АМБИГВЫ. Трудности к Фоме (Ambigua ad Thomam), Трудности к Иоанну (Ambigua ad Iohannem) - Преподобный Максим Исповедник

из того, что многое творится нами неразумно, и при этом отнюдь не происходит превращения заложенной в нас от рождения сущности из разумной в неразумную. Итак, не иная соответствует Спасителю человеческая воля, чем та, что соответствует нам, и не иное воление – по крайней мере, в том, что касается определения (логоса) природы, хотя в ином отношении превосходит нас; ведь божественно Тот [во]ипостазировал, а то сформировано (ἐτυπώθη) посредством совершеннейшего соединения с Божественным. Что же касается того, чтобы, как наиболее подобает природе, приспособить, в свою очередь, каждое из качеств, которые в нас стали предметом порицания, как-то: противоборство или противостояние, и все, что попадается из этого перечня (и к чему различающие природы мысленно, не разделяя, подходят, как ко второй природе) принимать в расчет, то отнюдь не положено среди них быть соответствующему Христу человечеству. Ведь если качества эти выглядят не естественно, но противно природе и разуму даже в нас, то как можно хотя бы даже посредством мысли, или, лучше скажу, домысла, их привязать к Нему? Разве что усвоением, через сочувствие, как ко главе всего тела; так же, как к врачу – страдания и страсти больного, пока не освободит нас от них вочеловечившийся ради нас Бог, – не иначе, как совершенно за нас расходуя и из нас изгоняя силою соответствующего Ему обладания телом. Ведь о страданиях и страстях говорят, соответственно, в двух смыслах: в одном они – наказание, а в другом – бесчестие; и в первом они проявляют, а во втором совершенно искажают характер нашей природы. Итак, то Он как человек ради нас по собственной воле воспринял сущностно, одновременно становясь залогом нашей природы и отменяя вынесенный нам приговор; а это, в свою очередь, как Человеколюбец усвоил Себе домостроительно, узнаваемый как один из нас и по нашему непокорному нраву (тропосу), чтобы, совершенно его за нас истребив, как огонь воск, или солнце – испарения земли, Он смог уделить нам Своих свойств и сделать бесстрастными уже здесь, а нетленными – по обещанию» (opusc. 20: PG 91, 236B-237C).

917

Гал. 2:20. Относя к обожению эти слова (понятые им как свидетельство исполнения апостолом указания Христа в Мк. 8:34), прп. Максим, вероятно, следует Ареопагиту: «Божественное (любовное) вожделение приводит и в исступление, не позволяя влюбленным принадлежать самим себе, но [только – их] возлюбленным. И [это] показывают высшие, предаваясь [промыслительной] заботе о более нуждающихся; и те, кто на одном уровне, – [предаваясь поддержанию тесной] связи друг с другом; и низшие – [предаваясь] более божественному обращению к первым. Почему и великий Павел, став одержимым божественным (любовным) вожделением и приобщившись его приводящего в исступление можения, боговдохновенными устами говорит: „Живу не я уже, но живет во мне Христос“ – как истинный влюбленный и, как сам говорит, исступив [из себя] к Богу и живя не своей собственной, но, как весьма любимой [им], жизнью [Бога], Влюбленного (τοῦ ἐραστοῦ) [в него]» (d. n. 4, 13 (158, 19-159, 8, ed. Suchla)).

918

Впервые тема «уступания воли» Богу у прп. Максима встречается, видимо, в qu. dub. 21 (ed. Declerck): прп. Максим ставит вопрос о необходимости вольного предания нашего самовластия Богу (без утраты его), чтобы жить по воле Божией (см. его толкование на 1 Кор. 15:26: Последний же враг истребится – смерть. «Это [произойдет] тогда, когда мы всецело уступим Богу (τῷ θεῷ παραχωρήσωμεν) самовластное воление (или: „свободную волю“) (τὸ αὐτεξούσιον θέλημα)» (qu. dub. 21, 11)). – Г. Б.

919

Речь, очевидно, о стремлении, по природе присущем всему существующему, но заглушенном в человеке своеволием.

920

Противопоставляется не «бытие» «движению» (так как уже само существование, т. е. «имение бытия», необходимо является для тварного движением), а «имение» – «получению». Движение в качестве бытия «имеется», но не «получено», так как нет сущего, которое его могло бы получить (ибо, чтобы получить, необходимо уже быть). Уже будучи, т. е. находясь в движении, сущее способно ставить этому движению цель, и от нее, как от целевой причины, его получать. Эту способность сотворенного сущего прп. Максим называет самовластием, а ее реализацию – самодвижением, или движением «по намерению» (κατὰ γνώμην). «Намеренным (γνωμική) уступанием» этой способности Богу является такой способ ее реализации, при котором намерение не ставит, а принимает цели, полагаемые волей Божией (ср.: Мф. 26:39).

921

Свт. Григорий Богослов, которого здесь цитирует прп. Максим (Gr. Naz., or. 28.17, 6, ed. Barbel), понимает под «образом» «наш ум и разум (λόγος)» (как «боговидный» и «божественный»), однако прп. Максим, судя по контексту, вероятно, имеет в виду самовластие; это подтверждает следующее место из Диспута с Пирром: «Великий... Моисей в сотворении человека представляет Бога говорящим: „Сотворим человека по образу Нашему и подобию“. Итак, если человек есть образ Божественной природы, а Божественная природа самовластна, то, стало быть, и образ, если тот сохраняет подобие [своему] прообразу, по природе является самовластным» (PG 91, 324D; пер. Д. Е. Афиногенова, с изм.; ср.: Ibid. 301ВС). Нам представляется натяжкой утверждение П. Шервуда (Sherwood 1955а, р. 129, n. 7.2), что «восхождение» подразумевает здесь циклическую онтодинамику возвращения всего существующего к источнику своего происхождения, как она понималась в неоплатонизме. С другой стороны, П. Шервуд (Ibid. Р. 96), как нам представляется, недооценивает вероятность прямого влияния на прп. Максима того места у Плотина, к которому восходит цитируемая здесь прп. Максимом фраза свт. Григория (Plot., enn. 6. 9. 11.). В пользу такого влияния говорит тот факт, что слово ἔκστασις, которое свт. Григорий употребляет вообще преимущественно в негативном смысле, у прп. Максима (причем именно в настоящем контексте) употребляется в смысле, близком к тому, что и в указанном месте у Плотина: «Это, возможно, не созерцание, но экстаз и гаплозис [т. е. выхождение из себя и упрощение], приношение себя Богу, стремление к прикосновению и покой [т. е. стояние в Боге], и мышление, ведущее к гармоническому соединению с Ним, если кто-нибудь увидит то, что во святая святых... Если же кто-нибудь видит, что стал Им, то обладает собой как подобным Ему, и если он перешел от себя [к Нему], как образ к прообразу, то он достиг „завершения пути“» (Plot., enn. 6. 9. 11; пер. А. Х. Армстронга в русском пересказе Т. Г. Сидаша, с изм.). Однако, в отличие от Плотина, для прп. Максима экстасис (исступление)