Марта из Идар-Оберштайна - Ирина Говоруха
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По утрам натощак Анна пила крещенскую воду, а когда вода заканчивалась, каплю агиасмы[26] разбавляла в обычной воде, как научила бабушка. Обожала пшенную кашу и стеснялась своего простецкого вкуса. Намного круче в компании приверженцев ЗОЖ нехотя заметить: «А я на завтрак предпочитаю зеленую гречку или киноа». В Крещение из года в год девушка купалась в проруби, обожала сонные одноцветные субботы и День города в третье воскресенье сентября. Затяжную, рано темнеющую зиму, короткое, будто обрезанное, лето, сезон охоты, яблок и простуд. По понедельникам – политинформация, дважды в неделю – любимое природоведение. Анне всегда нравилось предугадывать природу, и вместе с детьми она вела календарь погоды, отмечая туманы, гололедицы и начало выделения сока березами. Если сока много – лето будет холодным. На Самсона дождь – еще семь недель будут идти дожди. На Благовещение сухо и солнечно – лета стоит ожидать такого же. Воодушевленно рассказывала, как еще в семнадцатом веке при Московском Кремле вели дневники погоды. До термометров еще не додумались, и караульные фиксировали температуру на глаз. Коряво выводили: «мороз», «морозец», «мороз невелик» и «мороз непомерно лют». Иногда появлялись записи типа «тихий и красный день до самого вечера». Периодически девушка задавалась вопросом, зачем современным детям знать, что если курица стоит на одной ноге, следует ожидать заморозков, так как птица чувствует подмерзшую землю и пытается сберечь тепло. Ведь многие ее ученики никогда не видели ни петухов, ни несушек. Вот только знания поднимались из самых глубин и не давали покоя. Анна анализировала поведение одуванчиков, водных лилий и вьюнов. Откуда-то знала, что на Сретение следует освящать в церкви свечи и те, превращаясь в громничные, могут защитить от любого ненастья.
Изменения в жизни начались с покупки мобильного телефона Nokia 3310. Девушка активировала сим-карту, аккуратно зашла в меню, боясь нарушить слаженную систему, и быстро вышла от греха подальше. Между первым и вторым уроками ей позвонили. Анна испугалась и некоторое время рассматривала неопределившийся номер. Приняла звонок и вместо привычного «алло» услышала шум. Сложилось ощущение, что звонящий стоит на пронизывающем ветру, находится под землей или под водопадом. Возможно, сушит волосы мощным феном или в центрифуге. Спустя время раздался треск, еще несколько десятков помех, затем пришло странное сообщение со множеством семерок. Музыкантша, увлекающаяся эзотерикой и случайно оказавшаяся поблизости, нарисовала в воздухе что-то витиеватое, возможно, скрипичный ключ, и прокомментировала:
– Цифра ангела… К вам пытался пробиться человек, ищущий правды и справедливости. Вы догадываетесь, кто это?
– Понятия не имею.
Та поскучнела:
– Ничего не бывает просто так.
После работы Анна забежала в книжный магазин за методической литературой. Отыскала нужный стеллаж, пробежалась пальцами по корешкам, как по фортепианным клавишам, и вздрогнула от неожиданного вопроса:
– Как думаете, весна будет поздней?
– Без вариантов. Во-первых, слишком длинные сосульки, во-вторых, в этом году поздняя Пасха, значит, и весна не станет спешить.
Мужчина хитро улыбнулся:
– Надеюсь, вы тоже никуда не торопитесь.
Анна растерялась, не желая признаваться в своих абсолютно свободных вечерах. Молодой человек показался смутно знакомым. Серые глаза, волевой подбородок, красиво очерченные губы. Он имел все шансы понравиться, поэтому, спрятав улыбку в рукав и сделав вид, что внимательно изучает «Беседы о временах года», она твердо ответила:
– Тороплюсь.
– Тогда давайте торопливо выпьем кофе. Я знаю, где его варят не хуже, чем в «Семадени».
Девушка попыталась освежить в памяти знакомое слово и не смогла. Парень представился Константином, оплатил ее брошюры и пригласил на квартирник. Они вышли на улицу, обогнули слежавшиеся сугробы в виде манных клецок и отметили агатовое небо, напичканное карликовыми планетами. Прошлись мимо ларька, торгующего пончиками, старой типографии с облезшим фасадом и ювелирной витрины, полной заурядного желтого золота. Поднялись на пятый этаж «сталинки» и уселись на складные табуреты. Рядом на полу, на стульях, одеялах и пуфах сидели зрители и шелестели написанными от руки программками. Затем вышел дуэт гитаристов, и в их пальцах мелькнули треугольные медиаторы. В постоянно изменяющемся ритме колыхались шторы. С потолка сиганула репризная тень.
Константин, выпускник военного училища с отличной выправкой и широким кругозором, оказался интересным собеседником, искренне интересующимся ее школьными делами. Любил море, все оттенки синего и парфюм с нотами ореховых перегородок. Одевался в голубые рубашки и классические джинсы. К каждому свиданию готовился похлеще, чем к лабораторной по физике, и придумывал праздники на ровном месте. Водил в самые неожиданные места: на игру «Что? Где? Когда?», просмотр документальных фильмов, в детский дом и на исторический бэкграунд. С юмором рассказывал о студенческих годах и о том, как в детстве норовил всех спасти:
– Рос я очень благородным мальчуганом и мечтал уберечь от бед все человечество. Подбирал растрепанных воробьев, тащил домой безглазых кошек и бинтовал лапы собакам, вступившим в очередную «рукопашную» за какую-нибудь гунявую суку. Однажды мы с родителями выехали за город и недалеко от бензоколонки увидели колоритных девушек в коротких кожаных юбках и ботфортах. Они стояли, как по мне, в достаточно неудобных позах, словно изогнутые сосны, и с тоской провожали каждую проезжающую фуру и авто. Меня, конечно, такие необычные барышни заинтересовали, и я спросил у папы, что тети здесь делают. Отец нервно закашлялся и промямлил: «Понимаешь, сыночек, они очень бедные, поэтому вынуждены здесь прозябать в надежде заработать хоть пару копеечек на хлебушек». Я мгновенно выступил с предложением: «Папа, а можно, я их спасу?»
Анна, в свою очередь, вспоминала, как однажды с учениками вышла поиграть в догонялки. В этот момент ее внимание привлек щуплый паренек с заострившимися чертами лица, одетый в коричневые брюки, дешевый базарный свитерок и старательно прячущий в рукав сигарету. Учительница, недолго думая, подлетела фурией к старшекласснику, вырвала из холодных пальцев окурок и браво растоптала каблуком, словно молодая кобыла копытом. Парень испуганно клацнул зубами, а она процедила: «В следующий раз поймаю – позвоню родителям». Тот так и остался стоять с открытым ртом.
В тот же день после уроков объявили педсовет, который Анна про себя называла «оперативным совещанием» или сокращенно – «оперативкой». Она вплыла в учительскую этакой речной баржей и чуть не провалилась от стыда. За первым столом сидел обруганный «курильщик» и что-то старательно записывал в тетрадь – он оказался новым учителем истории.
Любовь в стиле «Грозового перевала»
