Перезагрузка - Миика Ноусиайнен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из-за стола открывался вид на футбольное поле. И мой любимый написал на снегу: «Ты бесподобна». Эту надпись окружали свечки. Мы ели вкуснейшую еду и ласкали друг друга глазами. А потом занялись любовью. Я была полностью открыта для мужа и всей Вселенной.
В юности я стыдилась своего тела. Стеснялась показаться обнаженной даже перед мужем. Но он дал мне почувствовать себя совершенной, а тело – безупречным. Через девять месяцев мы были в роддоме и держали на руках нашего прекрасного первенца.
Каждому человеку необходимо помнить о связи души и тела. Ваше тело – храм, оно красиво и бесценно. Но за ним нужно ухаживать и прежде всего щадить его. А для этого необходима добрая душа. Будьте милосердны к себе. Вы владелец своего храма, его хранитель и восхищенный гость.
Какой-то путь в качестве гармоничной супружеской пары мы с Эсой действительно проделали. Однажды он и вправду нежно погладил меня в период овуляции и, кажется, даже назвал довольно красивой. И сходил за пиццами.
Боюсь, что Эса и не знает, что такое овуляция, массаж или душа. Да я его и не за это выбрала. Думала, достаточно того, что он обычный парень. Но, видимо, этого недостаточно. Каждое тело – это храм. Может быть, и так. Но бывают и такие дрянные храмы, которые сгнивают, не успев принести никакой пользы.
У меня был всего один выкидыш. Знаю, что этого мало. Если почитать форумы, то жаловаться на судьбу можно, если их штук пять подряд. Но когда ты эту одну единственную беременность ждала полтора года… Да еще и проходила она так тяжело, что теперь я, кажется, нового выкидыша боюсь больше, чем хочу забеременеть. Привычная ко всему медсестра в утешение мне сказала только: «Ничего не поделаешь. Со всеми это бывает».
Ну разумеется. Все бывает со всеми. Вторая Мировая война и гибель парома «Эстония» произошли со всеми, но больше все-таки с теми, кто потерял своих близких. Хотя если мне удастся забеременеть, то я выдержу девять месяцев страха.
Надо только как-то все устроить красиво и без стресса во время овуляции. В крайнем случае попрошу нашего дворника написать под окном пару слов о моем совершенстве. И может быть, стоит заодно попросить его заглянуть ко мне в спальню… А Эса пока сгоняет за пиццами на всю нашу компанию.
Но это если на пиццы останутся деньги. Мы обратились в частную клинику по поводу бездетности, и расценки там не способствуют уменьшению стресса. Очереди в муниципальную поликлинику такие долгие, что в моем возрасте ничего другого не остается, чтобы ускорить процесс.
Женщина на стойке в регистратуре улыбается дружелюбной, соответствующей ситуации улыбкой, и приглашает нас подождать в холле. Еще одна пара устраивается в этой тесной комнатушке как можно дальше от нас. Рядом со стульями в ящиках лежат журналы, чтобы ими можно было отгородится от окружающих. Это «Анна», «Мы – женщины» и, самый идиотский, «Наша семья». Я не хочу показаться грубой, но чья это, блин, «наша»?
Холл в частной клинике репродуктивной медицины выкрашен светло-зеленой краской. В муниципальной поликлинике стены были такие же. Здесь освещение помягче, и без мертвенно-бледных люминесцентных ламп цвет кажется немного более темным.
Наверняка колеровка выбрана неслучайно. Может быть, она стимулирует яичники активнее вырабатывать яйцеклетки? Или просто у маляров была только зеленая краска? Какая, в конце концов, разница, среди каких стен будут сидеть отчаявшиеся люди. Тем не менее, я уверена, что цвет подобран специально для нас. В частных клиниках думают о людях. Холл обставлен красивой мебелью и есть даже кофейный автомат с самым разным кофе. «Ты не такой, как все, и даже кофе пьешь особенный».
В большой миске на столе шоколадные конфеты «Омар». Вряд ли они способствуют выработке спермы или яйцеклеток. Просто вкусные. Беру столько, сколько прилично взять в общественном месте, может быть, восемь. Небольшая компенсация за дорогое обслуживание. На этот раз обследования и консультации обошлись нам в две с половиной тысячи евро. На эти деньги можно было бы купить двести пятьдесят килограммов «Омаров». Это еще один способ подорвать себе здоровье. Мы выбрали медицинские услуги и, вполне возможно, новые разочарования.
Врач открывает дверь и приглашает на УЗИ. Под рубашкой у меня открываются синяки, оставшиеся от инъекций гормонов. Я втыкала их в свое тело по выданному мне графику. Когда дома, когда в туалете на работе. Всегда втайне, даже от Эсы. Его не порадуют изменения в моем теле. Он и так уже беспокоится о том, чтобы фигура у меня оставалась, как прежде.
Доктор наносит гель, чтобы приступить к исследованию. Скоро выяснится, помогли ли уколы гормонов моим яичникам наполниться фолликулами.
– Так, весьма неплохо, – восклицает врач.
Он кивает с довольным видом. Может быть, в этом и дело – проблему надо решать деньгами? Это то же самое, что ремонт. Просто бросаешь в топку сотни и тысячи.
К счастью, у нас есть сбережения. Эти деньги были отложены на ремонт квартиры. Но пока что мы тратим их на ремонт здоровья. Некоторое время можно пожить и среди старых обоев.
Мечты требуют жертв. А их предостаточно. Я упустила три места работы потому, что скоро уйду в декрет. Хорошенькое дельце! На меня уже посыпались неприятности материнства, хотя я совершенно лишена его радостей.
Сами
Я выхожу из автобуса в угрюмой, серой и дождливой промзоне. В кино бандиты обычно убивают своих жертв в мрачную погоду где-нибудь на окраине. Тем не менее мне не так страшно, как могло бы быть. Вяянянен произвел впечатление надежного человека. Конечно, настолько надежного, насколько может быть надежен тот, кто неоднократно угрожал убийством, то есть серьезнейшим насильственным преступлением.
И вот наконец один из трусливейших логистов-планировщиков Финляндии приближается к бандитскому логову. Я изучил маршрут на карте в телефоне. Прохожу от остановки несколько сот метров и оказываюсь перед зданием, обшитым листами гофрированного железа. На дверях – логотип мотоклуба.
Стучу в дверь, и вскоре качок в жилете открывает дверь. На ногах у него фирменные тапки «Рейнот». Интересно, таким образом бандосы стараются смягчить свой образ? У самых отъявленных негодяев в фильмах про Джеймса Бонда часто оказывается милая кошечка или симпатичная акула. Но стоит только пришедшему потерять бдительность, как его сокрушает кулак или раздается выстрел. Я не успел внимательно разглядеть тапки.
– Заходи давай, дождь!
Я думал снять уличную обувь в прихожей, но бугай останавливает:
– Не разувайся. Тут засранные полы.
Поднимаюсь по металлической лестнице. Меня усаживают в своего рода переговорной комнате. Заходят четыре мужика – видимо, владельцы поваленных мной мотоциклов.
