Убийство в бухте ангелов - Ольга Коле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А мужчины? Может, с кем-то вы ее видели, кто-то приходил к ней или звонил? Попробуйте вспомнить.
– Ну мужчины были какие-то, но кто именно, я не знаю. Иногда звонили, конечно, цветы присылали. Но никого постоянного, если вы понимаете, о чем я.
– А мужчину на желтой машине вы видели с ней когда-нибудь? Ярко-желтая такая низенькая машинка. Спортивная, – с надеждой уточнила Ирэн.
– Нет, такой не помню. Может, и парковался где-то внизу, но я же целый день то с пылесосом, то с тряпками по дому хожу. В окно и времени нет выглянуть.
– Да-а-а, понятно, – разочарованно ответила Ирэн. Похоже, Анна и впрямь ничего нового не скажет.
– Мадам, простите, можно мне чашечку чая с сахаром? У меня гипогликемия, нужно выпить что-то сладкое, а то что-то мне совсем плохо, – не моргнув глазом, соврала она.
Всего двух минут отсутствия Ирэн хватит, чтобы подбросить ей то, что она принесла.
Глава 26
Ирэн уже собралась выходить, когда в дверь снова позвонили. Наверное, Анна что-то забыла.
– Мадемуазель Дюпри, капитан жандармерии Николя Фонтен. Мы получили информацию, что в вашем доме находятся важные улики по делу. Пожалуйста, пройдите куда-нибудь, чтобы не мешать.
– У вас есть ордер на обыск?
– Мы можем получить его в течение часа, а пока забрать вас в участок. Или не терять время и сразу приступить к обыску.
Ирэн знала, что они ничего не найдут, поэтому согласилась.
– Ну пожалуйста, ищите. Только здесь ничего нет.
Сержанты начали осматривать каждый сантиметр ее дома, не очень заботясь о том, чтобы соблюдать порядок.
– А нельзя поосторожнее? – не выдержав, попросила Ирэн спустя несколько минут.
– А мы уже нашли все, что хотели. Ирэн Дюпри, вы задерживаетесь в связи с новыми уликами по делу, – сообщил капитан Николя Фонтен, держа в руках шарф Катрин и завернутый в него нож.
– Это не мое! Где вы это взяли? Это не мое!
– Мы нашли это в вашей сумке. Вам придется поехать с нами в участок.
Ирэн не могла поверить.
– Это не мое! В какой сумке? Это не мое!
Лейтенант Жаклин Дюпри застегнула холодные, тяжелые наручники у нее на руках, и Ирэн подумала о том, какой позор ее ждет, если увидит кто-то из соседей.
Все происходящее казалось плохим спектаклем – непонятным, страшным и бессмысленным. Участок, в который она еще вчера пришла, чтобы дать показания, из обычного муниципального строения превратился в угрюмое, холодное и страшное место.
– Куда ее? – спросил сержант у начальника и, получив ответ, повел ее дальше.
«Как овца, которую ведут на убой. Как вещь, – подумала Ирэн. – Мгновенно меняется отношение, когда оказываешься по ту сторону подозрений. Пренебрежение, граничащее с отвращением и полным недоверием, так и выливается на тебя. Словно ты взял у этих людей денег в долг, похитил ребенка или пописал в фонтан на митинге. Или все сразу. А ведь еще вчера они нормально со мной разговаривали. А я еще переживала, что ко мне относятся, как будто я второй сорт, из-за работы риелтором. Нет! Хочешь почувствовать, что такое настоящее пренебрежение, – попади под подозрение жандармов».
Ее отвели в камеру, сняли наручники, закрыли дверь на замок и оставили одну. Руки неприятно ныли, несмотря на относительно короткое пребывание в железных браслетах. Они оказались довольно тяжелыми и сильно натирали нежную кожу. На запястье остались красные следы, которые завтра превратятся в синяки. Ирэн посмотрела вокруг. Маленькая комнатушка с лавкой у стены и унитазом в углу.
«Унитаз в углу. Прекрасно! – В голову мощным потоком лезли идиотские мысли. – Разве профсоюз заключенных, если такой вообще существует, не отстоял права своих подопечных? Это же унизительно! В конце концов, не все люди, попадающие сюда, виновны в преступлении. Интересно, существует ли профсоюз заключенных? Ирэн, ты больная! Какой профсоюз? – остановила она себя. – Ты оказалась в полной заднице! Соберись! Тебе нужен адвокат! Но единственный адвокат во Франции, которого ты знаешь, – это твой бывший клиент. «Месье Рошаль, помните, я продала вам дом в прошлом году? Как поживаете? Оу, кстати! Не могли бы вы вытащить меня? По старой дружбе! А то у меня тут подругу грохнули, и в моей сумке нашли ее шарф и нож»». Как и всегда во время стресса, Ирэн начинала вести воображаемые диалоги сама с собой. Она проговаривала их про себя с бешеной скоростью, хотя внешне это и напоминало ступор.
«Интересно, весь этот бред, который проносится в моей голове, уже можно считать императивными голосами или еще нет? Так, ладно. Соберись! – в сотый раз приказала она себе. – Мне подложили нож и шарф Катрин. Они взяли его на экспертизу, но я-то точно знаю, что это ее шарф. Кто-то хочет меня подставить. Кто? Анна, которая была у меня всего час назад, – идеальная кандидатка, но меньше всего это похоже на нее. Во-первых, в это просто не верится: она всегда вежливая, воспитанная и, честно говоря, для такого слишком простовата. Представить ее можно только с тазом и ершиком в руках, максимум подслушивающую у двери. Но никак не с ножом. На убийцу она просто не тянет. И потом, зачем ей меня подставлять? Но, с другой стороны, почему она так быстро прискакала ко мне после вчерашнего звонка?
Еще это могут быть те же мужики, что были у Катрин в квартире. Они забрали картины, могли прихватить и шарф. А потом уже завернуть в шарф нож и подкинуть мне. Они запросто могли вскрыть мою квартиру так же легко, как квартиру Катрин. Ночью, например. И они больше похожи на убийц, чем Анна».
Мысль о том, что ночью в ее квартиру могли забраться убийцы, заставила Ирэн поежиться, и она вдруг почувствовала сильный страх. Еще непонятно, где безопаснее находиться: здесь, рядом с жандармами, или дома, куда в любой момент могут проникнуть убийцы твоей подруги. Пожалуй, здесь. Если встанет выбор, что она предпочтет? Выйти отсюда и умереть от рук убийц или остаться в живых, но провести свои дни в тюрьме? Она посмотрела на унитаз в углу.
«Умереть! А что, если?.. Стоп! А с чего я взяла, что здесь безопасно? Если предположить, что один из двух мужиков из квартиры Катрин был капитаном Фонтеном, тогда он же мог подбросить мне нож! С чего они вдруг решили обыскать мой дом с утра пораньше и нашли то, что не принадлежит мне? Да он сам же
