Солнце против правил - Анна Витальевна Литвинова

class="p1">Вот только куда — Лия понятия не имела.

* * *

Тетя Люся караулила у входа в душевое, притворялась, будто протирает дверной косяк. Вскинулась нетерпеливо навстречу:

— Ну, что?

Лия усмехнулась:

— Ухожу в отпуск.

— С чего вдруг?!

Медсестра дернула плечом — объяснять слишком долго. Уборщица округлила рот в восторженной букве «о». Прошептала:

— Ты к Борею едешь?! Он тебя позвал, да?!

Пусть лучше так считает, чем распинаться про «Тик-ток» и претензию воспитательницы. Поэтому она лишь загадочно улыбнулась в ответ.

На время отсутствия Лии начмед отправила на Шарко Алиску из процедурного. Сертификат о допуске у той имелся, но руки кривые (ее и с капельниц сняли, потому что ставила безобразно). Лия, понятное дело, не обязана, и отпуск у нее с сегодняшнего дня, но до обеда сменщицу натаскивала, чтоб совсем уж не поубивала пациентов. А в два часа позвонили с рецепции:

— К тебе мужик.

— Кто?

— Не говорит, — администратор понизила голос, прибавила: — Но вид нищебродский.

В их пятизвездочном санатории над классическим отдыхающим — в носках и сандалиях, с дешевой пластмассовой кружкой — принято было посмеиваться.

Лия помчалась к выходу — и в изумлении увидела на диванчике подле стойки администратора отца.

Снобом себя не считала, но его туристический камуфляж действительно смотрелся странно на фоне витражных окон и лепнины на потолке.

Увидел ее, заулыбался. Пробормотал виновато:

— Прости. Не подумал вчера попросить у тебя телефон.

— Ничего страшного. Пойдем.

— Ты разве не на работе?

— Я… уже закончила смену.

Вместе вышли на улицу. Лия чувствовала спиной: охранник, администраторы — все смотрят вслед.

Отец — уверенно и очень старомодно — взял ее под руку. И вдруг спросил — неожиданное:

— Эта комната, где ты живешь, она чья?

— Снимаю. А что?

Опустил голову. Пробормотал:

— Д-да… ничего. Дорого платишь?

— Двенадцать.

Трущобы можно было снять и за семь, но Лие нравилось жить в центре. Опять же хозяйка — пусть тиран — то орехов в меду принесет, то сыра домашнего. И собаку приняла.

Язык чесался спросить, чего это вдруг отец заинтересовался ее жилищными условиями, но видела: смущается по полной. И решила: пусть сам мучается, слова подбирает.

— Я… давно пенсионер. — Наконец выдал он. — В Москве меня ничто не держит. Живу круглый год в деревне. Думал сначала квартиру сдать — пенсия-то, сама понимаешь, какая, прибавка не помешает. Но потом решил: не хочу в свой дом чужих людей пускать.

— Ты и своих не особо пускаешь, — не выдержала Лия.

Она, правда, не просилась, но почему бы папе не пригласить как-нибудь в Москву? На Новый год, к примеру, — семейный праздник?

— Я полагал… раз ты не пишешь и не звонишь, то сама не хочешь меня видеть.

Огляделась (никого поблизости нет), попробовала на язык непривычное слово:

— Чего ты пришел, папуль? В гости меня позвать? Спасибо. В столицу пока не собираюсь. А если поеду — в гостинице как-то спокойнее.

— Я сам все это заслужил, — произнес он скорбно.

— В принципе, да, — не стала спорить Лия.

Отец вскинул руку с дешевенькими часами:

— Половина третьего. Нотариусы минимум до четырех. У тебя паспорт с собой?

— Зачем?

— Я завтра уезжаю, так что надо обязательно сейчас сделать. Если у вас по записи, по срочному тарифу пойдем.

— Да что сделать-то?

— Квартиру на тебя перепишу.

— О боже. Ты с ума сошел?

Он взглянул странно светлыми сегодня, почти потусторонними глазами:

— Хоть и зол на вас с Борькой, но добились вы своего. Заставили задуматься. Понял — сам для себя. Брата твоего видеть и знать не хочу. А на тебя зла не держу. И как ты нас примирить пыталась, там, в горах, — запомнил. Хочу хоть чем-то отплатить тебе за добро.

— Вообще-то квартира мамина, — напомнила Лия. — Я на нее и так право имею.

— Приватизирована она на меня, без долей. Так что только после моей кончины сможете делить. Чтоб Борьке хоть клок достался — не допущу. А тебе напишу дарственную. Ее оспорить невозможно. И вот, — он вынул из кармана, погромыхал, — ключи. Имущество свое в ближайшее время вывезу, а дальше заезжай и живи.

Она взглянула с усмешкой:

— Впервые в жизни не понимаю, в чем твой интерес.

Усмехнулся горько:

— Да увидел, пока без сознания был, водораздел — между адом и раем. Пытаюсь высшие силы задобрить. В преддверии вечной жизни.

* * *

Подарков от судьбы (или от мужиков) Лия сроду не получала. Давно поняла: проще подкачать мышечную силу и работать локтями самой. В первые ряды ей, девушке без тылов, не пробиться, но относительно комфортную жизнь худо-бедно выстроить получилось.

Однако о собственном жилье прежде даже не мечтала. Не тот у нее характер, чтобы в ипотеку влезать и по две трети зарплаты отдавать за-ради исключительно своего клочка собственности. И вдруг — фанфары, ангелы-хранители растроганно улыбаются.

В нотариальные конторы (слышала на работе) надо с раннего утра очередь занимать. Но хотя пришли без всякой записи и только в три, за два часа до закрытия, их согласились принять:

— Повезло вам. Прямо сейчас запись на составление завещания отменили.

Лия взялась было изучать на стенде длиннющий список необходимых документов, но пожилой армянин-нотариус задал пару вопросов отцу и ласково улыбнулся девушке:

— Не волнуйся. Есть у него все, что надо. Так что скоро богатой невестой станешь. Паспорт давай.

Пролистал, прищурился на родителя:

— Ты — Буянов, дочка почему Федоскина?

Отец дернулся — будто под дых влепили. Лия поспешно сказала:

— Мама рано умерла, и я в память о ней ее фамилию взяла. Когда паспорт получала.

— Ты не возражал? — нотариус с традиционной южной фамильярностью покосился на отца.

«Да он и не знал», — усмехнулась про себя Лия. Ребятам в интернате — тем, у кого родители имелись, — праздники в честь малого совершеннолетия устраивали, подарки дарили. А отец даже не поздравил.

Впрочем, препятствием для заключения договора дарения разные фамилии не стали. К тому же у отца оказался при себе оригинал Лииного свидетельства о рождении, из которого ясно следовало, кто ее родители.

Оплатить пошлину обычным порядком до закрытия сбербанка не успевали, но отец безропотно согласился заплатить сверху «мальчику, кто сбегает быстро».

И к пяти вечера Лия действительно стала богатой невестой — единоличной владелицей московской квартиры.

Когда вышли из нотариальной конторы, неуверенно предложила папе:

— Пойдем в ресторанчике посидим?

Тот удивился:

— Что за странные идеи. Я последний день на курорте. У меня по плану минеральная вода, а потом нормальный, диетический, ужин.

— Ну, тогда… просто спасибо тебе.

И долго стояла, смотрела, как вышагивает — худощавой, прямой, словно палка.

Когда