Джинсы, стихи и волосы - Евгения Борисовна Снежкина

и криминальный элемент поощряю. Хоть за сынком следите, – сказала она скорее телефону, чем мне. Потом перевела дыхание и застегнула на груди синий рабочий халат.

– Так. Еще раз, как тебя?

– Александра.

– Если хоть еще раз пальцем тронут – беги ко мне, скажи: «Ирина Сергеевна разрешила».

– Спасибо большое… Вы очень хороший, добрый человек…

– С волками жить, знаешь ли, и не такому выучишься. Все, иди давай. Мне работать пора. – И она потрепала меня по голове.

– Спасибо.

Щека невыносимо болела.

Я протянула ей платок.

– Себе оставь.

Я взяла портфель и пошла домой, размышляя по дороге, откуда взялась эта грозная и добрая женщина-слон, почему она решила меня спасти, как классно она отделала директрису, что теперь будет в школе, как я об этом расскажу Мишке, чего бы такого наврать родителям и надо ли креститься в следующий раз.

4

Играть со жженной мордой было мучительно. За несколько дней ожог успевал покрыться корочкой, и тут же приходилось лепить на него сверху пластырь и замазывать гримом. А потом отдирать обратно. Нинка даже прозвала меня Прометеем.

Но вот и все пять спектаклей были позади. Мы опять собрались в репетиционном зале. Всем казалось, что история закончена и что мы уже никогда не поднимемся на сцену, а от этого было грустно. Прощайте, пять дней славы. Но Володарский, как обычно, светился:

– Друзья мои, спешу вас обрадовать, что я получил пять, представляете, целых пять заявок на наши выступления! Так что поздравляю вас с началом гастрольного сезона!

Мы переглянулись.

– Гастроли – это как? В другие города?

– Как сказать… – замялся Володарский. – Не совсем. Это в основном населенные пункты Подмосковья и, так сказать, учреждения. – Было видно, что он искал слово для определения.

И Нина, всегда очень чуткая к словам, тут же насторожилась:

– Это какие учреждения?

– Замечательные учреждения. Дом престарелых актеров имени Яблочкиной. Еще один дом престарелых, две военные части – в одной, между прочим, связисты, и одна небольшая такая колония совершеннолетних. Я обо всем договорился. Дом пионеров предоставит нам автобус!

Володя вздрогнул:

– Колония?

– Ну а что такого?

– Люди занимаются исправлением своих поступков, но ведь это же не значит, что их нужно отрывать от культурной жизни?

– Ну вы же знаете, меня мама не отпустит.

– Ну, друзья мои, – голос Володарского стал строже. – Во-первых, я хотел бы вам сказать, что профессия артиста – не только слава и успех на больших подмостках, но и удовлетворение чаяний людей, которые не могут к вам доехать. Пожилые люди не всегда могут прийти к нам в зал и даже узнать о нашем спектакле, поэтому мы должны, мы обязаны приехать к ним. В этом состоит наш артистический долг. То же самое касается людей, которые не могут выйти на свободу. Почему вы думаете, что люди, которые отдают свой воинский долг и служат нашей родине, должны остаться без искусства и без поэзии? Мне кажется, молодые люди, вы слишком пренебрегаете окружающими, и от этого мне за вас немножко грустно.

При всей напыщенности его тона, нельзя было сказать, что он так уж неправ.

– И вообще, – продолжил он. – Думаю, пришло время для обсуждения следующей постановки. Наверное, нужно принять во внимание критику худсовета. Действительно, передовые театры страны, например театр Ленинского комсомола, ставят новаторские пьесы про наше революционное прошлое. Там другой подход к драматургии, исполнительскому мастерству, гриму – и, главное, нет приукрашивания исторической действительности!

Я подумала, что совсем недавно слышала то же самое про другого оратора.

– Революция всегда была остро актуальна! Думаю, что теперь нам стоило бы подыскать какой-нибудь материал, например, о героях гражданской войны…

– Да левачьё все это! – не выдержал Коля.

Нина пнула Колю локтем в бок.

– Да отстань! Почему мы должны думать и писать о человеке, который требовал расстреливать? Вы Ленина читали?

Володарский опешил. И тут мягко вступил Володя:

– Дмитрий Станиславович, мы даже не знаем, сколько человек у нас будет в следующем сезоне. Коле надо поступать, Нине тоже. Вполне возможно, мы останемся втроем, и студию придется закрыть.

– Но ведь возможен новый набор?

– Да, конечно. Но тогда будет новая пьеса и новые люди. К ним надо будет подбирать материал, они включатся в работу. Так что, я думаю, сейчас рано заниматься планированием.

По лицу Володарского было видно, что мысль об уходе Нины и Коли из студии ему в голову не приходила.

– И что же делать? – беспомощно спросил он.

– Ну как что… Либо мы сейчас начинаем думать про какую-нибудь драматургию с легкой авангардной конструкцией, в которой все герои играют сами себя и заменимы, либо просто занимаемся собственными текстами.

– Либо и то и другое, – вставила Ниночка. – Но, честно говоря, мне интересно последнее.

– А я что буду делать? – спросила Лена.

Взгляд Володарского потеплел:

– А к вам, Леночка, у меня отдельное предложение. Давайте сделаем сольную программу? Сольную поэтическую программу. Можно даже поэтическо-музыкальную.

Леночка покраснела.

– Bсе-таки, – вернулся к разговору Володарский. – Друзья, у нас есть пять заявок. Что же нам делать дальше?

Володя вздохнул.

– Ну, эти-то мы играем, – сказал Коля. Володя тревожно повернулся к нему: – Тамару Михайловну беру на себя.

5

День рождения в этом году выдался поганый. Подарков меня лишили из-за плохого поведения. Поздравил только Мишка и то подарил открытку с поучениями типа «желаю стать еще умнее и взрослее». Отмечать не было никакого желания, да и не с кем. Даже стало грустно оттого что уже пятнадцать. Что не съеживаешься теперь вечером накануне дня рождения от счастья в предвкушении подарка. Так и засыпаешь. А потом как будто и не было ночи. Открываешь глаза – и вот он лежит, и обязательно такой, какого ты даже не ждала и очень нужный. А теперь все грустно – родители, школа, люди вокруг… Ничего нового.

– Я с тобой разговариваю!

Поднимаю глаза. Ангел.

– Ты чего такая хмурая?

– Да так. День рождения.

– То есть момент, которого ждет вся тусовка, приблизился на год? Тебе уже пятнадцать?

– Иди ты.

– А чего не празднуешь?

– А с кем?

– А мы на что?

– Вы же не знали. Да у меня и денег нету, да и как праздновать…

Ангел почесал голову.

– Значит так. Сиди здесь и никуда не уходи. Просто сиди.

И он начал нарезать круги по залу. Схватил за локоть Большого Брата, что-то такое ему прошептал, тот кивнул. Большой Брат, в свою очередь, приманил несколько девиц, те позвали еще одного парня, и они вышли из кафе. Ангел тем временем схватил за шиворот Ли, и они тоже куда-то пошли. Мне уже стало интересно. Внезапно подошел Афганец