Старый грубый крест - Терри Биссон

Променад, но он никогда не ходил по пляжу как таковому, не только потому, что ему не нравился зыбкий песок, но и из-за волн с их непрерывным движением взад-вперёд. Он не понимал, почему море волнуется именно так. Реки не поднимали столько шума, и они действительно текли в каком-то направлении. Движение волн, казалось, наводило на мысль о том, что прямо за горизонтом что-то происходит. Именно такое мистер Фокс всегда подозревал в глубине души; именно поэтому он никогда не навещал свою сестру в Америке.

— Возможно, волны всегда такие курьёзные, а я просто никогда этого не замечал, — сказал мистер Фокс. Если, в самом деле, «курьёзный» — подходящее слово для обозначения чего-то настолько странного.

Во всяком случае, была почти половина пятого. Мистер Фокс отправился к миссис Олденшилд и, поставив перед собой чайник чая и тарелку с песочным печеньем, прочитал свою ежедневную порцию Троллопа[20] — он давно решил прочитать все сорок семь романов в том порядке и примерно в том темпе, в котором они были написаны — потом заснул на двадцать минут. Когда он проснулся (и никто, кроме него, не знал, что он спит) и закрыл книгу, миссис Олденшилд убрала её для него на верхнюю полку, где хранилось полное собрание в сафьяновом переплёте. Затем мистер Фокс отправился на крикетную площадку, чтобы Энтони мог побегать с мальчиками и их воздушными змеями, пока в «Свинье и чертополохе» не настало время ужина. Виски в девять с Харрисоном завершили то, что в то время казалось обычным днём.

На следующий день всё началось всерьёз.

Мистер Фокс проснулся от шума уличного движения, шагов и неразборчивых криков. За завтраком, как обычно, не было никого, кроме него и Энтони (и, конечно, Финна, которая готовила еду); но снаружи он обнаружил, что улицы удивительно оживлены для этого времени года. Направляясь в центр города, он видел всё больше и больше людей, пока не погрузился в настоящее море людей. Люди всех мастей, даже пакистанцы и иностранцы, обычно не слишком заметные в Брайтоне в межсезонье.

— Что, чёрт возьми, случилось? — вслух поинтересовался мистер Фокс. — Просто не могу себе представить.

— Гав, — согласился Энтони, который тоже не мог себе представить, но которого никогда и не призывали к этому.

С Энтони на руках мистер Фокс пробирался сквозь толпу вдоль Королевской эспланады, пока не добрался до входа на Променад. Он быстро преодолел двенадцать ступенек. Его раздражало, когда незнакомые люди преграждали его привычный путь. Променад был наполовину заполнен гуляющими людьми, которые вместо того, чтобы прогуливаться, держались за перила и смотрели на море. Это было загадочно; но ведь привычки обычных людей всегда были загадкой для мистера Фокса; у них было гораздо меньше шансов остаться в образе, чем у людей в романах.

Волны были ещё ближе друг к другу, чем накануне; они скапливались, будто их притягивало к берегу магнитом. Прибой в том месте, где он разбивался, имел странный вид единой непрерывной волны высотой около полутора футов. Хотя казалось, что он больше не поднимается, вода поднялась за ночь: она покрыла половину пляжа, доходя почти до дамбы прямо под Променадом.

Ветер был довольно сильным для этого времени года. Слева (на востоке) на горизонте виднелась тёмная линия. Возможно, это были облака, но они выглядели более плотными, будто земля. Мистер Фокс не мог припомнить, чтобы когда-либо видел такое раньше, хотя он ходил здесь ежедневно в течение последних сорока двух лет.

— Пёс?

Мистер Фокс посмотрел налево. Рядом с ним у перил Променада стоял крупный, можно даже сказать дородный африканец с вызывающей тревогу причёской. На нём было твидовое пальто. Вопрос же задала девочка-англичанка, вцепившаяся в его руку. Она была бледной, с тёмными вьющимися волосами, и на ней была клеёнчатая накидка, выглядевшая мокрой, несмотря на отсутствие дождя.

— Прошу прощения? — переспросил мистер Фокс.

— Это пёс? — Девочка указывала на Энтони.

— Гав.

— Ну, да, конечно, это — пёс.

— Он не может ходить?

— Конечно, он может ходить. Но не всегда всё зависит от его желания.

— Твою ж мать, — сказала девочка, неприглядно фыркнув и отвернувшись. Она была не совсем девочкой. Ей могло быть лет двадцать.

— Не обращайте на неё внимания, — сказал африканец. — Посмотрите, какое мельтешение.

— В самом деле, — сказал мистер Фокс. Он не знал, что думать об этой девочке, но был благодарен африканцу за то, что тот завёл разговор. В наши дни такое даётся с трудом, и чем дальше, тем всё труднее. — Может быть, шторм у берега? — рискнул продолжить он.

— Шторм? — переспросил африканец. — Я полагаю, вы не слышали. Несколько часов назад передали по телевидению. Сейчас мы делаем почти два узла, на юго-восток. Направляемся, огибая Ирландию, во внешнее море.

— В море? — Мистер Фокс оглянулся через плечо на Королевскую эспланаду и здания за ней, которые казались такими же неподвижными, как всегда. — Брайтон выходит в море?

— Твою ж мать, — произнесла девочка.

— Не только Брайтон, приятель, — пояснил африканец. Впервые мистер Фокс услышал в его голосе слабые карибские нотки. — Вся Англия на ходу.

Англия на ходу? Как необычно. Мистер Фокс видел на лицах других прохожих, то что, по его мнению, можно было принять за волнение, на Променаде в течение всего дня. Когда он пошёл пить чай, ветер почему-то стал более солёным. Он чуть было не рассказал миссис Олденшилд данную новость, когда она принесла ему кастрюлю и тарелку; но дневные дела, никогда не вторгавшиеся в её чайную комнату, полностью отступили, когда он взял книгу и начал читать. Был (как оказалось) тот самый день, когда Лиззи наконец прочитала письмо от мистера Кэмпердауна, семейного адвоката Юстаса, которое она носила нераспечатанным в течение трёх дней. Как и ожидал мистер Фокс, в нём содержалось требование, чтобы бриллианты были возвращены семье её покойного мужа. В ответ Лиззи купила сейф. В тот вечер все новости Би-би-си были посвящены странствию Англии.

По словам репортёров, в телевизоре над барной стойкой в «Свинье и чертополохе», где мистер Фокс имел обыкновение перед сном выпить стакан виски с барменом Харрисоном, Королевство направлялось на юг, в Атлантику, со скоростью 1,8 узла. За шестнадцать часов, прошедших с момента первого обнаружения этого явления, Англия прошла около тридцати пяти миль, начав длинный поворот вокруг Ирландии, который должен был вывести её в открытое