Пустующий трон - Кен Лю

Радии и Тоофу, и теперь наши дети в лапах льуку. Таквал, Типо, Годзофин и другие родители ни словом меня не упрекнули, но я-то знаю, что виновата. Знаю.

Я думала, что мой замысел уничтожить города-корабли и свергнуть власть льуку идеален, но теперь нет более ни Слиюса-Ки, ни долины Кири. По моей вине погибли тысячи людей. Оставшиеся в живых пребывают в трауре, а все из-за меня. Из-за меня. Я хотела начать восстание, изменить к лучшему жизнь степняков, спасти Дара, но ничего-то у меня не вышло. Даже детей уберечь не смогла. Я неудачница.

Меня прозвали Прогоняющей Скорбь, но я лишь множу печали дорогих мне людей.

Мне не хватает сил. Вот Годзофин и Типо, они по-прежнему тренируются и устраивают поединки, хотя потеряли супругов, детей и престарелых родителей. Торьо постоянно учится и все исследует. Таквал не теряет надежду и ведет себя как настоящий вождь. А я даже с места не в силах встать без посторонней помощи. Не могу спать, не могу есть, не могу говорить. Делаю, что скажут. Вечером влезаю на гаринафина и даю себя пристегнуть, обнимаю Таквала, как послушная кукла. Утром слезаю с гаринафина, ем, что дадут, и притворяюсь спящей, лишь бы только от меня отстали. Даже молиться не в состоянии. О боги Дара, вы еще здесь? О боги Гондэ, вы меня еще слышите?

Я бы положила всему конец, если бы могла.

Но я знаю, что даже смерть не принесет покоя. Пусть от меня нет толку, другие по-прежнему видят во мне принцессу. Моя смерть лишь причинит новые страдания тем, кого я люблю.

„Надежда не угаснет, пока ты со мной, душа моя“, – говорит Таквал.

„Пока вы с нами, ренга, мы непременно отомстим за мою семью и спасем детей“, – уверяет Типо То.

„Поскольку вы с нами, принцесса, мы выпутаемся из любой передряги“, – вторит ей Сами Фитадапу.

„Раз вы с нами, принцесса, мы одолеем льуку“, – убежден Годзофин.

Они хотят подбодрить меня. Но это бесполезно. Никто не в силах меня утешить.

Интересно, испытывала ли то же самое принцесса Кикоми перед вторжением Киндо Мараны на Арулуги? Так ли чувствовал себя король Джидзу, когда На-Тион окружила армия Танно Намена? Я символ надежды, но моя собственная надежда умерла. Я никому и ничем не могу помочь.

Далеко ли до заката? А до рассвета? Сколько еще дней мы будем бежать?»

Тэра повернулась к стене пещеры, где они остановились на привал, и бесшумно, чтобы никто не слышал, зарыдала. Она плакала так, чтобы ни Кудьуфин, ни Нальуфин не видели ее позора. Она плакала, пока глаза ее не высохли, как Призрачная река зимой.

Снаружи облака сомкнулись над вершинами Края Света, непредсказуемые, как воля степных богов.

Глава 46

Последний Укус

Гинпен, седьмой месяц девятого года правления Сезона Бурь и правления Дерзновенной Свободы (двадцать два месяца до открытия прохода в Стене Бурь)

– Откуда ваш хозяин узнал о нас? – спросила Арона.

Цветочная банда, Кинри и Одуванчик мчались по направлению к гинпенскому порту в карете, запряженной четверкой лошадей.

– Хозяин видел соревнование между «Великолепной вазой» и «Сокровищницей». Его потрясли хитроумные приспособления, которые используют в «Вазе». Когда вдова… то есть госпожа-хозяйка Васу объявила, что за ними стоит Цветочная банда, хозяин сразу понял: вот они, его спасители.

Кинри улыбнулся. Ему нравилось, что достижения и таланты друзей оценивают по достоинству. Поэтому его озадачило, что Рати и Види настороженно глядят в окна, не обращая внимания на то, как Арона болтает с человеком, пригласившим их на эту полночную прогулку. Мота был привычно молчалив и неподвижен, как вековая сосна. Он медитировал с закрытыми глазами, игнорируя все вокруг. А вот Одуванчик с интересом слушала разговор актрисы с кучером, изредка оборачиваясь и улыбаясь Кинри.

– Ваш хозяин непременно хочет решить этот вопрос сегодня? – уточнила Арона.

– О да! Иначе ваш скромный слуга не стал бы беспокоить благородных господ и дам. Хозяин в отчаянии. Призрак объявился десять дней назад и с тех пор каждую ночь возвращается, шумит и передвигает ящики на складе. Иногда там что-то сверкает и появляется странный запах, от которого рабочим становится дурно. А еще призрак оставил хозяину записку: он требует десять тысяч золотых и строго-настрого запрещает ходить к магистрату, иначе близкие хозяина пострадают. Срок выполнения требований истекает завтра.

– Обряд изгнания духов не помог?

– Совершенно не помог. Все просто в ужасе. Сколько мы ни смотрели, сколько ни искали, однако так и не смогли ни изловить призрака, ни закрыть ему ход на склад. Хозяин подозревает, что никакого духа на самом деле нет, а все это подлый замысел кого-то из конкурентов. Он решил, что только находчивая Цветочная банда в силах выяснить, в чем заключается трюк, и поймать виновных.

Рассказ кучера не оставлял у Кинри сомнений в том, что призрака действительно не существует. Наверняка какие-то хитроумные уличные фокусы. На таких делах Цветочная банда собаку съела, и юноша понимал, почему все с такой решимостью отправились на помощь.

– Бедный ваш хозяин, – сочувственно произнесла Арона. – Видно, тяжело ему сейчас. Судя по вашим словам, его конкурент – настоящий злодей, почти такой же бессовестный, как… Тифан Хуто.

Кучер кивнул и усмехнулся, но Кинри почувствовал в этом нечто большее, чем неловкость и волнение. Юноша решил, что после грязных выходок Тифана на недавнем состязании его дурная слава успела распространиться по городу.

Пока Арона болтала с кучером, экипаж приближался к порту. В столь поздний час там было безлюдно, и стук копыт особенно громко разносился среди громадных складов.

– Ах! Надеюсь, лошади не спугнут призрака?! – воскликнула актриса. – Как же они шумят. Кстати, не здесь ли недавно пропал кузнец, мастер Го? Что, если… это его призрак преследует вашего хозяина? Тогда придется поворачивать назад: мастер Го был могучим человеком, а его призрак наверняка еще сильнее…

– Нет, что вы! Это точно не призрак мастера Го. Он ведь еще… – Кучер запнулся и не договорил.

– Вы знаете, где мастер Го? – Арона вытаращила глаза.

– Ох. Я… ну… нет, разумеется, не знаю. Просто плохо считать пропавшего мертвым. Дурной знак, понимаете? – На лбу мужчины проступил пот. – Вот мы и почти на месте! Тпру! Тпру! Что тут случилось?!

Он резко дернул поводья, и карета с грохотом остановилась.

Дорогу им преградила перевернутая телега. Содержимое ее рассыпалось вокруг, но ни коней, ни возницы не было видно.

– Что стряслось? – спросил Кинри. – Неужели прямо в Гинпене орудуют разбойники?

Однако Види и Рати, очевидно, нисколько не удивились. Напротив, заметив преграду, они заметно