Перезагрузка - Миика Ноусиайнен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дело не в деньгах. Мотоциклы для нас – это образ жизни, они охрененно символизируют наш мир. Короче, пускай звонит, если хочет разрулить вопрос.
– Он не решается. И я не могу его за это корить, вы неоднократно угрожали его убить, причем самыми разными способами.
– Ну, может, немного погорячились.
– Мы можем договориться? Я уговорю Сами вам позвонить, а вы, со своей стороны, пообещаете, что не убьете его и не изуродуете. Он чертовски честный парень, просто оказался не в том месте и вляпался в историю. Ну нельзя же за это лишать человека жизни. И между прочим, у меня есть ваши телефоны. Если с Сами что-нибудь случится, я немедленно позвоню в полицию.
– Короче, слушай сюда! Я не знаю, что ты за хренов очкарик, но тебе не стоит ставить нам условия.
– Извините, я вовсе не хотел угрожать.
– Но я оценил, что ты вписался за друга. Скажи ему позвонить.
– А вам можно доверять?
– У нас не принято кидать, если мы договорились.
На этом разговор завершился. Руки у меня после этого еще долго тряслись. Но я был горд собой. Может быть, я напрасно гублю свои истинные таланты на нынешней работе? И мое настоящее призвание – мафиозные разборки? Или, работа переговорщика-миротворца, например?
Вечером завожу разговор с Сами:
– Я тут обдумал твою ситуацию с байкерами.
– Есть о чем подумать, это точно.
– Мне кажется, тебе стоит им позвонить.
– Они меня убьют!
– Не убьют. Во всяком случае по телефону. Наверное, и вообще не убьют. Если это настоящие бандиты, то не могут же они совершать преступления бесплатно. А если они не бандиты, то, значит, и не станут никого убивать. Подумай сам.
– Уже думал. Мне кажется, я в своей жизни только и делаю, что все время думаю. Вообще, было бы здорово хоть пять минут в настоящем не думать о прошлом или о будущем.
Сами
Я не могу скрываться до конца своих дней. Здесь моя жизнь, моя работа, будущая семья. Мои сестра, мама и друзья. Маркус тоже здесь, и он совершенно прав. Собственно, он почти всегда прав. Еще ребенком Маркус понял, что не стоит забираться на верхотуру по перилам подвесного моста.
Этот телефонный звонок – самый тяжелый в моей жизни. Он труднее даже звонков любимой девочке в те времена, когда еще не было мобильных, и трубку могла снять ее мама или, того хуже, папа.
Мамы все-таки не так ужасны. Их можно даже переманить на свою сторону, вежливо представившись полным именем и пожелав приятного вечера. «Какой милый молодой человек», – слышится из глубины комнаты голос мамы, когда трубку берет дочка. Но отцы отличаются недоверием. Они относятся к тебе как к чужаку, который собирается отобрать у них что-то ценное.
С этого незнакомого номера мне поступило полторы сотни непринятых звонков и сотни сообщений. Содержание их не отличалось разнообразием: «ВЫЛЕЗАЙ, ЧЕРТОВ ТРУС!»
Я не чертов трус, а чертов идиот. Мне следовало бы подобно Аку Анкка [29], который серьезно опростоволосился, сбежать на Северный полюс на подледную рыбалку. Но вместо этого я беру телефон и набираю номер.
Сердце мое стучит громче, чем на всех моих первых романтических свиданиях или когда нужно бить по волану в бадминтоне. Телефон успевает издать три гудка, прежде чем из него доносится грубый мужской голос, который я и ожидал услышать.
– Вяянянен слушает!
– Это Сами Хейнонен, здравствуйте.
– Здорóво. Ждал твоего звонка.
– Да, ну вот… Я получил ваши сообщения. Знаете, я был тут немножко занят, но вот сейчас у меня есть минутка позвонить насчет этого недоразумения, когда слегка попортились ваши мотоциклы.
– Это нельзя назвать «попортились»!
– Я просто хочу сказать, что не могу скрываться до конца своих дней. Что вы хотите? Денег? Побить меня? Еще чего-то? Можно я объясню, почему совершил такой идиотский поступок?
Он соглашается меня выслушать. Излагаю ему, как все было. Рассказываю о похоронах отца, о том, какая тоска меня охватила, когда я увидел, как моя девушка запрыгивает на мотоцикл незнакомого мне парня. Вместо слова «тоска» я употребил слово, похожее на «кабздец». В ситуациях социального общения надо стремиться подбирать слова, подходящие для целевой аудитории. Вяянянен даже немного посмеялся над моим объяснением.
– У тебя когда-нибудь был хотя бы какой-нибудь драный японский мопик?
– Что?
– Ну, гребаный пластиковый мопед.
Я не могу припомнить ничего подобного, но понимаю, что появляется возможность как-то разделить ярость Вяянянена.
– Да-да. Это был такой жуткий японский мопик.
– И какой придурок станет на нем ездить?
Ну, во всяком случае не я, у меня ведь даже прав нет. Пожалуй, лучше не углубляться в дискуссию о мопедах. Перехожу к делу, то есть к компенсации ущерба.
– Так что будем делать?
– Молодец, что позвонил. За это тебе респект и уважуха. Я поговорю с парнями. Найдем какое-нибудь решение. Перезвоню вечером.
Вечер у них оказался не ранним. Телефон зазвонил около двенадцати ночи, когда я как раз собирался ложиться спать. Маркус смотрит на меня вопросительно. Я вышел разговаривать в прихожую, закрыв за собой дверь.
– Короче, так. В общем, мы не можем на это дело просто забить. Но парни оценили, что ты решился позвонить. Мы тебе придумали справедливое наказание. Завтра придешь к нам в мотоклуб, там и перетрем этот вопрос.
– Вы меня убьете!
– Не убьем, мы же не животные. Вернее, может и они, но не хищные. Не ссы. Приходи. И никому ничего не говори. Если не хочешь настоящих неприятностей.
– Я понял.
Записываю адрес. Это место, вроде бы, проскальзывало в криминальной хронике. Мне надо явиться одному. Нет, черт подери, нет! Ну вот почему я не пнул, скажем, фонарный столб? С городским садово-парковым управлением наверняка было бы проще разобраться, чем с байкерами. Хотя что я на самом деле знаю о садовниках? Палкой для сбора мусора с гвоздем на конце можно ведь без особого труда выколоть глаза.
Песонен
У мамы действительно оказалось именно то заболевание, которого опасались врачи. Вернее, чего им опасаться, они просто ставят диагнозы. У мамы редкая наследственная болезнь, «синдром аутосомно-доминантной артериопатии». В Финляндии это заболевание встречается в ряде семей, проживающих, главным образом, на юго-западе страны. Мама родом именно оттуда. И ее неразборчивую речь больше не списать на региональный диалект.
Мама всегда говорила, что она ничем не примечательный человек, но именно на ее долю выпала такая редкая болезнь. Все ее странности, онемение одной стороны тела, плохая координация и даже подавленность – не просто черты характера, а проявления той самой болезни, которая дошла до очень тяжелой стадии. На протяжении многих лет у мамы было несколько инсультов. Врач показывает снимки МРТ, обращая мое внимание на белые участки – последствия перенесенных кровоизлияний в мозг.
Мама больше не может справляться одна. Теперь это не только мое мнение, но и точка зрения
