Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

Или куда-нибудь ещё, где тихо и нет политики. Заберём с собой Гаспара. Мы будем отдыхать и постараемся забыть о том, что произошло.

— И мы будем вместе? — тоненько спросила Акме.

— Да, — ответил он, глядя ей глаза.

Акме всхлипнула, кивнула, и Гаральд поцеловал ее. Акме не чувствовала вкус его губ столько месяцев. Теперь она могла наслаждаться ими. И не только ими. Ведь они передумали расставаться. И теперь скрепляли своё решение в супружеской спальне до полудня.

Глава 30. Я приду через пять дней

— Я слышала Атаргату, — прошептала Ишмерай, сидя на кровати Александра в его квартире и прижимаясь к нему. — Мы стояли в ночи и смотрели, как погибает мир, а после возрождается. Она говорила мне много странных вещей. И они мне не понравились.

— Что она говорила? — Александр поглаживал её по голове, пропускал через пальцы шелковистые пряди девушки.

— Что поможет мне довершить жертвоприношение.

— Какое?

— Не знаю, — прошептала Ишмерай, глядя в свою душу, борясь с внезапно обрушившейся на неё слабостью и сладкой негой. — Затем мне приснился другой сон… Но я до конца не уверена, был ли это сон… Я видела себя со стороны. Видела, как лежу на этой кровати и сплю. Видела своё тело. А потом просто вышла из дома и направилась гулять по городу, оставив своё тело в доме Вайнхольдов. Как это, Александр?.. Ночью ко мне приходил Калиго. Он сказал, что Нергал ждёт меня в Архее, что он желает принять меня в свою семью…

— Мне кажется, у тебя просто был высокий жар. И тебе почудились призраки, — его губы коснулись её лба. — У тебя снова горячая голова.

— Всегда, когда у меня жар или бред, я вижу Калиго, и он говорит со мной. Мне было так страшно.

Александр улыбнулся, сжал её крепче и ответил:

— Не бойся. Я с тобой. Тебе надо поспать.

Ишмерай успокоено закрыла глаза и попросила:

— Ляг рядом. Я не хочу снова увидеть Калиго.

Александр остался в лёгкой рубашке, стянул сапоги и лёг рядом с ней. Крепко обнял её. На вороте рубашки Ишмерай прочитала вышитое золотыми нитями шифром отца «Защитник изумрудноокого солнца» и улыбнулась: её рукой были вышиты эти слова, еще тогда, когда Александр воевал в Кедаре. Ишмерай, отодвинувшаяся к стене, глядя на него полусонным взором, пробормотала:

— Калиго сказал, что убьёт моего защитника, — тебя.

— Он солгал тебе. Он не сможет, — и хмыкнул, — ты же Рианор. Ты меня защитишь.

— Я пустой Рианор. Без какого-либо могущества.

— У тебя в питомцах кровожадный демон Иркаллы. Он пришёл за тобой из Архея и готов защищать. У твоей матери такое было двадцать лет назад в Кунабуле? Я слышал, они слушали её и повиновались, но нехотя. А эта клыкастая корова готова следовать за тобой в ад. Быть может, у тебя нет никакого огня, как у твоей матери. Но, вероятно, тебе отведена другая роль. И твои линии на руках. Что-то рианорское в тебе есть. Но лучше бы не было…

Ишмерай кивнула, придвинулась к нему, положила голову ему на плечо, прижалась горячим лбом к его щеке, обняла его разрисованной чёрными линиями руками. Он прижал её к себе, и она заснула.

А на следующий день ближе к вечеру в доме Вайнхольдов появились самые неожиданные гости. Адлар Бернхард вернулся с севера на несколько дней раньше.

Ишмерай, громко и мелодично смеявшаяся с Мэйдой, подскочила, когда увидела его.

— Дер Бернхард! — изумленно выдохнула Ишмерай и поторопилась скрыть свое разочарование за глубоким реверансом.

Адлар Бернхард едва не кинулся к ней, но вспомнил о приличиях и сначала поздоровался с хозяевами дома и только потом тепло поприветствовал Альжбету Камош поцелуем в руку. Ишмерай кинула растерянный взгляд на Александра и сделала книксен, здороваясь и с ним. Александр ответил ей легким поклоном. Он был мрачен и недоволен.

Марта Вайнхольд защебетала, завидев Элиаса Садегана. Щеки её раскраснелись, глаза начинали сверкать, как только она смотрела на Элиаса, а тот демонстративно не обращал на нее внимания.

Ханс Вайнхольд, обрадовавшись визиту друзей, распорядился откупорить бочку своего любимого вина. Мэйда слонялась без дела, мечтая о дне своей свадьбы. Александру досталось место рядом с Хансом и его супругой. Бернхард же сел рядом с Альжбетой Камош, и та была вынуждена вежливо отвечать на его вопросы и изображать интерес, когда он рассказывал о своей поездке на север.

— Ты цветёшь, Альжбета… — шептал ей Бернхард, восхищенно глядя на неё. — Я тосковал по тебе… но ты не писала мне писем, в то время как я отправил тебе десятки… почему, моя Альжбета?.. Почему, мой ангел?..

Ишмерай нечего было ответить на это. Она не могла отказать ему в его желании жениться на ней прямо сейчас, в этом доме, при всех этих людях. Она глядела на него и думала о том, сколько добра он сделал ей. Он спас её от гибели, дал ей кров, познакомил с чудесными людьми. Но она всё равно не сможет полюбить его. И любовь к погибшему Марку была бы веской тому причиной полтора года назад или год назад, но не теперь. Теперь между ними встал Александр.

Пока Бернхард сидел рядом с ней и тихо восхищался ей, Ишмерай не смела даже головы повернуть в сторону Александра. Но вот Ханс Вайнхольд позвал Бернхарда к себе, и девушка вздохнула с облегчением, возрадовавшись своей свободе.

Мэйда села за клавесин и начала играть. Марта на несколько минут вышла из гостиной, чтобы отдать распоряжения на кухне. Адлар и хозяин дома о чём-то оживленно беседовали.

Ишмерай сидела на диване и боялась поднять глаза, боялась выдать себя. Она чувствовала тепло, исходившее от Александра, она чувствовала на себе его руки, хотя он не касался её, она чувствовала его дыхание на своей щеке, хотя он сидел совсем в другом углу.

Губы Ишмерай раздирала мучительно сдерживаемая улыбка. Щеки покрыл яркий румянец, она знала, что у неё был свежий отдохнувший вид, что волосы её чудесно блестели и переливались, губы были алыми, словно розы, а ямочки на щеках — очаровательны.