Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

Диана Гэблдон

ОГНЕННЫЙ КРЕСТ

Я пережил войну и многое потерял. Я знаю, за что стоит бороться, а за что — нет. Честь и храбрость — сущность мужчины. И если мужчина убивает ради чего-то, он должен быть готов умереть за это. Вот потому, сородич, у женщины широкие бедра; здесь она укрывает и дитя, и мужчину. Жизнь мужчины происходит отсюда, и в ее крови закаляется его честь. Только ради любви я готов снова пройти сквозь огонь.

КНИГА 1

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

In Medias Res [1]

Глава 1

Счастливая невеста — солнце светит

Гора Геликон, Королевская колония Северная Каролина

Конец октября 1770

Я проснулась от стука дождя по тенту, чувствуя на губах поцелуй своего первого мужа. Я озадаченно моргнула и инстинктивно приложила пальцы ко рту. Для чего? Удержать ощущение поцелуя или скрыть его? Вопрос возник сразу же, как только я сделала этот жест.

Джейми пошевелился и что-то пробормотал во сне, его движение подняло свежую волну аромата от кедровых ветвей, положенных на землю под одеялом. Возможно, промелькнувший призрак тоже потревожил его. Я, нахмурившись, посмотрела на пустой воздух снаружи нашего навеса.

«Уходи, Фрэнк», — сердито подумала я.

Было еще темно, но поднявшийся жемчужно-серый туман говорил, что рассвет уже недалеко. Ни внутри, ни снаружи ничего не двигалось, но я отчетливо ощущала ироничную усмешку, которая ложилась на мою кожу легчайшим прикосновением.

«Разве я не могу прийти на ее свадьбу?»

Я не могла сказать, возникли ли эти слова в моих мыслях, или они и этот поцелуй были только плодом моего подсознания. Я заснула, занятая мыслями о свадебных приготовлениях, и неудивительно, что я проснулась от сновидений, наполненных свадьбами и брачными ночами.

Я разгладила смятую муслиновую рубашку и со смущением осознала, что она собралась вокруг моей талии, и что моя кожа горит не только от сна. Я не помнила ничего конкретного о содержании сна, только путаницу изображений и ощущений, и подумала, что это, возможно, к лучшему.

Повернувшись на хрустящих ветвях, я придвинулась к Джейми. Он был теплый и приятно пах дымом и виски, и за этими запахами ощущался легкий немного резковатый аромат спящего мужчины, словно глубокое и тихое звучание длящегося аккорда. Я очень медленно изогнула спину так, чтобы мой таз коснулся его бедра. Если он крепко спал или был не расположен, этот жест был достаточно легок, чтобы остаться незамеченным; если же он не…

Он ответил. Он слабо улыбнулся, не открывая глаз, и большая ладонь медленно прошлась по моей спине, крепко ухватив мою ягодицу.

— Ммм? — произнес он. — Хмм, — потом вздохнул и снова впал в сон, не убирая руки.

Успокоенная, я прижалась к нему. Энергетики тела Джейми было достаточно, чтобы изгнать прикосновение все еще не исчезнувшего сна. И Фрэнк — если это был Фрэнк — прав. Я была уверена, что, если бы это было возможно, Бри хотела бы, чтобы на ее свадьбе присутствовали оба ее отца.

Теперь я полностью проснулась, но не хотела даже шевелиться. Снаружи шел легкий дождь; воздух был сырой и холодный, так что уютное гнездышко из одеял выглядело более предпочтительным, чем отдаленная перспектива горячего кофе. Особенно, если учесть, что для его приготовления нужно было сходить к ручью за водой и разжечь костер. (О, Боже, дрова, конечно сырые, и сделать это будет не просто, даже если сохранились горячие угли.) Потом намолоть кофе в ручной кофемолке, вскипятить его, а в это время мокрая трава будет путаться в моих ногах, и с ветвей на мою шею будет капать холодная вода.

Задрожав при этой мысли, я натянула одеяло на плечи и возобновила мысленный обзор приготовлений к свадьбе, с которым я уснула.

Еда, напитки… к счастью это не моя забота. Тетя Джейми, Джокаста, возьмет на себя приготовления, или точнее ее черный дворецкий Улисс. Приглашенные — с ними тоже никаких проблем. Мы находились на крупнейшем сборище шотландских горцев в Колониях, и поскольку еда и питье будут, в приглашениях с виньеткой нет необходимости.

По крайней мере, у Бри будет новое платье, тоже подарок Джокасты, из темно-синего шелка, слишком дорогого и непрактичного для жизни в глуши. Платье отнюдь не походило на наряд из белого атласа и флердоранжа, который я мечтала увидеть на ней в день ее свадьбы, но ведь и сама свадьба будет не такой, какую можно было вообразить себе в 1960-х годах.

Я задалась вопросом, что подумал бы Фрэнк о муже Брианны. Вероятно, он бы его одобрил; Роджер был историком — по крайней мере, в прошлом — как и Фрэнк. Он обладал интеллектом и чувством юмора, был талантливым музыкантом и просто добрым человеком, преданным Брианне и маленькому Джемми.

«Что совершенно замечательно, — думала я, глядя на морось, — в данных обстоятельствах».

«Ты признаешь это?» Слова сформировались в моем внутреннем ухе, словно он произнес их с иронией и насмешкой как надо мной, так и над собой.

Джейми нахмурился и сильнее сжал мою ягодицу, слегка засопев во сне.

«Ты знаешь, что да, — сказала я про себя. — Я всегда признавала, и ты знал это, так что отвали».

Я решительно повернулась спиной к окружающему миру и положила голову на плечо Джейми в поисках убежища в мягком полотне его рубашки.

Я была уверена, что Джейми был менее склонен, чем я — или, вероятно, Фрэнк — воздать должное Роджеру за признание Джемми своим сыном. Для Джейми это был просто вопрос долга — благородный человек не может поступить иначе. И я знала, что у него были определенные сомнения насчет способности Роджера содержать и защищать семью в дикой местности Каролины. Роджер был высок, хорошо сложен и талантлив, но «шляпа, пояс и меч» [2]для Роджера были только словами песни, для Джейми они были жизнью.

Рука на моей ягодице внезапно сжалась, и я вздрогнула.

— Сассенах, — сказал Джейми сонным голосом. — Ты вертишься, как лягушонок в кулаке у мальчишки. Хочешь сходить в уборную?

— О, ты проснулся, — произнесла я, чувствуя себя несколько глупо.

— Теперь да, — сказал он. Его рука оставила мой зад, и он потянулся, постанывая. Его босые ноги с широко расставленными длинными пальцами высунулись из-под одеяла.

— Извини, я не хотела тебя будить.

— Ох, не беспокойся, — успокоил он меня, потом откашлялся, провел рукой по распущенным рыжим волосам и поморгал. — Я видел кошмарные сны. Я всегда их вижу, когда мерзну во сне, — он приподнял голову и недовольно посмотрел поверх одеяла, шевеля выставленными пальцами ног.