Солнце против правил - Анна Витальевна Литвинова

— Лия, ты в курсе, сколько у нас в городе безработных?

Предпенсионное поколение от подобных зачинов сразу начинало оправдываться и блеять, но Лия только огрызнулась:

— С моей квалификацией мне безработица не грозит.

— Похвальная самоуверенность.

— Юлия Карловна, можно по делу? Меня пациенты ждут.

Специально провоцировала. Все в санатории знали: начмеду обязательно надо взорваться, выпустить пар. А дальше будет легче.

Но начальница (хотя обычно начинала наезжать сразу) продолжала ходить кругами:

— Неужели не понимаешь? Достаточно один раз выпасть из обоймы — и все, ни в один санаторий здесь не возьмут.

Тетя Люся (как и всем, ей от начмеда тоже доставалось) говорила, что в такие моменты вся жизнь пролетала перед глазами — начиная с аборта в шестнадцать лет. Но старшее, запуганное, поколение может сколько угодно трястись. Лия же без раздумий ляпнула:

— Да не вопрос. В Москву перееду. Или вообще в Канаду. Пройду сертификацию и получать буду — сколько вам не снилось.

— Попадешь в черный список — не возьмут нигде, — мгновенно парировала начальница.

Лия хотела сказать, что вряд ли столица и уж тем более Дикий Запад будет прислушиваться к рекомендациям из Целебноводска, но посмотрела в остекленевшие от гнева глаза начальницы и почла за благо промолчать.

А ее оппонентка наконец взвилась:

— Тебе кто разрешал «Тик-ток» заводить?

Лию бросило в краску:

— Мое личное дело. Вам-то что до него?

— Твое личное, пока котят из фонтана достаешь. А кто тебе право дал в чужую жизнь вмешиваться?

Все-таки выбила из колеи. Лия смутилась:

— Вы о чем?

— Посмеялась она. Повеселилась, — бледность Юлии Карловны начала сменяться багрянцем. — Лайки теперь собирает. Ценой жизни человеческой.

— Вообще не понимаю.

— Маринка — сватья моя, — шумно выдохнула начмед.

— Кто?

— Марина Андреевна. Воспитатель в детском саду. Над ней вся страна теперь потешается. По твоей вине, — выплюнула Юлия Карловна.

В родственных связях Лия разбиралась плохо. Сватья — это вроде бы мама жены сына. Но у начмеда отпрыск — красавчик, плейбой и точно не женат, вечно в санатории околачивается, а молодые медсестры пари заключают, кто его под венец поведет.

— А когда он успел жениться? — пробормотала Лия.

Юлия Карловна сквозь зубы выдала:

— У моего мужа есть сын от первого брака. Он женат на дочке Марины Андреевны. А ты ее выставила на посмешище!

— Так, значит, лично вам она не родственница!

— Лия, детка моя. — Куда легче, когда начмед бушует, но сейчас ее голос снова заледенел. — Это Кавказ. Здесь друг другу все родная кровь.

— Но эта Марина Андреевна — она на детей орет! И собаку мою ударила! Ее всем городом пытаются из сада выжить!

— Лиечка, — свистящим, тихим голосом сказала начальница. — Я внимательно просмотрела твой ролик. Это ты впустила на территорию сада собаку. Ты Маринку спровоцировала. Мерзкий, непорядочный поступок. Сколько тебе платят за каждый лайк?

— Ничего не платят.

— Значит, издеваешься над людьми ради удовольствия. Вдвойне подло.

Лия, пока на заре спешно хлебала кофе, снова понаслаждалась комментариями под своим видео. Их было много, и все зрители жалели детей, сочувствовали Поршу. А Марине Андреевне каких только кар не желали. Кто подумать мог, что у несомненной отрицательной героини найдутся защитники?

Впрочем, у Лии все последние дни стереотипы только и делали, что рушились.

Вот и сейчас только что злющая начмед сказала — печально, с укором:

— У Маринки сердце больное. Родственников никого, дочка в Польшу перебралась, мать не навещает. Не стыдно — издеваться над слабыми?

— А она над детьми не издевается?

— Воспитатель отвечает за безопасность детей. А ты на территорию сада собаку запустила. У человека сдали нервы. И кто тебе вообще дал право — снимать без согласия? Да еще в интернет выкладывать?

— Что вы хотите от меня? — Лия вдруг почувствовала дикую усталость.

— Немедленно удаляешь, к чертям, свой мерзкий ролик.

Не самая печальная развязка.

А Юлия Карловна кровожадно улыбнулась и добавила:

— И заявление пишешь.

Взглянула вопросительно. Наверно, в этот момент Лие полагалось упасть на колени и начать молить о пощаде. Но события последних дней реально расшатали нервы, поэтому девушка-солнышко, неожиданно даже для себя самой, взорвалась, с перекошенным от злости лицом выкрикнула:

— Да вообще не вопрос! Напишу! С огромным удовольствием!

Зарплата у нее — сорок тысяч, вдвое выше средней по городу. Но когда иные пациенты из люксов выкладывают по столько же за койко-день, гордиться особо нечем. Да и с кадрами в Целебноводске не очень. Это только кажется, что душ Шарко легко научиться делать за ту неделю, что длятся курсы переподготовки. На деле работа адская и нюансов миллион. На предшественницу Лии пациентка вообще в суд подала — за то, что струя огромного напора попала ей в лицо и оставила синяки.

Начмеда (привыкла править пожилыми уборщицами) ее реакция смутила. Пробормотала — почти примирительно:

— Логично было бы извиниться, а ты в бутылку лезешь.

— И не подумаю. Ручка у меня есть. Давайте бумагу.

Сбережений у Лии — ноль целых ноль десятых. Сейчас если расплюется с начмедом, карьера — здесь, на Ставрополье — точно закончится. Но когда ночью вся твоя жизнь с ног на голову перевернулась, как-то и не страшно уже без работы остаться.

— Я тебя могу по статье уволить, — сдвинула брови Юлия Карловна.

— Да хоть по уголовной!

— …Но так и быть. Помилую. Пиши заявление на отпуск. Что ж вы такая глупая, молодежь? — Начальница выпустила пар и теперь выглядела скорее растерянной. — Как мне из ситуации выходить? Сменщица твоя две недели работать без выходных точно не согласится.

— Ну давайте не пойду я ни в какой отпуск, — Лия тоже не возражала против перемирия. — Ролик удалю. И даже перед этой вашей выдрой Мариной Андреевной могу извиниться.

— Вот вроде живешь у нас на Кавказе давно, а ничего так и не поняла, — укорила Юлия Карловна. — Пожар зажечь легко. Но сама ведь и сгоришь в нем. Маринка только с виду беззащитная, а покровители у нее тоже имеются. И с тобой могут сделать все что угодно. Это я просто поговорила с тобой. Но другие могут и в темном переулке подкараулить. Так что лучше бы тебе переждать, пока все не успокоится. Где-нибудь отсюда подальше.

Лия собралась было поспорить — что против нее какая-то воспиталка?

Но вспомнила Левушку — подумаешь, экскурсовод. Но затащил ее вчера — на глазах у всей улицы — в машину, и никто даже не попытался вступиться.

Может, и правда — наплевать на кристальный воздух, магию гор, тишину, очаровательных местных ворон? Порша в охапку, самокат в багаж и бежать? Навсегда?