Восприятие мира у детей - Жан Пиаже

наблюдали в предыдущем параграфе. Изначально название является частью вещи. Но из этого не следует, что оно написано на вещи или как-то иначе материально в ней представлено. Название является частью самой сущности вещи. Это – свойство, не психическое, потому что голос в понимании ребенка не является чуждым любой материи, но невидимое.

На второй стадии (7–8 лет) название отделяется от вещи. Тем не менее ребенок не присваивает его мыслящему субъекту. Оно, собственно говоря, везде, или скорее везде, где было произнесено. Оно «в воздухе». Оно окружает людей, которые им пользуются. Другие дети говорят, что оно «нигде», как только что на короткий момент решил Ферт. Это определение не означает, что название нематериально и находится в мозгу, так как дети, которые приходят к этому (3-я стадия), сразу отвечают, что название – в голове или в голосе. «Нигде» всего лишь значит, что название больше не находится внутри вещи. Это все еще примитивный ответ, который дают только дети, не порвавшие связь с первой стадией.

Рок (6 ½), Д, типичный случай второй стадии. «Скажи-ка, а где название солнца? – На небе. – Это солнце на небе. А где его название? – На небе. – Где? – Везде. – Это где? – Во всех домах. – Слово „солнце“ здесь? – Да. – А где? – В школах, в классах. – А где в классах? – Везде. – И здесь, в комнате? – Да. – А где еще? – По углам. – А еще где? – В уголках [делает жест рукой в воздухе]. – А где название горы Салев? – В домах. – А в этом доме оно где? – В классах. – И здесь? – Да. – А где? – Здесь [смотрит на потолок]. – Где? – В пространстве. – А что такое пространство? – Это дорожки, чтобы пройти [спонтанная этимология: во фр. языке слова espace (пространство) и passer (пройти) созвучны. – Примеч. пер.]. – А можно увидеть название „Салев“? – Нет. – А потрогать? – Нет. – А услышать? – Нет». Название реки Роны тоже здесь, так же, как и этой тетради и т. д. «А твое имя где? – В доме. – В каком доме? – Во всех домах, которые его знают. – И здесь, в этом доме? – Да. – Почему? – Потому что его говорят. – Так где же оно? – В школе. – Где? – По углам. – Ты видишь тот дом [дом, который видно из окна], там есть твое имя? – Нет. – Почему? – Потому что там незнакомые люди. – А если сюда кто-то войдет, он узнает, что твое имя в этой комнате? – Нет. – А мог бы узнать? – Если его сказать. – А когда твое имя появилось в этой комнате? – Сегодня, вот совсем недавно. – А сколько еще оно здесь будет? – До вечера. – Почему? – Потому что все уже будут далеко. – Мы уходим в четыре часа. А имя будет до скольки? – До четырех часов. – Почему? – Потому что я здесь. – А если ты уйдешь, а мы останемся, твое имя будет здесь? – Оно останется. – До какого времени? – До того, как вы уйдете». «А где будет твое имя, когда мы уйдем? – У других людей. – У каких? – У знакомых. – А как оно попадет к другим людям? – Через окно. – А в доме, где я буду, твое имя будет? – Да. – Где? – На кухне [Дома Рок чаще всего находится на кухне]. – Где? – В уголках. – А разве твое имя не у нас в голове? – Да. – Почему? – Потому что я его сказала [я сказала свое имя]». «Оно больше не в уголках? – Да, оно в уголках».

При всей своей парадоксальности идея Рок кажется очень ясной. Имя больше не в вещах, оно привязано к людям, которые его знают. Это существенный прогресс по сравнению с первой стадией. Но имя и не в нас, оно – в голосе: там, где его произнесли, в воздухе, вокруг нас. Когда Рок говорит, что имя следует за нами, проходит в окно и т. д., она, конечно, не высказывает ничего такого, что бы она буквально думала. Если она не может представить себе иначе, каким образом наши вербальные знания нас сопровождают, значит, она просто никогда не задавалась этим вопросом. В приведенном случае следует обратить внимание на то, что имя: 1) связано с мыслящим субъектом, а не с объектом, но 2) что имя не внутри субъекта, оно в голосе, то есть одновременно в воздухе вокруг и во рту. Это очень ясно видно в конце беседы: Рок с нашей подачи готова допустить, что ее имя – у нас в голове, но вместе с тем она не отказывается и от того, что оно – «в уголках».

Стей (5 ½) спонтанно заявляет, что название луны, «оно не на луне. – А где? – У него нет места. – Что это значит? – Это значит, что оно не на луне. – А где же оно? – Нигде». «Но если ты его произносишь, где оно? – Оно с луной [возврат на первую стадию!]. – А твое имя где? – Со мной. – А мое? – С вами. – А если я знаю твое имя, где оно тогда? – С вами, если вы его знаете. – А слово „луна“? – С ней. – А когда ты его знаешь? – Оно с нами. – А где оно, когда с нами? – Везде. – Это где? – В голосе».

Эта вторая стадия представляет интерес с точки зрения дуализма внутреннего и внешнего и подтверждает наши наблюдения в отношении понятия «мысль»: мысль одновременно в нас и в воздухе вокруг. И действительно, в случае со словами и названиями это убеждение в некотором смысле оправданно, ведь слово и в самом деле должно пройти сквозь воздух, чтобы достичь уха собеседника.

Однако между нами и ребенком на второй стадии есть фундаментальное различие: признавая, что названия находятся в воздухе, он полностью игнорирует тот факт, что они появляются изнутри. Для него процесс направлен снаружи внутрь, а не изнутри наружу. Название поступает от объекта в голос, затем оно, правда, вновь возвращается с голосом наружу, но ни в коем случае не исходит непосредственно из внутренней «мысли».

И наоборот, третью стадию характеризует открытие, что названия – внутри нас и исходят изнутри. Ребенок сразу заявляет, что они «в голове». Эта стадия наступает в 9–10 лет.

Тем не менее не всегда просто отделить третью стадию от второй. Покажем это на примере трех промежуточных случаев, когда названия помещаются во рту и в голосе:

Баб (8;11): «Где название солнца? – Оно там. – Где? – Где гора. – Это солнце там или название? – Солнце. – А слово „солнце“ где? – Не знаю… Нигде. – А когда мы его называем, где это слово? – Там, где гора. – Это слово или