Семиозис - Бёрк Сью

Я встал на колени, чтобы с ней говорить, потому что дети предпочитают говорить глаза в глаза.

– Это прекрасно, лапочка. Спасибо, что меня разбудила.

От нашего дыхания образовывался пар. Я обхватил ее пальчики рукой, чтобы они не замерзли.

Сильвия и Раджа осматривали бамбук, а Мюриэль гордо называла мне все цвета. Подошли еще люди с заспанными лицами. Прибежали несколько фиппокотов, топая и облизывая цветные стволы, подпрыгивая, чтобы ухватить лист зубами, и радостно путаясь у всех под ногами. Волосы Раджи трюфельного цвета были распущены и спутаны после ночи. Она встала на колени, чтобы посмотреть на корни. Один из котов вместе с ней стал скрести почву.

У нас над головами летучие мыши пикировали и свистели, пофыркивали, щебетали и свистели.

– Опасность?

– Нет. Здесь миряне.

– Что?

– Сюда!

– Жуки?

– Нет.

– Что?

– Здесь.

– Что?

– Здесь!

– Почему? – спросила Мюриэль.

Она часто задает этот вопрос – обычно для того, чтобы дать собственное объяснение.

– Ну… чтобы мы обратили внимание, наверное.

– Красиво. Мы бамбуку очень нравимся. Вот почему.

– Думаю, да.

На самом деле я подумал, что это означает нечто более тонкое. А может, это вообще не нам адресовано.

– Надо ему сказать, что он тоже нам нравится.

– Да, надо. Но как? Спеть ему песню? Сделать ему игрушку?

Мюриэль захихикала.

К восходу все уже встали, а кое-кто даже умылся и оделся. Сильвия отправила меня осмотреть бамбук за стенами. Я доложился на официальном совещании в Доме Собраний. Почти весь Мир пришел, скамейки были полностью заняты. Николетта вела записи.

– Я искал все необычное, а не только смотрел бамбук, – сказал я. – На тот случай, если мы тут ни при чем.

– Разумно, – отозвалась Сильвия.

– Но ничего нет.

– У нас тоже ничего, – сказала Раджа. Она с командой осматривала город. – Но это место важно и для города, и для нас. Мы должны были заметить.

– Кто-то хочет что-то отметить?

Встал один из парней.

– Радужный бамбук – то есть радужный бамбук – радуга: на нем нет плодов.

Сильвия явно удивилась и задумалась – похоже, она сама этого не заметила.

– Это может означать нечто важное. Какие еще есть идеи?

– Мы ему нравимся, – сказала Мюриэль. – Вот что значат эти цвета. И нам надо сказать, что он тоже нам нравится.

– Я именно так и думаю, – отозвалась Сильвия. – Нам следует ответить. Но вот как?

Мы все несколько минут бормотали нечто невразумительное. Нам было известно, что бамбук сообразителен, но насколько именно он сообразителен? Что именно надо заметить? Как ответить? А это вообще хорошо?

Сильвия, которая никогда не пыталась ускорить ход обсуждений, негромко разговаривала с Раджей, пока мы не прекратили гомонить, а потом встала и призвала всех к вниманию.

– Мы все знаем, что после нашего переезда сюда бамбук стал гораздо здоровее. Мы давали ему воду и удобрения, а он давал нам плоды – и улучшал их. Теперь, похоже, бамбуку нужно наше внимание. Я предлагаю поручить Хиггинсу общаться с бамбуком от нашего имени.

Я растерялся: она действительно назвала мое имя?

– Он может командовать львами, он может направлять котов, он понимает летучих мышей. И лепечущих малышей. – Все засмеялись. – Если кто-то и способен общаться с растением, то это именно Хиггинс. Если ты согласишься, Хигг, конечно, – и если такова будет воля Мира.

Она действительно назвала мое имя! Если я соглашусь… Я помнил Правила Октаво: растения способны видеть, и думать, и все такое, но растения мыслят не как фиппы и уж тем более не как люди… наверное. Я понятия не имел. И я могу ляпнуть какую-нибудь глупость и оскорбить его. Я так и не придумал, как коснуться мускусной мыши и не провонять, а что способно сделать оскорбившееся растение? Правила Октаво оптимизма не внушали. Ну почему, почему именно я?

– Раджа будет помогать тебе в плане науки, – добавила Сильвия. – А ты привнесешь в это дело интуицию.

