Капитан Сорвиголова - Луи Буссенар

— Ричард! — нечеловеческим голосом выкрикнула миссис Адамс и упала, точно сраженная громом.

— Несчастная мать… — прошептал доктор.

И пока санитар укладывал на койку старую леди, которая была в обмороке, доктор Дуглас обратился к вошедшему врачу:

— Капитан Адамс был моим лучшим другом. Отчего он погиб?

— От пули необычной величины и совсем не военного образца. Вероятно, ее выпустили из одного из старинных голландских ружей — «роеров». Рана оказалась неисцелимой.

Разговор врачей прервали крики и бешеный конский топот. Это Сорвиголова, воспользовавшись отсутствием часовых, подошел к лошади, отвязал ее от столба и, несмотря на то, что юбка сильно стесняла его движения, одним прыжком вскочил в седло. Чистокровный конь, разгоряченный сильными ударами, которые Сорвиголова под прикрытием юбки непрерывно наносил ему каблуками, пустился с места в карьер.

Прохожие, видевшие эту мчавшуюся верхом женщину, не могли сообразить, в чем дело, тем более что Сорвиголова все время выкрикивал своим фальцетом:

— Остановите лошадь!.. Я служанка миссис Адамс!.. Остановите!.. Умоляю!..

Однако никто так и не решился остановить взбесившуюся, как видно, лошадь. Люди склонны были скорее посмеяться над ошалевшей от страха потешной амазонкой.

Ухватив коня за холку, подскакивая при каждом прыжке и ежесекундно рискуя свалиться, лжеслужанка голосила во всю глотку, в то же время незаметно и с изумительной ловкостью управляя конем. Зеваки, заранее предвкушая удовольствие, тщетно ждали неизбежного падения наездницы.

А конь, все более горячась, набирал скорость. Он мчался вихрем, проходя не менее восьмисот метров в минуту, и вот-вот должен был перемахнуть через английские позиции.

А Сорвиголова все орал уже охрипшим голосом:

— Остановите!.. Спасите служанку миссис Адамс!..

Он пронесся мимо небольшой группы кавалеристов. Один из них, внимательно наблюдавший за наездницей, воскликнул вдруг:

— Глядите-ка, эта женщина держится в седле с ловкостью циркача! Нас провели — это шпион!.. Вперед! В погоню! За мной!..

Кавалеристы энергично пришпорили коней, и погоня началась. Раздались револьверные выстрелы. Пули, пущенные на полном скаку, редко достигают цели, и все же они свистали у самых ушей беглеца.

«Черт возьми! Дело как будто портится», — подумал Сорвиголова, пригибаясь к шее лошади.

Конь домчал его до траншеи, к стенке которой прильнули шотландцы. Двое из них попытались преградить путь штыками. Но Сорвиголова с непостижимой силой и ловкостью заставил послушное животное одним броском перескочить укрытие, оставив позади солдат и штыки.

— Огонь! — прокричал командир шотландцев.

Загремели сотни выстрелов. Однако, как всегда бывает в таких случаях, солдаты, поторопившись, лишь щегольнули друг перед другом своими промахами.

А тут и буры, со своей стороны, подняли пальбу, и наш бедный Сорвиголова очутился между двух огней.

Соратники были сейчас для Жана страшнее, чем враги — англичане. Как дать им знать, что он свой? Как прекратить эту стрельбу, которая при исключительной меткости буров могла оказаться для него гибельной?

У него не было белого платка, зато нашелся чепчик! Сорвав его с головы и держа за одну из тесемок, Жан принялся отчаянно размахивать им в знак мирных намерений. Огонь тотчас прекратился. И вовремя! До трансваальских линий оставалось всего триста метров.

Пораженный в грудь, конь Жана хрипел и припадал на ноги. Еще минута — и он упадет. Беглец соскочил на землю, скинул с себя женское платье и предстал перед бурами в шерстяной рубашке и в засученных до колен штанах, сохранив только чепчик, которым вертел, как пращой.

Так добежал он до траншеи, где его весьма неучтиво схватили руки друзей.

— Кто ты? — основательно встряхнув его, спросил обросший до самых глаз бородатый гигант.

— Капитан Сорвиголова, командир разведчиков.

— Врешь!.. А пароль знаешь?

— Болван! Ты, может быть, думаешь, что англичане сообщили его мне? Пароль не знаю, но зато могу исполнить марш разведчиков.

И звонким голосом он затянул веселую песенку, которая разнеслась далеко по окопам, вызывая улыбку на хмурых лицах буров:

Хоть мужа моей мамыИ должен звать я папой,Скажу — ко мне любви он не питал.Однажды, добрый дав пинок,Меня он вывел за порогИ, сунув мелкую монету, заорал…

А где-то в следующей цепи укреплений молодой смешливый и звонкий голос подхватил припев:

«Проваливай ко всем чертям!Иди, живи, как знаешь сам!..»Вперед, Фанфан! Вперед, Фанфан,По прозвищу Тюльпан!Да, черт возьми, вперед, Фанфан,По прозвищу Тюльпан!

И в тот же миг человек пять-шесть побросали свои окопы и со всех ног кинулись к Жану. Тот, кто бежал впереди, крикнул, все еще не веря своим глазам:

— Сорвиголова! Хозяин!.. Воскрес? Жив?.. — и, упав в объятия беглеца, зарыдал.

— Фанфан! Дорогой Фанфан! — воскликнул командир молокососов. — Неужели ты?

— Да, да, я… ты… мы… Не обращай внимания, хозяин! Реву, как теленок… Снова вместе! Радость, понимаешь, радость душит!.. Ты жив, жив!..

— Но каким образом ты здесь, под Кимберли, старина Фанфан? Ведь я же оставил тебя под Ледисмитом.

— Потом расскажу, некогда теперь. Разве не видишь? Все наши сбегаются… Услыхали песенку. Жан Пьер, Жан Луи и просто Жан, и буры Карел, Элиас, Иорис, Манус, Гюго, Иохим…

— А я? Обо мне-то забыли? — крикнул какой-то парнишка, бросаясь, как и Фанфан, на шею юному капитану.

— Да это же Поль Поттер. Поль! — обнял его растроганный Сорвиголова.

— А мы недурно поработали, пока тебя не было, — сказал сын расстрелянного бура, стукнув о землю прикладом своего крупнокалиберного ружья с шестиугольным дулом. Это было внушительное оружие редкой силы и меткости — старинный и страшный «роер», с которым до сих пор никак не могут расстаться старые охотники-буры.

— Я вам по-прежнему друг? Командир молокососов?

— Да! Да! Да!..

— Так почему мне не дают винтовки с патронами? Борьба за независимость республик не окончена. Впереди еще много жестоких испытаний…

Часть вторая

БОРЬБА ИСПОЛИНОВ

ГЛАВА 1

Еще одно сражение. — Форма цвета хаки. — Хаки как явление. — Снова шотландцы. — «Роер» Поля Поттера. — Белые шарфы. — Двенадцатый, — Человек чести. — Смерть храбреца. — Поражение. — Упрямство. — Псалом. — Пророчество.