? Начинается новый эпизод.

Залезаю в свитер и джинсы, обуваюсь в слипоны Vans с черно-белым шахматным узором и, стараясь не паниковать, берусь за ручку двери, ведущую из спальни. Ну, ни пуха мне ни пера!

– М-м… привет?

С опаской выхожу в захламленную гостиную, вдоль дальней стены которой стоит куча коробок. Заглядываю в одну из них. А в ней… Что это? Спиннеры? Я покупала племяннику Кевина такую игрушку в подарок на прошлое Рождество. Но сейчас у меня просто нет слов: в коробке самые