Романески - Ален Роб-Грийе

повторяет его действия. Далее третий и т. д. Можно подумать, что перед каждым из них вспыхивает световой сигнал, по которому они поочередно стреляют. Но никакого сигнала мы не видим.

Выстрелы раздаются с одинаковыми интервалами, с убийственным грохотом. В промежутках между выстрелами, сопровождаемыми громкими ударами пуль о железный лист, установленный за мишенями, не слышно ничего.

Смена плана: мы видим ряд мишеней. Первые пробиты, следующие нет, однако в центре каждой из них отверстия появляются в том же, что и ранее, ритме. Видны всего шесть то ли семь мишеней, но кадр нужно снять так, чтобы можно было догадаться, что их больше.

Выстрелы следуют один за другим, быть может, каждые три секунды. Четыре выстрела прозвучали в кадре предыдущем и три в этом. План заканчивается выстрелом.

Новый план: стрелки с пистолетами, держа руки по швам, выстроились лицом к камере. Невидимые для зрителя мишени находятся позади них. Мы снова видим шестерых (или семерых) мужчин, но чувствуем, что их больше, что нам показывают только часть их, ибо шеренга продолжается влево и вправо. (В первый раз она могла расти лишь в одном направлении, за последним в строю — тогда перед головным, как можно понять, не было никого, потому что прежде него никто не выстрелил.)

Несмотря на то, что фигуры расположены точно так же в линию, как и в первый раз, люди стоят в ином порядке — во главе теперь тот, кто находился в первый раз в середине цепи; за ним следуют те же двое, что и тогда; таким образом, мы видим трех стрелков, уже показанных в первый раз, и трех новых. Первый из новых — X.

Мгновение неподвижности — и процедура повторяется: стрелки один за другим разворачиваются лицом к мишени и спиною к камере. Их действия точны и автоматичны, однако на этот раз они стреляют быстрее (возможно, даже быстрее съемки). Кадр обрывается именно тогда, когда, дождавшись своей очереди, X оборачивается к мишени.

Эта сцена — до стрельбы, — в отличие от предыдущей, далеко не безмолвна: в ней (мы снова видим цепь стрелков) сначала не слышно ничего, но через три-четыре секунды мы начинаем различать тиканье часов (и постепенно оно становится все более явственным).

Когда оно стало очень отчетливым, даже громким, раздался первый выстрел из новой серии (однако с места не сдвинулся никто: выстрелил некто, находящийся вне кадра), затем второй (произведенный также кем-то невидимым; все видимые персонажи словно приросли к месту); теперь поворачивается, чтобы выстрелить первый из видимых, и тут мы слышим грохот третьего выстрела.

Эта серия может протекать с большой скоростью или, наоборот, постепенно убыстряться начиная с первого интервала, который может быть идентичным интервалам из первоначальной серии. Кадр обрывается в тот момент, когда поворачивается X, но его выстрела мы не слышим.

Один за другим следуют три фиксированных кадра, которые должны сменяться в ритме пистолетных выстрелов из предыдущей сцены:

1) Крупный план мишени в соседстве с другими мишенями.

2) Крупный план лица X, застывшего, спокойного, но напряженного.

3) Вид части интерьера отеля: весьма характерный безлюдный угол то ли зала, то ли коридора. Это точно такой план, как тот, где А пребывает в одиночестве, затерянная среди декора в последней серии салонов, коридоров и лестниц (где люди исчезают один за другим). Во всех этих изображениях гостиницы не видно ни одного окна; во всяком случае ни разу не показан внешний пейзаж, не показаны даже стекла.

План остается прежним; из глубины возникает А (из тени некоего сложного перехода — череды дверей, колонн и проч.). Она делает несколько шагов вперед и, остановившись, смотрит прямо в камеру, сохраняя позу, в какой пребывала в начале кадра, о котором говорилось выше (характерная поза из самого начала фильма).

Ни залпов, ни тиканья часов. Два первых плана беззвучны; только при смене планов раздается стук затворяемой двери, который уже был слышен наряду с другими раздражающими шумами гостиницы. Но это не звуковой шок, а всего лишь стук и обычное щелканье запираемого замка. Третий план, когда мы видим пустой зал и возникшую в глубине кадра А, поначалу тоже беззвучен и музыкой не сопровождается. Потом издалека до нас доносится приглушенный выстрел. В этот момент А замирает на месте. И снова полная тишина.

Через пяток секунд за кадром снова раздается голос X; очень близкий, но негромкий сначала, он мало-помалу обретает нормальное звучание. Тогда же камера начинает приближаться к А.

Голос X: Первый раз я увидел вас в садах Фредериксбада…

Небольшая пауза. Как всегда близко, голос зазвучал вновь, но уже громче.

Голос X: Вы стояли одна поодаль от прочих, возле каменного парапета, положив на него ладонь вытянутой руки. Потом чуть-чуть обернулись в сторону центральной аллеи и меня не заметили. Ваше внимание привлек только шорох моих шагов по гравию, и тогда вы повернули голову.

Из неподвижного положения камера показала лицо А анфас и начала медленно и плавно к ней приближаться. Черты женщины, в которых отразилось некоторое напряжение, когда вдалеке раздался выстрел, мало-помалу стали вновь спокойными. Движение камеры завершилось крупным планом женского лица, очень гладкого (женщина производит впечатление красивой, «нездешней» и «лакированной»). Этот кадр длится, в то время как голос X за кадром продолжает как бы делать круги по саду и возле застывшей у балюстрады А.

Но вот черты последней слегка оживились, голова немного склонилась, и на губах и в глазах красавицы начала зарождаться улыбка. Явив некую «нездешнюю» нежность, А наконец по-настоящему улыбнулась и произнесла:

А: Не думаю, чтобы то была я. Скорее всего вы ошибаетесь.

В этот момент камера отъезжает вспять (совершая вращательное движение), и обнаруживается, что А не одна, что рядом стоит X; другие персонажи находятся поблизости от них — все они суть ранее виденные нами гости (например, те, кто был в упомянутых группах, за исключением М). X отвечает, и по движению губ теперь можно судить о том, о чем он говорит; в то время как X продолжает свою речь, в кадре мы видим реально беседующих (в одном из салонов гостиницы), а не сцену в саду, описанную тем же X.

X: Вспомните: совсем рядом с нами находилась некая каменная группа, установленная на довольно высоком постаменте, мужчина с женщиною, облаченные на античный манер, чьи незавершенные жесты, казалось, изображали некую определенную сцену. Вы спросили, что это за персонажи, и я ответил, что не знаю. Вы сделали несколько предположений, и тогда я сказал, что это, возможно, мы с вами.

А вновь улыбнулась и засмеялась;