Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

Вспомните также, что на мои слова по поводу инструкции медицинского Совета, что ему предоставлено право предлагать новых заведующих, Елизавета Павловна ответила: «А теперь мы назначим». На что я ответил: «Я говорю не с целью протестовать, я только хотел напомнить, что такой параграф существует».

Для меня все это служит доказательством давно уже составившегося убеждения, что совет тяготится слишком большой самостоятельностью заведующих и положением их дела не вполне доволен. Ушел я из общины не потому, что община не удержала врачей клиники, как Вы высказываете в Вашем письме, я никогда никаких условий не ставил, а оттого, что тяжело стало работать, оттого что в общине в настоящее время торжествует режим, при котором медицинское учреждение идти правильно, по моему мнению, не может.

Товарищей я в заблуждение не вводил, да и вряд ли мог бы это сделать, если бы захотел. По поводу сообщения врачам, что община не задерживает желающих уйти, я передал им полный разговор по этому поводу в Совете: я передал им содержание записки Штурма, передал свой вопрос: «как понять это заявление в Совете: я передал Ваши слова на это подлинно. Вы же сказали: «Это не значит, что Вы должны приглашать врачей и говорить им: не хотите ли уходить, а значит, что если кто из врачей скажет, что он не доволен существующим порядком в общине и хочет уйти, таких не задерживать».

Вопроса о сочувствии к стачке сестер между врачами и не заходило, какое дело до сестер врачам, приезжавшим раз в неделю принять своих больных. Я же определенно сказал и Вам, и Елизавете Павловне, что не считаю себя вправе уходить из общины, потому что вышли из общины 3 сестры лечебницы. Грешно, Владимир Федорович, мой уход примыкать к стачке сестер, когда все в общине знают, что я не принимал в ней никакого участия. Я ушел из общины не в силу совета товарищей, а прежде всего заявил им, что я ухожу, а потом уже они просили меня передать их прошения.

Примите уверения в моем искреннем почтении

Ив. Юрасовский»

Письмо И. П. Алексинского на мое имя, вызванное моим письмом к Юрасовскому.

«Многоуважаемый Владимир Федорович!

5 января 1902 г.

Я пишу Вам потому, что прочел письмо Ваше к Ивану Константиновичу. Письмо это удивило и очень огорчило меня. Меня удивляет, почему люди иногда не хотят понять просто совершившегося события, стараются найти для объяснения его особенный причины, хотя они совершенно излишни, и меня огорчает то, что к числу таких заблуждающихся людей я должен причислить и Вас. Сомневаться в Вашей искренности я не могу. Вы обвиняете И. К. Юрасовского в том, что он неверным изложением происходившего на заседании совета общины ввел в заблуждение врачей лечебницы и таким образом действий способствовал присоединению врачей лечебницы к стачке сестер. Цель моего письма – не оправдание И. К. Юрасовского, т. к. несостоятельность взводимого на него обвинения очевидна, но я хочу изложить Вам свое личное отношение к этому делу, дабы Вы могли правильнее судить о том, что заставило меня и, вероятно, многих товарищей оставить лечебницу Иверской общины. Когда я узнал о том, что 12 сестер общины должны были уйти из нее из-за столкновения со старшей сестрой и о Вашем отношении к этому делу, я не хотел верить, до такой степени Ваш образ действий не гармонировал с тем представлением о Вашей личности, какое твердо составилось у меня. К сожалению, все грустные факты подтвердились; 12 сестер, между которыми много опытных, образцовых работниц, преданных своему делу (назову только Виноградову, Павлову, Ларченко, Ковалеву, Дементьеву, Журавлеву) удалены из общины из-за недоразумений со старшей сестрой, которая за свое кратковременное пребывание в общине не проявила ни любви к делу, ни его понимания. Я не могу входить в обсуждение провинностей сестер, но не могу видеть пользы для общины в удалении из нее хороших работниц и не могу видеть справедливости в жестоком поступке с ними. Сестры обратились к Вам с просьбой о посредничестве, вызванные на это обидным к ним отношением старшей сестры, обратились к Вам как человеку, которого привыкли уважать и в справедливость которого верили, Вы же взяли на себя, однако, тяжелую роль судьи и исполнителя приговора, не найдя нужным представить это дело на обсуждение совета общины, не переговорив с заведующим клиникой, которого Вы ставили в очень трудное положение лишением необходимого медицинского персонала. Врачи клиники, равно и мы, врачи лечебницы, были довольны работой сестер, а потому мы более чем кто-либо другой должны были почувствовать всю ненормальность происшедшего, когда узнали, что эти сестры удалены из общины по причинам, совершенно чуждым медицинскому делу. Подобное постороннее вмешательство в деятельность медицинского учреждения не может, конечно, способствовать ее правильному течению, но зато иногда может создать для нее непреодолимые затруднения. В особенности это относится к хирургической клинике, для работы в которой необходим образованный в хирургическом отношении и опытный персонал. При тех условиях, в какие был поставлен Федор Александрович, он поступил совершенно правильно, предпочтя закрыть клинику, чем вести дело с сестрами, на которых не мог вполне положиться. Выход в отставку д-ра Рейна и других врачей представляется вполне естественным после происшедшего в клинике; я думаю, что и Вы поступили бы точно так же на месте Федора Александровича, движимые, конечно, нежеланием примкнуть к какой-то непонятной стачке сестер. Совет общины, впрочем, не дождался даже прошений врачей об отставке, а поспешил уволить без прошения людей, отдававших свой труд делу общины в течение многих лет. В этом постановлении совета общины, равно как в деле сестер обнаружилось вполне отношение лиц, стоящих во главе этого учреждения (не врачей, Штурма я не причисляю к врачам) к медицинскому персоналу. Даже Любовь Константиновна, которая всей душой была предана делу общины, которая вполне верно понимала его и положила в него много труда и здоровья, которая пользовалась глубоким уважением и любовью сестер, которой община так много обязана, и та подвергается теперь обвинениям, она признается виновной в том, что произошло при ее заместительнице.

Вот грустные факты, Владимир Федорович, которые приводят к печальному выводу, что Совет общины не дорожит хорошими работниками. Вероятно, это происходит потому, что стремления врачей и стоящих во главе учреждения не-врачей расходятся и цели у тех и других иные. Для врачей важнее всего, чтобы была хорошо поставлена медицинская часть, необходимым условием чего должна быть ее полная самостоятельность, для не-врачей важнее внешний порядок и соблюдение правил подчинения.