Ж.-К. Ларше (и в отличие от католических ученых) считает, что учение прп. Максима, выраженное в
amb. 7 и
ер. 2, вполне соответствует церковной традиции, но, в отличие от Ларше, полагает, что в
opusc. 1 прп. Максим в некоторых аспектах вступил в противоречие со своим учением. На наш взгляд, вопрос этот требует дальнейшего изучения. Факт тот, что если в
ер. 2 главный акцент состоял в преодолении греховного гномического разделения людей друг с другом и с Богом (и в этом контексте говорилось об одной «гноми» и «воле» святых с Богом и друг с другом), то теперь, в контексте полемики с монофелитами, прп. Максим с не меньшим пафосом настаивает на сохраняющемся различии между, даже обоженными, людьми и Богом, как и между разными святыми. В контексте этих двух – равно важных в сотериологическом смысле – духовных установок и следует, в конечном счете, оценивать, насколько поздний Максим «противоречит» или «не противоречит» раннему. В
opusc. 1: PG 91, 24D-28A, пожалуй, с наибольшей силой в наследии прп. Максима, он отстаивает непреходящее различие между Богом и святыми, с одной стороны, и между самими святыми – с другой. Акценты, расставляемые в этом сочинении, будут дополнительными по сравнению с теми, что ставились прп. Максимом в
аmb. 7, где в полемике с оригенизмом, с его учением об Энаде, он развернул православное учение о единстве святых с Богом во Христе. В полемике с монофелитами прп. Максиму пришлось дополнить сказанное в
Трудностях к Иоанну, ставя ударение не на единстве, а на различиях. Впрочем, и в учение о логосах прп. Максима входило представление об индивидуальных логосах-промыслах (см. уже
qu. dub. 173) относительно каждого из святых, так что нельзя сказать, что аспект различия святых как особых, не тождественных другим, членов Тела Христова в тот период им игнорировался. Новым по сравнению с ранними сочинениями, пожалуй, является то, что в
opusc. 1 прп. Максим говорит об отличии святых, описывая его не с помощью учения об исполнении в них разных индивидуальных промыслительных логосов (учения, восходящего к
Ареопагитикам и, в целом, неоплатонической мысли), но с помощью более традиционного для православного догматического богословия языка различия ипостасей, сущностей и природных воль, к которому добавляется и язык «тропосов», воспринятый прп. Максимом от Каппадокийцев. Это следует иметь в виду, рассматривая замечание А. М. Шуфрина, что в полемике с монофелитами Исповедник отказался от учения об одной воле Бога и каждого отдельного святого, которую Шуфрин предлагает трактовать как исполнившийся во святом промысл-волю Бога о нем. Учения о так понимаемой одной воле Бога и святых в
opusc. 1 действительно нет, однако здесь нет и учения об индивидуальных логосах, изменился и сам способ описания обожения. Согласовать эти два описания (каждое из которых имеет свое основание в православном Предании) можно было бы в некоем третьем, которое учитывало бы одновременно и ту, и другую задачи, т. е. максимального выявления единства святых с Богом и друг с другом при не менее отчетливом проведении отличия между Богом и творением и между ипостасями святых. В любом случае, следует отметить, что в
opusc. 1 (25В), говоря о конечном состоянии обожения, что Бог «целиком войдет во всех вообще и в каждого в отдельности, наполняя все мерой благодати и во всех с Ним сращенных соразмерно (ἀναλόγως) вере каждого, словно в членах, обретая полноту», прп. Максим отсылает к тому же месту в Писании (Еф. 1:23), толкованием которого является и
qu. dub. 173, где он применил учение об индивидуальных промыслительных логосах. –
Г. Б.
926
Gr. Naz., or. 28: PG 36, 33В.
927
Gr. Naz., or. 21, 1: PG 35, 1084В.
928
Gr. Naz., or. 25: PG 35, 1200A.
929
Gr. Naz., or. 21, 1084В.
930
В opusc. 1: PG 91, 3AB прп. Максим, в контексте полемики с монофелитами оправдывая свои прежние «моноэнергистские» выражения, скажет, что выражение «единая энергия», встречающееся в 7 гл. Трудностей, относится к ожидаемому состоянию святых «в будущем». Но действительно ли прп. Максим говорит в amb. 7 о состоянии святых «в будущем» (понимаемом как посмертное существование)? А. М. Шуфрин замечает, что ряд выражений прп. Максима противоречит этому утверждению из его более позднего сочинения. В частности, непосредственно перед этим пассажем прп. Максим в amb. 7 (1076B) приводит слова ап. Павла: «живу же не ктому аз, но живет во мне Христос» (Гал. 2: 20), которые явно изречены еще в этой жизни, и которые Преподобный, как отмечает А. М. Шуфрин, соотносит с состоянием обожения, описываемым формулой «единое, даже только – одно, во всех [отношениях] действие Бога и достойных Бога». Кажется, что прп. Максим противоречит себе или меняет свою позицию, не признаваясь в этом. Однако уже в amb. 7 есть несколько мест (их А. М. Шуфрин не комментирует и при разборе данной темы не упоминает), которые указывают, что прп. Максим действительно говорил о будущем веке (хотя и не уточнял, что это посмертное существование) (ср.: «будущее (а не бывшее и [затем] подпорченное) причастие благодати достойными» (1076А), «каково... будет состояние вещей в будущем» (1077В), а в другом месте: «ничто из приводимого в бытие, будучи движущимся, не остановилось, так как не встретило еще первую и единственную Причину» (1072С), из чего следует, что состояние «покоя в Боге» он относит к будущему веку). Как, однако, с этим согласуются приведенные выше слова ап. Павла, так же как и многочисленные свидетельства из самого прп. Максима (особенно знаменитое умозрение о Мелхиседеке как снискавшем совершенное обожение, см.: 1144ВС), что обожение возможно уже в этой жизни? Сопоставляя все эти факты, а также утверждение прп. Максима в другом месте, где он говорит о том, что душа входит в воскресение Сына Божия вместе с ее обожением (см.: 1381D), а такое обожение у святых бывает уже при жизни, – можно сказать, что, говоря о единой энергии Бога и достойных Его в amb. 7, прп. Максим действительно имел в виду жизнь будущего века, которая, однако, у обоженных святых начинается и продолжается, не прерываясь смертью (для предавших свое самовластное воление Богу, как это сделал тот же ап. Павел, истребится смерть (1 Кор. 15:26)). Об этом мистическом (или, точнее, мистериальном) аспекте своего учения прп. Максим в контексте своей полемики с монофелитами, и оправдывая употребление
