Ижицы на сюртуке из снов: книжная пятилетка - Александр Владимирович Чанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александр, поздравляю вас – и нас, читателей, – с выходом нового перевода Эрнста Юнгера «Смена гештальта». Не могли бы вы, хотя бы кратко, представить эту вещь?
Спасибо, Александр! Я очень рад, что это эссе наконец-то вышло отдельной книгой на русском языке. Оно содержит – ни много, ни мало – прогноз на XXI век! Перевод был готов давно, но благоприятный момент возник только сейчас – проектом заинтересовался издатель Максим Сурков (книжный магазин «Циолковский»), подготовить макет с энтузиазмом взялся художник Владимир Дмитренко. Думаю, не ошибусь, если скажу: нас троих объединяет не только любовь к Эрнсту Юнгеру, но и любовь к Книге, которую несомненно питал и сам автор.
«Смена гештальта» – это последнее опубликованное эссе Юнгера, написанное специально для каталога 45-й Венецианской биеннале в 1993 г. и носившее название «Прогнозы». Тогда же Юнгер получил из рук куратора выставки Акилле Бонито Олива «Золотого льва» – «Gran premio punti cardinali dell’arte». Искусству и, прежде всего, поэзии Юнгер отводит задачу сохранения и спасения мира в борьбе против «титанов». Его прогноз вкратце таков: XXI век будет веком господства титанов и заката искусства. Однако вместе с Гёльдерлином 98-летний писатель убежден в «возвращении богов». Искусство же, несмотря ни на что, должно хранить знание об этом возвращении. Вторжение технических средств (видео, лазера, компьютера, современных средств коммуникации) таит в себе опасность вавилонского смешения языков. В планетарном «мировом государстве», в эпоху которого мы вступили, могуществу масс будут противостоять небольшие элиты, способные придать искусству и языку новую форму. Художник не может жить в изоляции, он укоренен в культуре. «Без богов нет культуры», – вот, пожалуй, квинтэссенция всего эссе. Юнгер убежден: в художественном творении, если оно заслуживает такого названия, проявляется трансценденция, вневременное, бытие.
Мы решили порадовать не только ценителей книгоиздательского искусства, но и знатоков немецкого языка, и поэтому включили в книгу оригинальный немецкий текст. А еще я написал небольшое эссе о роли искусства в эпоху планетарной техники, которое также опубликовано в конце нашей небольшой библиофильской книжки.
Книга со своими буквицами действительно напоминает оформлением чуть ли не средневековые издания… Кажется, прогноз Юнгера – закат искусства, вавилонское замутнение рецепции главного из-за обилия гаджетов, борьба горстки элит – уже во многом сбылся… Кстати, говоря о временах после Юнгера, какое философское течение, автора или, возможно, одну единственную работу вы считаете сейчас наиболее актуальной, важной для описания нынешних времен? Появилось ли что-то, дающее если не адекватные ответы, то ставящее «правильные» вопросы?
Я прочел это эссе давно, будучи еще очень молодым человеком. После смерти автора прошел всего лишь год, но уже тогда для меня было ясно: Юнгер скорее всего не ошибается, как не ошибся он и с «Рабочим» 85 лет назад. Скованный Прометей возвращается в виде гештальта Рабочего. Техника – это униформа Рабочего, говорит Юнгер. Освоение техники освобождает от необходимости получать образование в классическом смысле, люди учатся через наблюдение и игру; войны превращаются в полицейские акции большего или меньшего масштаба, техника переходит в магию, примером чему служат трансплантаты, химерные животные, получение фотоснимков с помощью телефонов… Современность Юнгер характеризует в духе Ницше и Шпенглера словом «феллахизация»: оно означает существование без исторического сознания и высоких притязаний, жизнь одним днем. Но вместе с тем он действительно отмечает усиление элит, несмотря на их малочисленность по сравнению с глобальными образованиями. Наше время Юнгер называет «интеримом», междуцарствием – это такой промежуточный период, когда одна форма (связанная с классическим, европейским) уже ушла, а новая форма еще не утвердилась. И в этот период правят «титаны» и их пособники – менеджеры, технократы. Юнгер считал себя одиночкой и не видел вокруг никого, кто был бы равен ему – все великие к тому времени действительно уже умерли. Боюсь, по этой причине я не смогу назвать эту «одну-единственную» работу…
Хотя нет, недавно вышли «Черные тетради» Хайдеггера. Они начали создаваться тоже 85 лет назад, однако по завещанию автора ими должно было завершиться издание Полного собрания сочинений. Сейчас первые два тома опубликованы и на русском языке. Эту книгу я как раз могу рекомендовать как единственную, которая ставит сегодня не только адекватные, но и правильные вопросы. Вечные вопросы философии. «Что мы должны делать? Кто мы такие? Почему мы должны быть? Что есть сущее?». Нынешние модные темы и интеллектуальные дискуссии, за которыми скрываются уже хорошо знакомые позитивизм и нигилизм, эгоцентризм, разочарование во всем, – это следствие глубокой оставленности бытием. Хайдеггер, как и Юнгер, знал, что нужно готовиться к новому «повороту бытия», которое открывается только для немногих знающих, умеющих хранить молчание, незатронутых привычными мнениями и кривотолками. Единственная правильная философская установка – не добиваться во чтобы то ни стало успеха, стремиться к общественному резонансу, а быть готовым услышать зов бытия и привести свою жизнь в соответствие с ним. И нельзя забывать, что для реализации этого требования необходимо «великое одиночество». Юнгер, кстати, тоже считал, что одиночество – неотъемлемая часть жизни любого человека и большое искусство. Он знал, о чем говорил в свои сто с лишним лет. Вот такое получается сообщество одиноких.
Вышел перевод этих двух томов – и опять забурлила дискуссия, что Хайдеггер в них якобы поддерживает национал-социализм. Дискуссия тем более необоснованная, что, когда «Тетради» еще только выходят в полном объеме на немецком, а на русском есть два тома, вряд ли многие их прочли. Или же эти обвинения действительно обоснованы?
Я бы сказал, что очередной виток дебатов о национал-социализме Хайдеггера – это на самом деле конец хайдеггероведения на Западе, его самодемонтаж. В самом деле, о чем как не о самодемонтаже, говорит тот показательный факт, что предметом многочисленных высказываний и оценок западных философов и интеллектуалов, а вслед за ними и наших низкопоклонствующих российских коллег стали главным образом так называемые «антисемитские пассажи»? Фразы о «расчетливой одаренности» и «беспочвенности» (международного) «еврейства» встречаются примерно в 15 местах, рассеянных по более чем 600 страницам одного 95 тома ПСС (второй том в русском издании). Причем даже они занимают маргинальное место в контексте культуркритической теории Хайдеггера об объединении «американского» и «большевистского» начал с «мировым еврейством», выступающих главными носителями и проводниками Machenschaft, технического распоряжения сущим, и повинных в развязывании метафизического кризиса планеты. При взгляде же на западноевропейские дебаты складывается именно такое впечатление, будто «Черные тетради» состоят исключительно из «проблематичных мест».
Прав саратовский философ Михаил Богатов, когда в своей статье[192] констатирует отсутствие какого бы то ни было polemos’а, настоящего
