Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

— Я действительно думал, что я умру, если не овладею тобой, — сказал он мягко. — Прямо там.

Я погладила его лицо, чувствуя мягкую щетину под моей ладонью.

— Я бы не хотела, чтобы ты умер, — прошептала я, убирая локон за его ухо.

Мы улыбнулись друг другу, и прежде чем могли что-то сказать были прерваны громким ржанием и топотом одной из лошадей. Мы являлись препятствием для их завтрака.

Я опустила руку, и Джейми наклонился, чтобы поднять свой сюртук, почти засыпанный соломой. Он не потерял равновесие, когда нагнулся, но я видела, как он вздрогнул, когда кровь прилила ему в голову.

— Ты много выпил прошлой ночью? — спросила я, узнавая признаки.

Он выпрямился с небольшим кряхтением.

— Да, несколько кварт, — сказал он грустно. — Очень заметно?

Человек и с меньшим опытом, чем у меня, мог заметить это, находясь в полмили от него — он пах, как целый винный завод.

— Это не повлияло на твою игру, как я понимаю, — сказала я тактично. — Или Филипп Уайли был в таком же состоянии?

Он выглядел немного оскорбленным.

— Ты же не думаешь, что я пил во время игры? Имея твои кольца на кону? Нет, это случилось после. МакДональд принес шампанское и виски и настоял, чтобы мы отпраздновали мой выигрыш.

— МакДональд? Дональд МакДональд? Он играл с вами?

— Да, он был моим партнером против Уайли и Стэнхоупа, — он встряхнул сюртук, разметав с него соломинки. — Я не могу сказать, каким он был солдатом, но у него, без сомнения, очень ловкая рука для виста.

Упоминание о ловкой руке навело меня на мысль. Он сказал мне, что подходил к дверям моей комнаты, но не говорил, что входил в нее. Был ли он слишком пьян, чтобы помнить это? Или я под влиянием сна о лошадиной страсти все себе вообразила? «Конечно, нет», — подумала я, но отрешилась от чувства смутного беспокойства, обратившись к другому его замечанию.

— Ты сказал выигрыш? — меня так обрадовало возвращение моих колец, что я забыла, что они были только ставкой в игре. — Что ты выиграл у Филиппа Уайли? — спросила я со смехом. — Его вышитые пуговицы с сюртука? Или серебряные пряжки с башмаков?

Он со странным выражением на лице, взглянул на меня.

— Нет, — сказал он. — Я выиграл у него коня.

Он накинул сюртук на мои плечи и, обняв за талию, повел по главному проходу мимо денников и стойл.

Джошуа тихонько вошел через другую дверь и теперь работал в дальнем конце конюшни, накладывая сено в кормушки; его силуэт вырисовывался на фоне распахнутых створок двери. Когда мы подошли к нему, он взглянул на нас и кивнул головой в знак приветствия. Его лицо не потеряло своего нейтрального выражения при виде нас — босоногих, растрепанных, усыпанных соломой. Даже при слепой хозяйке раб знал, чего ему видеть не следует.

Не его дело — ясно читалось на его меланхоличном лице. С опухшими, налитыми кровью глазами он выглядел таким же уставшим, как и мы.

— Как он? — спросил Джейми, указывая подбородком на стойло. Джошуа поднял голову и положил вилы.

— О, он красавчик, — произнес он с довольным видом. — Красивый парень, этот Лукас мистера Уайли.

— Действительно, — согласился Джейми. — Только он теперь мой.

— Он что? — Джош уставился на него, открыв рот.

— Он мой, — Джейми подошел к ограждению и протянул руку, чтобы почесать уши большого жеребца, деловито уткнувшегося мордой в кормушку.

— Seas, — прошептал он коню. — Ciamar a tha thu, a ghille mhoir? [145]

Я подошла к ним, разглядывая лошадь из-за его руки; жеребец на секунду поднял голову, окинув нас дружелюбным взглядом, фыркнул, откинул шелковистую гриву с морды и вернулся к своему завтраку.

— Прекрасное существо, не правда ли? — произнес Джейми с восхищением и какой-то мыслью в глазах.

— Да, но… — мое собственное восхищение было окрашено смятением. Если Джейми намеревался отомстить Уайли, то он сделал это с размахом. Несмотря на мое раздражение по отношению к Уайли, я не могла не почувствовать укол сожаления при мысли о том, что он должен ощущать, потеряв своего великолепного фриза.

— Но что, сассенах?

— Ну, просто… — я неловко замялась, подыскивая слова. Вряд ли при сложившихся обстоятельствах я могла признаться, что испытываю жалость к Филиппу Уайли. — Ну, в общем, что ты с ним будешь делать?

Даже для меня было понятно, что Лукас совсем не подходил для жизни во Фрейзерс-Ридже. Мысль пахать на нем или перевозить тяжести казалась кощунственной, и хотя я могла предположить, что Джейми станет использовать его только для верховой езды… Я нахмурилась с сомнением, вспоминая болотистые долины и каменистые тропы, которые испортят его ноги и расколют его блестящие копыта, а нависающие ветви и подлесок будут путаться в его гриве и хвосте. Гидеон-людоед в тысячу раз больше подходил для таких суровых условий.

— О, я не собираюсь держать его, — уверил меня Джейми и со вздохом посмотрел на коня. — Хотя мне очень бы хотелось. Но ты права, он не подходит для Риджа. Нет, я хочу продать его обратно Филиппу Уайли.

— О, хорошо, — я почувствовала облегчение, услышав это. Уайли несомненно выкупит Лукаса, сколько бы это ему не стоило. Я нашла мысль утешительной, а деньги нам нужны.

Джошуа вышел, пока мы разговаривали, и теперь вновь появился в дверном проеме с мешком овса на плече. Его меланхоличный вид исчез; он выглядел возбужденным и немного встревоженным.

— Миссис Клэр? — сказал он. — Прошу прощения, мэм, но я сейчас встретил Терезу возле сарая, и она говорит, что-то случилось с Бетти. Я подумал, вы захотите узнать.

Глава 50

Кровь на чердаке

Комната на чердачном этаже походила на сцену убийства, притом довольно зверского. Бетти каталась по полу возле перевернутой кровати, подняв полусогнутые колени и прижав кулаки к животу; рубашка ее была порвана и залита кровью. Фентман, также залитый кровью, стоял на коленях рядом с ней, безуспешно пытаясь удержать ее бьющееся тело.

Солнце уже взошло и вливалось через маленькие окна сверкающими пилонами света, высвечивая пятнами творящийся в ней беспорядок. Кровати были сдвинуты и опрокинуты, постельное белье валялось беспорядочными кучами, поношенные башмаки и одежда были разбросаны на полу среди пятен свежей крови.

Я поспешила к рабыне, но прежде чем я подбежала к ней, Бетти издала глубокий булькающий кашель, и еще более обильные потоки крови хлынули у нее изо рта и носа. Она согнулась, потом выгнулась назад, снова согнулась… и обмякла.

Я упала на колени возле нее, хотя с первого взгляда было видно, что ее члены приобрели ту окончательную неподвижность, которая не оставляла надежды на жизнь. Я приподняла ее голову и нажала пальцами под челюстью. Ее глаза закатились, и виднелись только белки. Дыхания не было, как и никакого признака пульса на липкой шее.