Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом - Alexandra Catherine

«Я выдержу, — думала она, а перед глазами вновь и вновь появлялся Гаральд в луже её крови. — В Кеосе всё хорошо. Родные в безопасности, муж жив, здоров и, должно быть, ищет новую жену… Это всё глупые кошмары… Я недалеко от Кунабулы, поэтому они мне и снятся…»

Подобным образом она уговаривала себя каждый день на протяжении недели. Король и особенно кронпринц убеждали госпожу побыть еще хотя бы неделю. Они предлагали ей посетить еще более красивые живописные места, где можно отдохнуть от суеты города и увидеть деревню на востоке, куда солнце заглядывает всегда прежде всего.

— Мадам, вы губите меня, — заявил за день до её отъезда кронпринц Дагорлад, улыбнувшись. — Прошу вас, останьтесь на неделю!

— Но что изменится за эту неделю, Ваше Высочество? — осведомилась Акме, обернувшись через плечо и лукаво улыбнувшись.

— Быть может, мне удастся уговаривать вас сменить подданство, — последовал ответ.

Акме тихо засмеялась и парировала:

— Увы, Ваше Высочество, я не соглашусь пойти на подобный шаг. Благодарю вас, я очень ценю вашу заботу.

— А мои желания? — спросил он, обходя кресло, в котором она сидела, и низко наклоняясь к ней.

— Я ценю и ваши желания, — сладко улыбнулась Акме, пронзительно взглянув на него. — Но я не в силах их исполнить. Прошу вас меня простить.

Акме решительно поднялась, почти оттолкнув кронпринца, и вышла из гостиной.

В день отъезда кронпринц Дагорлад был предупредителен, вежлив, но более не уговаривал ее остаться. Несмотря на тьму раннего сентябрьского утра, ее вышел провожать сам король. Ему было около шестидесяти, его когда-то пшеничного цвета волосы стали седыми, но он не изменил своей любви к ярким красивым нарядам.

— Заверьте Его Величество Арнила в моём глубочайшем уважении и стремлении биться единой силой против Кунабулы, — тихо произнёс он, целуя ее руку. — И позвольте пожелать вам удачи. Вы много пережили. И, полагаю, ваш путь будет еще долог. А я был бы счастлив осознавать, что в Архее живёт такая невероятная и прекрасная женщина, как вы. Да обойдет всех нас эта война!.. А теперь прощайте. Мои люди проводят вас до ущелья.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — скромно ответила Акме, сделала реверанс, Горан помог ей сесть в карету.

Акме решила сэкономить время и добраться до Акидии через северо-западную часть Полнхольда, через ущелье, до которого следовало ехать не менее дня. Король отправил с госпожой послом около двадцати людей.

— Эреслав следит за нами? — тихо спросила Акме Горана в середине дня, когда они давали отдохнуть лошадям.

— Этим жестом он убивает двух зайцев, — последовал ответ. — Он следит за вашей сохранностью и смотрит, не поменяете ли вы курса.

Акме вздохнула, пытаясь высвободиться от пут тревоги, сжимавшей ее грудь все сильнее.

А вечером, когда они были близки к ущелью, карета вдруг, дернувшись, остановилась, и дремавшая герцогиня испуганно проснулась. Ей померещилось, что сердце ее зашипело, окутавшись в необъяснимый ужас и боль.

Акме отодвинула занавеску и выглянула. Среди ее людей и людей короля началась какая-то суматоха. Она видела атийца, который быстро что-то говорил, а остальные внимательно его слушали. Горан, нагнувшись, что-то читал, а один из атийцев светил ему лучиной.

Акме открыла дверь и вышла на улицу. Горан обернулся, и дыхание ее перехватило: в его глазах она увидела ужас, непонимание, потрясение… У этого сильного человека дрожали руки. Атийцы, полнхольдцы, все, как один, поглядели на герцогиню.

— Горан… — выдохнула герцогиня. — Почему мы остановились посреди ночи?.. Почему?.. — ей перестало хватать воздуха. — Это… что ты чита?..

— Послание из Карнеоласа, мадам, — глаза атийца, которого она видела впервые, были широко раскрыты. — Там…

— Мадам, — прервал его Горан, быстро складывая записку. — Нам лучше вернуться в Кеос…

— Что случилось? — шепотом спросила Акме, подходя к Горану.

Атийцы опустили головы. Все они были бледны, напуганы, потрясены.

Её затрясло.

— Горан! — хрипло выкрикнула герцогиня. — Го… — она прерывисто вздохнула. — Го…вори, что там! Что случилось в Карнеоласе? Я н-не могу сейчас вернуться… Я должна быть в Акидии…

Атийский гонец опустил голову.

— Вам следует быть сейчас в Кеосе… со своими детьми… — ответил Горан, повернувшись к ней. — Его Светлость герцог… — он запнулся.

— Что? — затряслась Акме, думая о своем недавнем сне; ее голос сорвался в крик: — Что герцог, говори уже!..

— Во дворец пробрались демоны… — Горан говорил быстро и отрывисто. — Они ворвались ночью в его кабинет. Герцог погиб. Они разорвали его.

Акме мало что помнила из той ночи. Осознав то, что произнёс Горан, она поняла, что более не стоит на своих ногах, когда он подхватил её, падающую, и посадил в карету.

Она кричала, стонала, плакала, металась по карете, или сидела неподвижно, не веря.

«Гаральд… — думала она, трясясь. — Не мог погибнуть. Это ошибка. Это ложь. Это чья-то шутка!»

Акме не помнила, где они меняли лошадей. Она оцепенела, вдруг осознав, что если бы она была с Гаральдом, ничего бы не произошло.

Акме очнулась только через несколько часов, оттого что Горан легонько хлопал ее по щекам.

— Где мы? — выдохнула она.

— Меняем лошадей.

— Сколько ещё ехать до Кеоса?

— Не меньше недели.

Акме застонала и отчеканила:

— Скорость слишком мала, карета едет слишком медленно. Я поеду верхом.

— Нет, Ваша Светлость, вы не в состоянии ехать верхом. Прошу Вас, оставайтесь в карете…

— Пошли гонца, Горан… — выдохнула Акме, вновь задыхаясь. — Они не должны хоронить его, пока я… пока я…

— Я все сделаю, — заверил её Горан, и в глазах его мелькнула боль.

Гаральда больше не было, и Акме не могла поверить в это. Каждое воспоминание давалось ей с неистовым отчаянием. Единственный мужчина, которого она любила, погиб. И она наговорила ему столько жестоких слов и бросила его, не сказав самого главного: она любила его и тосковала.

Неужели теперь она никогда не сможет сказать ему этого? Неужели теперь она сможет только горевать на его могиле?

Эта неделя пути прошла как в бешеном