Я никогда не мог отказать Сильвии, даже если интуиция вовсе не была моей специальностью. А время у меня есть? Я запустил процесс пережигания угля, но тлеть дерево будет еще пять дней, и только потом потребуется мое вмешательство. А еще надо было дубить птичьи кожи, и собирать буковые галлы ради танина, и обработать вайду, чтобы получить краситель, и собрать воск с сосен в первые теплые дни, но я смогу добавить еще несколько дел… Сильвия бросила на меня нетерпеливый взгляд.

– Конечно, я за это возьмусь. Я… я просто задумался. Похоже, ему потребовалось сказать нам о многом.

Все проголосовали за и постепенно разошлись, продолжая гомонить. Я остался, чтобы обсудить детали с Сильвией и Раджей, надеясь, что ко мне придет молния озарения.

– А что говорят летучие мыши? – спросила Раджа.

– Да ничего особенного. Летите сюда, убирайтесь, жуки, секс и все такое.

И, назвав секс, я вдруг понял, что никогда не спал с Раджей, а ее груди хорошо лягут мне в ладони.

– Ты обучил фиппов, – отметила Сильвия.

Наверное, она хотела меня ободрить, но мне пришлось быть честным.

– Нет. Это сделал кто-то другой. Может, снежные лианы.

Сильвия нахмурилась. Она твердит, что ее не трогают упоминания об исходном поселке, но на самом деле ее это беспокоит, а я об этом забыл.

– Тут ничего такого нет, – поспешно добавил я, лишь бы что-то сказать. – Я просто за ними наблюдаю и соображаю, что к чему. Твой отец оставил много записей об одомашнивании и поведении фиппов.

Похвала поможет сгладить неловкость.

Не похоже было, что сгладила, – но она сделала вид, что все нормально.

– А почему ты решил, что растению надо сказать о многом?

– По-моему, это похоже на крик.

– Интуиция.

– Наверное. Это слишком масштабно. Размер меня тревожит.

– Это не как у цветков, – сказала Раджа с улыбкой, которая была слаще нектара. – Наверное, краски были составлены за счет вывода хлорофилла и открытия тех цветов, которые изначально присутствовали, хоть мы никогда раньше такого не видели.

– Нечто похожее один раз было, – призналась Сильвия. – Когда я в первый раз пришла в город. Но тогда это была просто маленькая ветка с цветными листьями.

Интуиция заставила меня спросить:

– В шоу тот же бамбук, как и в остальном городе, так?

Неудачный ход. Похоже, Раджу мое невежество раздосадовало.

– Весь бамбук – это одно растение. Он весь соединен корнями.

– Правила Октаво говорят, что растениям всегда нужно что-то от животных, – сказал я и сумел еще раз задеть Сильвию, потому что она всегда была высокого мнения о бамбуке. – Я это в хорошем смысле. Когда я зову котов, я предлагаю им поиграть – то есть выполнить какую-то работу, или даю знать, что принес пищу. Возможно, он хочет что-то нам дать. – Кажется, ее это умиротворило. – Возможно, это новый этап сотрудничества. То есть плоды ведь постепенно становятся все более полезными для нас. – Это ее просто очаровало. – Взгляну-ка еще раз и все обдумаю за утро.

Я еще раз взглянул, но ни единой мысли мне в голову не пришло. Что ему нужно? Если растение за нами наблюдало и нас раскусило, то, возможно, хочет что-то получить. И почему настолько масштабно? Если ему хотелось нас впечатлить, то оно этого добилось.

Орсон попросил меня вывести нескольких котов на прополку хлопкового поля, так что я этим и занялся. Я отправился к выводкам котов, сыграл мотивчик на свирели из радужного бамбука – полезная штука этот бамбук! – пока штук двадцать не решили обратить на меня внимание. Я повел их мимо шоу (где нам пришлось остановиться и в изумлении задрать головы), и мы вышли из города, пританцовывая, раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре и скользим! Я был настороже. Прошлой осенью в минуту вдохновенной командной работы они столкнули меня с нового моста – отличного широкого и крепкого бревенчатого моста, гордости строителей города. Однако до постройки моста перемещение фиппов было проблемой. Мне приходилось переправлять их на лодке, а они слишком быстро сообразили, как заставить лодку перевернуться.