Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин

– Куда нам без «Кировца»? Он на вспашке делает пятьдесят гектаров в сутки, пятикратно превосходит конкурентов. На такое способен только «Кировец»! – победно взмахнул рукой директор. – Поля нужны большие, но Россия – огромная страна, она ведь северо-западным регионом не заканчивается. Ну ладно, хватит меня пытать про мои успехи. Лучше расскажи, как твой славный трест поживает?

– Нормально, хотя скажу тебе по секрету, нашему тресту, как и вашему «Кировцу», побольше бы поле деятельности, а то пока все по мелочам.

– Ну, и мелочи надо кому-то делать.

У Семененко зазвонил телефон.

– Извини, я сейчас отвечу, – сказал он мне.

Однако его разговор с неизвестным собеседником затянулся. Я отошел в сторонку, подождал. Когда пришло время идти на совещание, подошел к Петру Георгиевичу. Он оторвался от телефонной трубки, молча пожал мне руку, кивком головы попрощался со мной, как будто ненадолго. Но оказалось, навсегда…

Государственный человек

Владимир Яковлевич Ходырев – последний из плеяды советских руководителей Ленинграда

Моя профессиональная судьба с первых трудовых дней складывалась успешно. Я любил избранную профессию, отдавался ей полностью. Рожденный на берегах Илима, в глухой сибирской деревушке, я очень рано покинул ее, поехал учиться, выбрал строительный техникум. Поныне восторженно вспоминаю тот переломный момент своей судьбы, когда самолет, уносящий меня в новую жизнь, оторвался от родимой земли. Помню, как сквозь слезы и через маленький иллюминатор над крылом аэроплана смотрел я на уменьшающийся, скоро превратившийся в зеленый горизонт, мир моего детства. Однако родных мест в моей жизни оказалось немало – те края, где я строил, где вырастали под моим руководством сооружения, становились для меня тоже родными.

В конце семидесятых – начале восьмидесятых годов прошлого века я несколько лет работал главным инженером передвижной механизированной колонны. На самом деле никуда эта колонна не передвигалась, по всем параметрам это было обычное строительное управление, но для того, чтобы проводить узаконенную доплату работникам якобы за разъездной характер работ, предприятиям присваивались такие расширяющие сферу деятельности названия. В то время, да и в сегодняшнее тоже, дислоцировалось это колонно-управление в древнем русском и отчасти нерусском городе Выборге, в результате многочисленных войн и сражений ставшим не только частью нашей земли, но и западным форпостом России. Выборг, согласно Иоакимовской летописи ведущий свою историю от основателя Гостомысла, заметно отличается от других городов России. В архитектурном плане – это западный город, с обязательной центральной замковой постройкой, ратушей, крепостными стенами. Он является чудом средневековой фортификации, средневекового военного зодчества. Город-крепость имеет сложную историю, его бастионы помнят прославленного великим внуком, талантливого военного строителя Абрама Петровича Ганнибала, а акватория залива – победы эскадры адмирала Чичагова. Несмотря на кровопролитную военную историю, Выборг обладает особой романтичностью, потому, наверное, что он с уважением и бережностью относится ко времени и вечности, которые соседствуют на его вымощенных булыжником улочках, хранящих эхо шагов крестоносцев, помнящих орудийные залпы Советско-финской и Второй мировой войн.

Я очень легко укоренился в Выборге, почувствовал его родство. Ко мне часто приезжали друзья, и мы обязательно шли на Батарейную гору, в Выборгский замок с башней Святого Олафа, на Рыночную площадь и в парк Монрепо. Конечно, экскурсии под моим началом не претендовали на полноту и историчность, но моя любовь к древнему городу, мое возвышенное к нему отношение передавались спутникам и заметно приукрашивали требующий огромных реставрационных работ, ветшающий «мой» город.

Дом, в котором я жил с семьей, располагался на Ленинградском шоссе – самой длинной магистрали Выборга. Она начиналась от Батарейной горы и заканчивалась в старом городе, поэтому я редко ездил на общественном транспорте, обычно до работы шел пешком, наслаждаясь стариной, заряжаясь ее живой энергией. Мне здесь было хорошо. И ничто не предвещало разлуку с любимым Выборгом.

1

Во второй половине дня в моем кабинете как-то особенно радостно зазвонил телефон. Для современной молодежи скажу, что в начале восьмидесятых не было сотовых телефонов. Проводной аппарат являлся и средством информации, и связью с миром.

– Здравствуйте. Это Михаил Константинович Зарубин? – прозвучал в трубке мелодичный женский голос.

– Да. Ваш покорный слуга, – игриво ответил я, представляя на другом конце провода незнакомую миловидную девушку, которой я зачем-то понадобился на закате рабочего дня.

– С вами говорит секретарь управляющего Трестом номер сорок семь, – более официальным тоном заговорила моя неожиданная собеседница. – Убедительная просьба приехать к нам завтра в четырнадцать часов. Вас ждет управляющий трестом, – уже совсем строго закончила она наш разговор.

Разочарованно я переспросил:

– Девушка, вы не ошиблись адресатом?

– Если вы Зарубин, то не ошиблась, – отпарировала мне секретарь, явно нерасположенная к любезностям.

– Да, я Михаил Зарубин. Но зачем я понадобился вашему управляющему?

– Приезжайте, узнаете.

Короткие гудки в трубке свидетельствовали об окончания разговора.

Я был в полной растерянности. Наше управление никогда не работало с названной организацией. Приглашение показалось мне тем более странным, что это был ленинградский трест, а мы выполняли работы по области и никак с ним не контактировали.

Сначала я разволновался, потом решил успокоиться и не торопить события, но постепенно любопытство одолело до такой степени, что я решил навести справки у своих ленинградских коллег. От одного из них добился внятного ответа.

– Сорок седьмой трест? Так он – генподрядный, работающий на реконструкции заводов, расположенных на юго-западе города. Строительные площадки на Кировском заводе – его фирменная марка. Таких корпусов, которые он строит, во всем Союзе не сыщешь.

– А тебе там что нужно? – стал интересоваться мой информированный приятель.

– Мне-то ничего. Интересуюсь, потому что управляющий к себе вызывает.

– Управляющий трестом? Ты там в своем сказочном Выборге не стал ли сказочником сам? Вряд ли ты ему как специалист понадобился. У него своих сотрудников больше трех тысяч по штату.

– Наверное, с моим огромным опытом я ему потребовался как консультант? Или он в Выборг на экскурсию собрался, – нервно отшутился я.

Тревожные мысли не оставляли. Зачем все-таки меня вызывает этот уважаемый ленинградский начальник? – мысленно рассуждал я.

Да, вспомнил: не с его ли машиной мой водитель «поцеловался» две недели назад? Но он уверил меня, что все в порядке, обо всем договорились, все полюбовно решили. И вряд ли такой высокий начальник будет вызывать по этому поводу меня. Уровень подобных разборок не выше механика.

Спал тревожно. С трудом дождался утра, отправился в путь. В те времена трассы «Скандинавия» не было, а время в пути от Выборга до Ленинграда составляло три, а то и четыре часа.

Здание треста располагалось на Корабельной улице, рядом с Алексеевской проходной. Вход был с улицы, а корпус – уже на территории завода, бок о бок с зуборезным цехом. Я не опоздал, ровно в четырнадцать часов секретарь пригласила меня в кабинет управляющего. Из-за большого стола, накрытого зеленым сукном, встал и пошел мне навстречу мужчина, выше среднего роста,