Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

представления Сына Божия как силы так же, как и первый, был очень употребительным и в прежней и в последующей церковной литературе и так же, как и первый, у св. Афанасия очень мало развит; кроме простого названия второго Лица Силою, мы не видим у него ничего более определенного: частных определений этого образа у него нет. Этот образ употребляется св. Афанасием рядом с образом Премудрости и со сродным ему значением, и оба они нередко сливаются в одно целое. Как образом ипостасной Премудрости св. Афанасий не хотел лишить Отца свойства премудрости, так и образом ипостасной Силы и Воли он не хочет сказать того, что Отец, как Лицо, Сам по Себе не имеет силы желания. Нет, это свойство он мыслит присущим Отцу: он указывает на различные волевые акты Отца во внутренних и внешних Его отношениях, когда, например, приписывает Отцу желание бытия Себя и Сына (Прот. ар. III, 66), называет Его αὐτρακὴς [самодостаточным] в Себе Самом (Прот. ар. II, 2); говорит, что в творении Отцу принадлежало слово – εἰπεῖν [сказал], а Сыну исполнение этого слова – γενέσθαι [стало] (Прот. ар. II, 31). Таким образом, было бы сущей несправедливостью приписывать св. Афанасию мнение, будто Сын, как Премудрость или как Сила, по нему, есть только простое свойство существа Отца, сообщающее Его Божественному существу Личность.

Третий образ, на котором особенно подробно останавливается св. Афанасий для выяснения своего учения о втором Лице Святой Троицы и который был особенно употребляем в церковной литературе первых трех веков, есть образ Слова, форма представления Сына Божия под образом Божественного Логоса.

В доафанасиевское время церковные писатели, как мы видели, различали в христианском понятии Слова λόγος ἐνδιάθετος и λόγος προφορικός [Слово внутреннее и Слово произнесенное]. В большинстве случаев это было только логическим различением содержания одного и того же понятия, причем преобладала или мысль о тождестве, или мысль о различии. Ариане не в меру усилили последнюю мысль и довели ее до учения о природном несходстве: λόγος προφορικός [Слово произнесенное] представлялся у них как тварь λόγος’а ἐνδιάθετος [Слова внутреннего]. Св. Афанасий выступил сильным защитником тождества того и другого λόγος’а.[1639] Сущность его воззрения заключается в том, что творческий и вочеловечившийся λόγος должны быть единым истинным Богом и необходимо мыслиться в существе Самого Бога.[1640] Единство Логоса св. Афанасий доказывает свидетельствами Священного Писания и вселенной. Священное Писание знает только одно Божественное Слово, через Которое все произошло,[1641] через Которое Отец творит, «всем открывается и всех просвещает и Которое в Таинстве Крещения именуется вместе с Отцом».[1642] Из вселенной мы также познаем одно только Божественное Слово: единство, порядок и гармония вселенной дают основание заключать о единстве Творца.[1643]

Учение ариан о двояком Слове напоминало св. Афанасию учение манихеев, которые также отрицают единство Сущего и вымышляют себе другого Бога, для которого они не могут подыскать ни свидетельства в Божественных Писаниях, ни какого дела.[1644] Но если бы оба λόγος’а действительно были различны, то можно было бы указать особое дело для каждого из них, и из различия дел их мы могли бы познать различие их самих. Но так как этого нет, то нет и различий Логосов – Логос один. В своих произведениях св. Афанасий дает нам полный образ Его.

Чтобы как следует понять Афанасиево употребление этого образа в его содержании и значении, в высшей степени важно помнить, что Логос имеет значения философское, ветхозаветное и новозаветное. В философии Логос означает вообще открывающийся во вселенной разум, будет ли это просто деятельный разум, как у Гераклита, или действующий целесообразно, как у стоиков, или, наконец, действующий целесообразно в подчинении высшему Существу, как у Филона и неоплатоников. В Ветхом Завете о Божественном Слове говорится наряду с другими наименованиями, как то: Мудрость, Сила и т. п., характеризующими собою отношение Бога к миру. В Новом Завете, как известно, учение о Слове изложил подробно святой апостол и евангелист Иоанн Богослов в прологе к своему Евангелию, имея в виду отчасти иудейское предание, отчасти новоиудейскую филоновскую философию. В отличие от того и другой он показал, что Логос – истинное Божественное Слово, Сын Божий, единосущный Отцу, но и отличный от Него, как особое Лицо. У св. Афанасия все три значения «Слова» соединены в одно целое.

Как же раскрывает св. Афанасий образ Логоса? Он изображает Его как действительную Божескую Личность, самостоятельную и отличную от Бога Отца, но связанную с Ним единством существа. Божественное Слово, по нему, не состоит из звуков и не есть нечто материальное и конечное. Оно должно соответствовать Тому, из Кого исходит; следовательно, как и Этот Последний, должно быть действительно сущим (οὐσιώδης ἀληθῶς).[1645] «Под Словом я разумею, – говорит св. Афанасий, – не такое слово, какое имеет человеческий род, не слово, состоящее из слогов и являющееся в воздухе, которое не имеет в себе ни жизни, ни силы творческой, а означает собою только мнение говорящего и по произнесении немедленно обращается в ничто, как было ничем и до произнесения. Поскольку Бог не человек, то и Слово Его не может быть подобно человеческой немощи. От Единой Сущности не слово разрешаемое, не просто знаменательный голос, но существенное Слово. А если бы Слово было не существенное, то Бог глаголал бы на воздух, имел тело, ничем не преимущественнее человеческого. Но я под Словом разумею Бога живого и действенного, Слово, Которое отлично и от сотворенных вещей, и от всякой твари и есть собственное и единственное Слово благого Отца».[1646] «Слово это простое, между тем как слово человеческое сложно. Люди, состоящие из частей и сотворенные из ничего, имеют и слово слагаемое и разлагающееся. Но Бог есть Сущий и несложен, а потому и Слово Его есть Сущий и несложное и есть единый и Единородный Бог».[1647]

У св. Афанасия есть множество мест, где указывается на особое личное бытие Слова, не сливающееся с Отцом и с миром, и на Его особую деятельность. Например, он говорит, что «Слово пребывает неподвижно у Отца, Своим снисхождением во вселенную все приводя в движение, чтобы каждая вещь была благоугодна Отцу»;[1648] что Слово, хотя пребывает во вселенной, однако по Своему существу вне всего,[1649] то есть существует независимо от мира. Ему приписывается особенная личность, например говорится, что «Слову свойственно совершать дела Отчия»,[1650] что «Посредник – Слово и Божия Премудрость – извещает о