Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

Кто бы это ни был, он почувствовал мое пробуждение, поскольку тотчас убрал руку. Но потом она вернулась, на этот раз более уверенно, обхватив мою ступню и поглаживая большим пальцем медленно, но уверенно у основания моих пальцев.

Я была немного удивлена, но не испугана. Я пошевелила ногой, пытаясь сбросить руку, но она в ответ сжала мою лодыжку, а вторая рука мягко зажала мой большой палец.

«Десять негритят пошли купаться в море,Десять негритят резвились на просторе…»

Я почти слышала эту считалку, когда пальцы чьей-то руки поочередно перебирали пальцы на моей ноге.

 «Но тут один воскрес,Ему купили крест».

Пальцы неожиданно скользнули вниз и пощекотали мою подошву, я дернулась и невольно хихикнула.

Я подняла голову, но рука снова ухватила мою ногу предупреждающим жестом. Огонь в камине совсем погас, и в комнате стояла бархатная чернота; даже адаптированным зрением я могла различить лишь что-то вроде согнутой фигуры возле моих ног — размытое пятно, края которого переливались, как ртуть.

Рука мягко двинулась вверх по моей щиколотке. Я сильно дернула ногу; женщина рядом со мной фыркнула, села с неразборчивым «Ххх?» и снова упала, заснув.

Мускулы моего живота дрожали от подавленного смеха. Он, должно быть, почувствовал мою вибрацию — пальцы соскользнули к своду стопы и стали гладить там, заставив мои пальцы поджаться.

Его ладонь сжалась в кулак, которым он провел по моей подошве, потом кулак разжался, и рука обхватила мою пятку. Большой палец погладил лодыжку и вопросительно замер. Я не шевелилась.

Его пальцы становились все теплее по мере того, как продвигались вдоль моей икры и, наконец, достигли мягкого места позади колена. Здесь они выбили быструю дробь на чувствительной коже, и я дернулась от возбуждения. Они замедлились и уверенно остановились на артерии, где часто бился мой пульс; я могла чувствовать сумасшедший бег крови под моей кожей, там, где она была так тонка, что сквозь нее просвечивали вены.

Я услышала вздох, когда он переместил свой вес, и потом одна рука медленно скользнула вверх по моему бедру. За ней последовала другая, мягко, но настойчиво раздвигая мне ноги.

Мое сердце стучало в ушах, мои груди набухли, и соски чувствительно терлись о тонкий муслин рубашки. Я глубоко вдохнула и почувствовала запах рисовой пудры.

Сердце дало двойной удар и почти остановилось, когда внезапная мысль возникла в моей голове — что если это был не Джейми?

Я все еще лежала неподвижно, пытаясь не дышать, сконцентрировавшись на руках, которые делали что-то невероятное. Это были большие руки, я чувствовала нажатие суставов на мягкой внутренней части моего бедра. Но у Филиппа Уайли тоже были большие руки, слишком большие для его роста. Я видела, как он набрал полную горсть зерна, и жеребец Лукас зарылся своим черным носом в его ладони.

Мозоли. Шарящие руки — о, Боже! — были с мозолями. Но мозоли имел и Уайли; каким бы он не был денди, он был хорошим наездником, и его ладони были такими же жесткими, как у Джейми.

«Это, должен быть, Джейми», — уверяла я себя и приподняла голову приблизительно на дюйм, всматриваясь в бархатную темноту. — «Десять негритят… Конечно, это Джейми!»

Потом одна рука сделала нечто невообразимое, и я громко выдохнула, дернувшись. Мой локоть врезался в бок женщины рядом со мной, которая села вертикально с громким восклицанием. Руки резко исчезли, сжав прощальным жестом мои лодыжки.

Послышался шорох — кто-то поспешно полз по полу, потом вспышка тусклого света и дыхание холодного воздуха из коридора, когда дверь из комнаты открылась и тут же закрылась.

— Что? — произнесла Джемайма возле меня с сонным удивлением. — Кто это?

Не получив ответа, она что-то пробормотала и улеглась снова, быстро впав в сон.

Я не могла.

Глава 49

IN VINO VERITAS [144]

Довольно долгое время я лежала без сна, слушая мирное похрапывание моих соседок, шорох матрацев и возбужденные удары моего сердца. Каждый нерв в моем теле был напряжен, и когда Джемайма Хатфилд подкатилась ко мне во сне, я злобно ткнула ее локтем в ребра, отчего она пораженно произнесла «Ух?» и приподнялась, мигая и бормоча, потом упала назад и продолжила спать.

Что касается меня, то мое сознание, словно кусочек коры в потоке воды, дрейфовало, беспорядочно вращаясь без всякого управления и без всякой надежды пойти ко дну.

Я просто не могла решить, что я должна чувствовать. С одной стороны, я была поневоле возбуждена. Кем бы ни был мой ночной посетитель, он умел обращаться с телом женщины.

Это могло быть доводом в пользу Джейми. Однако я понятия не имела, насколько Филипп Уайли был опытен в искусстве любви. Я отвергла его домогательства в конюшне так быстро, что у него не было возможности продемонстрировать свои способности в этом направлении.

Однако мой полночный посетитель не использовал ласки, о которых я могла однозначно сказать, что они входят в репертуар Джейми. Если бы он использовал свой рот… Я метнулась от этой мысли, как испуганная лошадь; тело мое дернулось, а кожа задрожала от возбуждения, которое эта мысль вызвала. Потревоженная Джемайма издала приглушенное кряхтение.

Я не знала смеяться мне или возмущаться, чувствовать ли себя польщенной или оскорбленной. Я была чрезвычайно сердита — единственное, в чем я была совершенно уверена, и эта уверенность давала мне хотя бы какой-то якорь в водовороте эмоций. Однако я понятия не имела, на кого или на что направлен мой гнев, а без цели эта деструктивная эмоция бушевала во мне самой, разрушая мой покой.

— Уф, — произнесла Джемайма резким и вполне бодрствующим голосом. Очевидно, не только я одна подвергалась негативному влиянию эмоций.

— Ммм? — пробормотала я, симулирую сон. — Хр-хр…

В смеси моих эмоций присутствовал также оттенок вины.

Если бы я была уверена, что это был Джейми, сердилась бы я?

Самое худшее заключалось в том, что я абсолютно ничего не могла сделать, чтобы узнать, кто это был. Вряд ли я могу спросить Джейми: не пробрался ли он в мою комнату и не ласкал ли меня в темноте? Поскольку, если это был не он, то его единственный ответ будет заключаться в том, чтобы убить Филиппа Уайли голыми руками.

У меня было такое ощущение, словно под моей кожей ползали крошечные электрические угри. Я резко потянулась, поочередно напрягая и расслабляя каждый мускул, но все равно не могла успокоиться.

Наконец я тихонько встала с постели и пробралась к двери, стараясь не наступить на моих соседок, которые лежали рядком, как ароматные колбасы, и мирно дремали под одеялами. Двигаясь с большой осторожностью, я приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Было или очень поздно, или очень рано; высокое окно в конце коридора уже посерело, но последние звезды все еще были видны бледными точками на темно-сером атласе неба.