Пустующий трон - Кен Лю

– Думаете, это тоже призрак натворил? – насмешливо осведомилась Арона.

– А? Ну… дамы и господа, пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Я только схожу взгляну, в чем там дело, и сразу вернусь.

– Какой вы заботливый! – воскликнула Арона. – Может, вы с призраком подружитесь, гм?

Кучер нервно усмехнулся и, не зная, что еще сказать, поклонился и соскочил с козел. Однако, подбежав к перевернутой телеге, он не остановился, а помчался дальше и скрылся за поворотом.

– Эй! – крикнул ему вслед Кинри. – Вы куда?

– А ты разве не понял, что он собирается делать? – удивленно посмотрела на него Арона.

– Вы о чем говорите?

– Это же западня, – ответила Одуванчик. Она ничуть не боялась; напротив, ей было весело.

Как по сигналу, из боковых проулков вышли люди в черном, с платками на лицах, и окружили карету. В свете зажженных факелов блеснули клинки и отполированные рукояти посохов.

– Всего тридцать человек, – покачал головой Види. – Какое разочарование!

– Прямо обидно, – вторила ему Арона. – Я-то ожидала раза в два больше.

– Вы этого ждали? – Кинри изумленно воззрился на Цветочную банду.

Все дружно кивнули.

– Полагаю, вот так и схватили мастера Го и других механиков, – сказал Види.

– Коли хочешь быть полноценным членом банды, будь внимательнее, – ласково пожурила Кинри Рати.

– Выходите из кареты и бросайте оружие, если вам жизнь дорога! – выкрикнул главарь людей в черном.

Кинри сразу двинулся вперед, прикрывая Рати и Одуванчика.

– Мастер Йера, вам непросто передвигаться, поэтому оставайтесь внутри, – обратился он к пожилой женщине. – Одуванчик, Арона, охраняйте ее. Види, сможешь погнать коней и прорваться через оцепление? А мы с Мотой попробуем задержать разбойников.

Одуванчик отчасти была рада его заступничеству, однако при этом и рассержена.

– В героя решил поиграть? До тебя ведь даже не дошло, что тут происходит! Нет уж, это приключение без меня не пройдет!

– Не играю я в г-героя! – заикаясь от волнения, ответил Кинри. – Просто надо ведь сообщить магистрату о том, что здесь происходит. Кому это сделать, как не вам с мастером Йерой?

Не успела Одуванчик возразить, как несколько бойцов в черном подскочили к лошадям и перерезали поводья. Пока одни не позволяли пассажирам вмешаться, наставив на них оружие, другие увели коней.

– Теперь мы застряли, – в отчаянии произнес Кинри. – Мота, если я расчищу проход, сможешь унести отсюда мастера Йеру? Одуванчик, а ты держись к ним поближе и тоже спасайся!

Не дожидаясь ответа, юноша выскочил из кареты и сразу же подхватил лежавшее рядом коромысло. По-волчьи огрызнувшись, он напал на ближайшего бойца в черном.

Кинри с детства учился владению костяной палицей и копьем, упражняясь с матерью и наро. Правда, настоящего боевого опыта у него не было, но по крайней мере он знал, как обращаться с оружием. Коромысло было короче копья и длиннее палицы, а также отличалось от того и другого по весу, но Кинри дрался отчаянно, и под взмахами его неудобного орудия люди в черном были вынуждены отступить на несколько шагов.

Но вскоре они перегруппировались и пошли в контратаку, размахивая смертоносными клинками и длинными посохами так, что юноше было к ним не подступиться. Пришлось отойти.

– Вернись! – кричала позади Одуванчик. – Поранишься!

У Кинри вдруг стало тепло на душе, и он почувствовал в себе силы в одиночку сразиться со всеми фехтовальщиками Дара.

– Укьукьо! – инстинктивно выкрикнул он, будто оказавшись во власти шаманских танцев, и вновь ринулся с коромыслом на врагов, которые скрывали свои лица.

Ближайший злоумышленник встретился с ним взглядом и, похоже, потрясенный тем, что увидел – Кинри надеялся, что вид у него был бесстрашный и кровожадный, как у самого Тенрьо, – отшатнулся. С торжествующим кличем юноша рванулся вперед, рассчитывая наконец пробить брешь в неприятельских рядах. Но оказалось, что противник просто выманивал его. Как только Кинри сделал выпад коромыслом, разбойник бросил меч, схватил коромысло за конец и резко дернул. В результате и без того разогнавшийся юноша потерял равновесие и упал плашмя. Не успел он подняться, как почувствовал спиной множество клинков, проткнувших одежду и кожу до крови.

– Сдавайся! – приказал кто-то.

Кинри охватили стыд, страх и сожаление. Он ведь даже не успел прочесть послание на платке Одуванчика и теперь, вероятно, уже никогда его не прочтет. Но хуже всего было умирать, не сообщив ей, кто он такой на самом деле.

«В любви нет места лжи».

Кинри решил было напоследок заявить, что льуку никогда не сдаются, но, как только он бросил на своих противников дерзкий взгляд, слова застряли у него в горле. Двое мужчин в черном держали боевые костяные палицы.

«Да они же льуку.

Невероятно. Откуда взялись льуку на Большом острове?»

Наблюдая за тем, как его враги покачивают палицами, Кинри приходил во все большее замешательство. Они держали палицы неправильно, потрясали ими как несбалансированными мечами. Никакой наро или кулек не стал бы так небрежно обращаться с оружием. Пока юноша искал ответы на множество кишевших в голове вопросов, яркая вспышка вдруг осветила все вокруг кареты, как будто среди ночи наступил полдень. Разбойники отскочили, щуря и прикрывая глаза. Кто-то вскрикнул от боли и удивления. Ослепительный свет был в тысячу раз ярче факелов.

Кинри почувствовал, что в спину ему больше не упираются мечи. Брыкнувшись, он откатился в сторону. Поскольку сияние исходило из-за спины, его глазам ничего не угрожало. Не поднимаясь с земли, чтобы не привлекать внимания, юноша сквозь пальцы посмотрел, что творилось у кареты.

В небо поднимался искрящийся и шипящий шар, похожий на летящий в обратную сторону метеор. Он действительно был ярким, как солнце, и заметить его наверняка могли даже с расстояния в несколько миль.

– Идиоты! Я же сказал: хватать их сразу! А теперь они на помощь позовут!

Дрожащий от ярости голос раздался позади черного круга разбойников. В ярком сиянии сигнальной ракеты Кинри узнал Тифана Хуто.

– Хватайте их! Живо! – кричал Тифан, для пущей острастки подскакивая на месте.

Но не успели ослепленные бойцы выполнить приказ, как из кареты соколом-мингеном вылетел человек. Он приземлился перед каретой, поднял руку и ребром ладони ударил по оглобле. Оглобля была толще руки Кинри, но переломилась, словно палочка для еды.

У юноши отвисла челюсть. Человек – хотя, вообще-то, Кинри не был уверен, человек это или воплощение Диасы-Фитовэо, – подхватил тяжелую оглоблю и махнул ею наотмашь, разом сбив с ног добрый десяток противников. Раздался болезненный вой. Воин продолжал с легкостью размахивать неудобным импровизированным оружием: так сам Кинри мог бы махать костяной палицей.

Это был Мота Кифи.

Пораженный его невероятной силой, Кинри даже не шелохнулся, когда Мота