Паническая атака. Избавиться раз и навсегда! - Андрей Владимирович Курпатов

что это витамины, или ничего не скажем, то ситуация окажется явно иной.

• Наконец, ситуация и вовсе изменится, если мы начнём производить с таким напичканным адреналином человеком какие-то действия.

Итак, переходим, собственно, к эксперименту…

Первой группе испытуемых ввели адреналин, причём половине рассказали, что это адреналин и какие возможны от него эффекты, а другой половине наплели что-то там про витамины. Второй группе испытуемых ввели плацебо, т. е. пустышку.

Таким образом, у нас уже три группы людей: с адреналином в крови (половина осведомлена об этом, другая – нет) и без него.

Дальше происходило следующее: участников эксперимента в каждой из этих групп поделили ещё на две – одним стали демонстрировать юмористические ролики, а другим, напротив, ужастики.

Теперь попытайтесь предсказать результаты. Попытались?

Смотрим на правильный ответ – он, право, примечателен.

Наибольшие эмоциональные реакции были зафиксированы у тех, кому ввели адреналин и дали ложное объяснение эффекта этого препарата (легенда про витамины) или не дали никакого объяснения вовсе. Именно они радовались сильнее остальных, когда их смешили, но они же больше пугались, когда их пугали ужасами.

Это и понятно: с помощью инъекции адреналина экспериментально искусственно стимулировали у этой группы людей вегетативный компонент эмоциональной реакции – и положительной, и отрицательной.

То есть подтверждается теория о том, что вегетатика – это один из наиважнейших компонентов целостной эмоциональной реакции – проще говоря, неотъемлемая часть любой эмоции.

Дальше ещё интереснее!

Как это ни парадоксально, но самые низкие показатели эмоциональных реакций были зафиксированы у тех людей, которым, вы не поверите, тоже ввели адреналин и правильно объяснили действие этого вещества.

Видимо, поэтому, когда их стали смешить забавными видео или пугать страшными, они меньше всех остальных переживали соответствующие эмоции, полагая, что их чувства – эффект действия адреналина!

Иными словами, правильные объяснения действия препарата существенно снизили интенсивность эмоционального переживания, причём даже больше, чем в той группе людей, которые оказывались в аналогичных ситуациях, но «с пустышкой» в крови!

Таким образом, если мы правильно понимаем природу своих панических атак, то они будут уменьшаться буквально силой мысли! А постепенно уменьшится и вся вегетативная симптоматика.

Вот почему так важно понимать истинные причины наших симптомов: мы перестаём тревожиться (ведь вегетативные реакции сами по себе абсолютно безопасны). В результате будет снижаться и само чувство тревоги.

Конечно, когда вы веселитесь, вовсе не обязательно думать, что всё дело в симпатическом тонусе. Но если речь идёт о приступе по типу вегетососудистой дистонии, думать таким образом необходимо, причём самым обстоятельным и серьёзным образом.

Экспериментаторы объясняли своим испытуемым, что с ними происходит на самом деле, и это тормозило негативные эмоции. Но ведь и каждый из нас время от времени исполняет роль такого «экспериментатора»: мы сами себе объясняем причины своего приступа, но совершенно этого не осознаём!

«Умереть за идею» – это звучит неплохо, но почему бы не дать идее умереть вместо вас?

Перси Уиндхем Льюис

«А вдруг это инфаркт?!» – спрашиваем мы себя, рисуем в воображении страшную смерть от ужасной болезни и, конечно, уже не можем не тревожиться.

Если же мы говорим себе: «Это просто вегетативный компонент эмоции заигрался, обычное дело!» – то и чувствуем мы себя соответственно: тревога уходит и вегетатика тоже нормализуется.

Вот почему свобода от панических атак основана на понимании сути того, что с человеком происходит.

Практическое задание

«Дыхательные техники»

Продолжим нашу работу с компонентами страха. Мы уже начали работать с мышечным напряжением. Физическое напряжение, которое мы даём себе во время упражнения Джекобсона:

• во-первых, оно необходимо для последующего расслабления, а не для того, чтобы ещё больше напрячься, – в общем, перефразируя знаменитую фразу из «Того самого Мюнхгаузена»: «Расслабляйтесь, господа! Расслабляйтесь!»;

• во-вторых, то мышечное напряжение, которое вы в себе носите постоянно, 24/7, в сумме существенно превышает то напряжение, которое мы делаем в рамках упражнения, так что тревожиться тут не из-за чего – это капля в стакане воды, но капля целительная;

• в-третьих, даже если вы испытываете какой-то дискомфорт после упражнения (на моём психотерапевтическом опыте, впрочем, я с таким не сталкивался – при условии, конечно, что упражнение выполняется в соответствии с инструкцией), не переживайте – ну, сопротивляется ваше тело, не хочет отпускать засевшие в нём страхи, но посопротивляется и сдастся.

В связи с этим очень важно продолжать выполнять упражнение на расслабление и после каждого раза фиксировать свой мысленный взор на состоянии приятного расслабления, которого вы добиваетесь.

А мы двигаемся дальше: с точки зрения выбивания опор из-под нашего страха это столь же важно, как и физическое расслабление, – наше дыхание.

Дыхание играет в нашей психической жизни далеко не последнюю роль. Древние греки были людьми неглупыми, а потому слово «психея» имело у них два значения: «душа» и «дыхание».

Дышать для древних греков значило обладать душой. Психея часто изображалась ими в виде летящей бабочки, а души умерших – как бабочки, вылетающие из погребального костра. Так что полёт, дуновение, ветер и дыхание – это понятия одного «полёта», и душа также стоит в этом ряду.

Впрочем, что там греки, мы ведь тоже говорим о «вдохновении», понимая под этим активную творческую и душевную работу, и употребляем выражение «испустить дух» («дух вон»), констатируя факт смерти.

Но дело не только в мифологии и языковых аналогиях, хотя они и впечатляют. Есть куда более объективные вещи.

Например, приступ удушья. Если такое с нами случается – когда мы подавились, например, чем-нибудь, – мы испытываем панический страх, буквально ужас. Психологи называют такой страх «витальным», т. е. связанным со страхом за свою жизнь.

И как только дыхательные пути высвобождаются, человек испытывает ни с чем не сравнимое чувство облегчения – словно душа снова соединяется с телом, возвращается обратно в свою физическую оболочку.

Плюс надо иметь в виду, что дыхание, поскольку оно имеет звучание, может выдать местоположение животного, которое скрывается от хищника.

Поэтому, переживая страх, мы пытаемся, насколько это возможно, не дышать. Можно сказать, что задержка дыхания – это инстинктивная защитная реакция в ситуации грозящей опасности.

Что мы делаем при внезапном испуге? Вдох! Молчок! А когда опасность миновала, что мы делаем? Выдох – «Уф, пронесло!» Но, как мы видели на примере с приступом удушья, это правило работает и в обратном направлении! Подавленное, затруднённое дыхание подсознательно, автоматически вызывает в нас страх.

Иными словами, если вы не дышите (или просто плохо дышите, не