Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

В Ялте я не останавливался и проехал прямо в Ливадию к моему товарищу по полку Шлиттеру, у которого позавтракал, а к обеду был в Кореизе у милых Юсуповых, провел у них два дня и 8-го ноября, в 12 ночи, выехал от них, надеясь поспеть в Севастополь к утру. Лил дождь, но в Кикинеизе дождь перешел в снег, стал идти сильнее, переходя местами в метель. От последней станции пришлось свернуть с шоссе, чтобы проехать на дачу Марицы Михалковой в Александриаде.[603] Оставалось 5 верст, но метель разбушевалась, в 2-х шага ничего не было видно. Мы плутали около 2-х часов, я замерз страшно, пока наконец мы не очутились в какой-то татарской деревне совсем в противоположной стороне и там уже взяли проводника. Я так перезяб и устал, что ехать в тот же день дальше был не в силах. Отоспавшись и отогревшись в Александриаде, сделав все распоряжения по ремонту дачи Марицы, я выехал со скорым из Севастополя в Москву, куда приехал 13 ноября.

На другой день в Иверской общине состоялось большое торжество – была открыта аптека с правом вольной продажи,[604] чего мы добивались в течении целого ряда лет. После торжественного молебствия, совершенного почетным членом общества епископом Парфением, аптека была объявлена открытой. Устроена она была главным образом трудами провизора А. С. Пашута, под руководством В. Н. Штурма, врача общины, управлявшего аптекой общины в течении ряда лет.

А. С. Пашута представлял собой замечательного идейного труженика, он весь отдался устройству аптеки, работал с редким напряжением. Отдав все свои силы и все свое разумение аптеке общины, он и скончался на своем посту в аптеке через две недели после ее открытия, 30 ноября, от разрыва сердца, глубоко оплакиваемый всеми сотрудниками общины.

Жизнь в общине в это время была вполне налажена, все медицинские учреждения процветали, как никогда, среди всего персонала врачей и сестер царил мир. Старшей сестрой с августа месяца была назначена В. С. Терпигорева из Евгеньевской общины, это была на редкость чудный человек и отличная старшая сестра. Сестры сразу оценили ее и жили с ней душа в душу.

15 ноября я уехал в другое имение Михалкова, в Костромскую губернию. Когда я приехал в Кострому чтобы ехать дальше на лошадях, было 18º мороза, что сравнительно с прошлогодними было пустяком. Дорогу до имения я сделал хорошо, приехали в Кузьминку поздно вечером, меня уже не ждали, думая, что я буду ночевать в Кологриве. Устал почему-то от дороги ужасно и встал на другой день с головной болью, от которой не мог отделаться все три дня моего пребывания в имении. Весь первый день я посвятил осмотру винокуренного завода и главного хутора. Завод нашел запущенным, что меня очень расстроило, на хуторе также все меня не удовлетворило, только сыроварню и свиней нашел в прекрасном виде.

На следующий день мое настроение несколько поднялось, когда я посетил другой хутор, в 10 верстах от усадьбы, – там все было очень хорошо. На этот хутор я предложил поехать и дочери управляющего, которая и села с отцом, а я, отпустив кучера, сел за него, чтобы править тройкой, что мне всегда было большим удовольствием. Я прокатил их лихо, тройка была отличная, служащие не могли придти в себя от изумления, увидев меня за кучера. На обратном пути из имения в Кологрив я осматривал лесные вырубки и отсюда прямо двинулся на Кострому и приехал в Москву 23-го ноября, узнал, что великого князя ждут в Петербурге из заграницы 29 числа. На другой день я получил депешу от великого князя, что он просит меня быть в Петербурге к 29-му и встретить его, так как Гадон, сопровождавший его, должен вернуться к командованию Киевским полком.

В ожидании отъезда своего в Петербург, я с утра до ночи занимался в попечительстве трезвости, работая в канцелярии и посещая наши учреждения.

28-го ноября выехал в Петербург и встретил их высочеств на Варшавском вокзале. Великий князь меня ласково приветствовал, я не заметил ни тени неудовольствия мною на его лице и в обращении со мной. Остановился я в Петербурге во дворце великого князя, но постоянно наезжал в Царское Село, куда переехали их высочества. 6-го, в день тезоименитства государя, в Михайловском манеже состоялся парад частям войск, праздновавшим свои храмовые праздники, после чего был парадный завтрак в Зимнем дворце. Утром, еще до парада, в помещении роты Его Величества в Преображенском полку был молебен по случаю праздника 1 батальона.

Все роты были выстроены, тут же и моя 4-я, в которой я продолжал числиться. Из нижних чинов, бывших при мне, когда я был еще в строю, никого не было, кроме фельдфебеля, но так как я никогда не порывал связи с полком и с ротой, в которой числился, то меня хорошо знали все нижние чины и всегда радостно приветствовали. Для меня всегда было радостью бывать среди них, взводных я всегда знал всех по фамилии. На молебствии были великие князья Сергей Александрович и Константин Константинович. После молебна был чай у фельдфебеля и закуска.

12 декабря начались юбилейные празднества по случаю 100-летия со дня основания Пажеского корпуса, в котором я получил воспитание, прожив в его стенах (я был интерном) в течении 8 лет, о которых я сохранил самое дорогое воспоминание.

Празднование было обставлено особо торжественным образом, порядок опубликованный был следующий:

Порядок празднования Пажеским его императорского величества корпусом 100-летнего юбилея в декабре 1902 года.

Четверг, 12 декабря.

1) В 9 1/2 часов утра панихида в Петропавловском соборе у гробницы в Бозе почивающего императора Александра I, с возложением венков на гробницы в Бозе почивающих императоров Александра I, Николая I, Александра II и Александра III.

Присутствует весь состав корпуса, прежде служившие в корпусе и бывшие пажи.

Форма одежды – обыкновенная при трауре (мундиры, должностям и званиям присвоенные, как военным, так и гражданским чинам); генералам – в лентах; статским – во фраках.

2) В 3 часа дня. Прибивка знамени[605] в Белом зале Зимнего дворца в высочайшем присутствии знамени.

При церемонии прибивки присутствуют все генералы, штабы и обер-офицеры корпуса, лица, числящиеся в списках корпуса, и находящиеся в С.-Петербурге начальники военных и юнкерских училищ, директора кадетских и морского корпусов.[606]

Форма одежды – обыкновенная; генералам в лентах и полковых или должностям и званиям присвоенных мундирах.

3) В 7 часов вечера. Всенощная в церкви корпуса с поминовением почивших деятелей корпуса и пажей. После всенощной состоится первое общее собрание членов «Общества взаимопомощи пажей», по окончании которого будет предложен чай.

Присутствует весь состав корпуса, прежде – служившие и бывшие пажи.