Старый грубый крест - Терри Биссон

Декан подъехал на своём трёхколёсном велосипеде как раз в тот момент, когда Карл нажал на выключатель. Несколько учеников, спешащих на занятия, остановились и озадаченно огляделись, когда ток прошёл сквозь тротуар под ними. Карл ударил ещё дважды. Я видела, как трепещут самые верхние ветви деревьев, но почти ничего не ощущала ни в них, ни далеко внизу, там где корни деревьев свернулись в клубок в тёмном и безмолвном страдании.

— Это должно их пробудить! — весело крикнул декан.

Карл проигнорировал его. Он был в роще, стоял на коленях у подножия одного из дубов и жестом пригласил меня подойти. — Смотри, росток, — прошептал он, проводя кончиками пальцев по четырём крошечным травинкам овсяницы. — Я не видел такого уже много лет.

Я ощутила его кончиками пальцев, невероятно нежную зелёную филигрань, нетерпеливо и бесстыдно живую. Он питался питательными веществами, которые должны были поступать к корням деревьев, но которые почему-то потеряли волю к жизни.

— Прости, что накричал на тебя, Гейл, — сказал Карл, отряхивая свои колени, когда мы встали; он неловко наклонился и отряхнул мои тоже. — Не знаю, что на меня нашло.

И это было правдой: он впервые накричал на меня с тех пор, как я нашла убежище в его питомнике шесть вёсен назад.

Карл сказал декану, что завтра мы проверим дубовую рощу, и мы ушли. Но мы оба знали, что электрошок был слишком слабым, слишком запоздалым. На обратном пути в питомник Карл вообще не говорил о своих любимых дубах. Вместо этого он заговорил о ростке.

— Помнишь, когда трава просто росла, Гейл? — спросил он. — Она было повсюду. Не нужно было её кормить, или просто подкармливать, или сажать, или что-то ещё. Дети зарабатывали на ней деньги. Чёрт возьми, её было не остановить! Она росла на обочинах дорог, росла между полос, росла сквозь трещины в тротуаре. И деревья тоже. Деревья росли дикими. Оставь поле в покое, и через несколько лет оно превратится в лес. Жизнь витала в воздухе, словно дикие дрожжи; весь этот чёртов мир был похож на хлеб на закваске. Помнишь, Гейл? Старые добрые времена.

Я кивнула и отвела взгляд, но не раньше, чем непрошеные слёзы жалости к себе навернулись мне на глаза. Как я могла забыть старые добрые времена?

***

К полудню в среду Барберы так и не позвонили, поэтому мы заскочили к ним по дороге на ланч. Зловещий коричневый край всё ещё был на месте, но трава, ближе к центру лужайки, была зеленее, ярче, местами выглядела почти лихорадочно.

— По крайней мере, она всё ещё жива, — сказал Карл, но немного неуверенно. Я пожала плечами. Я чувствовала себя не очень хорошо.

***

— Такая девушка мне не подходит, — сказал лорд Байрон за обедом. Мне пришлось найти стул, потому что я не могла балансировать на табурете у стойки.

— С ней всё будет в порядке, — сказал Карл. После сочувствия оптимизм — его лучшее качество. — А я буду как обычно.

***

Карл провёл вторую половину дня за книгами, пока я дремала на раскладушке в служебном конце питомника.

— То, что я теряю на растениях, я компенсирую на киберах, — сказал он. — Я единственный садовод в штате, который всё ещё занимается выращиванием органики, но ты это знаешь. Забавно, как всё это уравновешивается, Гейл. Сначала я зарабатывал деньги, травя или подстригая траву; затем я зарабатываю больше, пытаясь сохранить её живой. Когда всё пройдёт, в Гринлауне будет целое состояние. Типа крась всё заново каждую весну. То же самое и с деревьями. Сначала их продавили. А потом — техническое обслуживание, жизнеобеспечение. Теперь же — электрика. Чёрт, я не знаю, на что я жалуюсь, Гейл. Я зарабатываю больше денег, чем когда-либо, но почему-то не могу избавиться от ощущения, что я выхожу из бизнеса…

Он говорил и говорил весь день, пока я ворочалась с боку на бок, пытаясь заснуть.

***

В четверг утром мы подъехали к университету с нарастающим чувством страха. Я знала это с самого начала; Карл понял это, как только подъехал к деревьям и заглушил двигатель. Мне даже не нужно было вылезать из грузовика, чтобы ощутить тишину подошвами ног. В дубовой роще не было никакой жизни. Гордость и радость Карла была мертва навсегда.

Росток овсяницы тоже исчез. Мы вышли посмотреть, но за ночь она высохла, и остался только коричневый стебель, увядающий в сетчатых тенях голых ветвей. Может быть, Топтун убил её; или, может быть, у неё просто закончилась жизнь, как, казалось, и у всего остального в эти дни.

— Никто вас не винит, — сказал декан факультета почвоведения. Он незаметно подошёл к нам сзади и положил руку Карлу на плечо. — По правде говоря, Карл, у нас были проблемы с финансированием. Я всё равно не уверен, как долго мы могли бы позволить себе поддерживать внутреннее питание. Как вы думаете, может перейти на видеолистья? Или мы могли бы даже попробовать имплантировать на ветви силиконовые бутоны, по крайней мере, на сезон или два. Но не волнуйтесь, мы не собираемся вырубать эти величественные дубы, пока в этом нет крайней необходимости. Они для студентов, словно старые друзья, Карл. Вы знаете, как они называют эту рощу? — Декан посмотрел на меня и подмигнул; думаю, потому, что он решил, что я молода. — Студенты зовут её «Рощей поцелуев»!

— Не важно кто виноват, — сказал Карл. Я никогда не видела его таким подавленным. Я и сама чувствовала себя не очень хорошо.

***

— Ты должен отправить эту девушку домой, Карл, — сказал лорд Байрон, когда мы остановились на обед. — Как долго она работает у тебя? Гэй, милая, ты когда-нибудь брала больничный?

— Она живёт в оранжерее, — сказал Карл. — И она точно не работает на меня. И оставь её кепку в покое; нет никого, кто любил бы смотреть на лысую голову.

***

Мы провели вторую половину дня, устанавливая капельницы. Гольф-клуб Delaware Valley — один из самых модных клубов в «Стране садов»[19], и не так много лет назад фервеи, как и зелёные насаждения, были органическими. В этом году мы окончательно проиграли битву за грин. Четверг был крайним сроком для нас, чтобы вывезти