Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

Меня внезапно одолел истерический смех, но я благородно подавила его. Закусив губу от усердия, я приняла предложенную руку доктора. Он доставал мне примерно до плеча, но развернулся на своих голых пятках и повел меня прочь со всем генеральским достоинством.

Оглянувшись назад, я увидела, что Уайли все еще стоял под ивой, смотря нам вслед. Я махнула ему на прощание. Солнечный свет отразился от моего золотого кольца, и я увидела, что выражение его лица стало еще мрачнее.

— Я надеюсь, что мы успеем к завтраку, — бодро произнес доктор Фентман. — Похоже, мой аппетит восстановился.

Глава 51

Подозрение

Гости начали отбывать после завтрака. Джокаста и Дункан, изображая образец счастливейшей пары, стояли на террасе, прощаясь со всеми. Караван экипажей медленно двигался по аллее к выходу. На пристани собрались люди, отправляющиеся домой по реке; женщины в последнюю минуту обменивались сплетнями и рецептами; мужчины зажгли трубки и с удовольствием почесывались, избавившись от неудобной одежды и париков. Их слуги с красными глазами сидели на тюках багажа и зевали.

— Ты выглядишь усталой, ма.

Бри сама выглядела очень усталой — они с Роджером не спали всю ночь, и слабый запах камфары струился от ее одежды.

— Не представляю почему, — ответила я, подавляя зевок. — Как Джемми?

— У него насморк, но жара нет, — ответила она. — Он съел овсянку на завтрак, и он…

Я машинально кивнула и отправилась с ней посмотреть Джемми, который, несмотря на хлюпающий нос, чувствовал себя довольно бодро, хотя все еще был немного не в себе. Его состояние напомнило мне ощущения, которые я испытывала, летая время от времени из Америки в Англию. Оно называется нарушением дневного ритма организма. Это странное чувство, когда все ясно осознаешь, но все равно как будто находишься не в своем теле.

Девочка Гасси, которая нянчилась с Джемми, выглядела такой же бледной и имела такие же покрасневшие глаза, как и все в этом доме. Однако я полагала, что ее вид унылого страдания вызван эмоциональным стрессом, а не усталостью. Все рабы были потрясены смертью Бетти и к послепраздничной уборке приступили с хмурыми лицами.

— С тобой все в порядке? — спросила я девочку, когда закончила осматривать уши и горло Джемми.

Она удивилась и пришла в замешательство от моего вопроса, и я подумала, что вряд ли кто-нибудь интересовался ее самочувствием прежде. — О, да, мадам, конечно, — она пригладила передник обеими руками, явно нервничая от моего внимания.

— Хорошо. Тогда я пойду и взгляну на Федру.

Я возвратилась в дом с доктором Фентманом и оставила его на попечение Улисса, чтобы тот покормил его и привел в порядок. Сама же я отправилась в Федре, задержавшись только для того, чтобы сменить одежду — я не хотела явиться к ней в крови ее матери.

Я обнаружила ее в кладовой Улисса, где она оцепенело сидела на табурете, на котором дворецкий обычно располагался, полируя серебро. На столе перед ней стоял большой стакан с бренди. Нетронутый. Одна из рабынь, Тереза, сидела рядом. Увидев меня, она испустила вздох облегчения и встала, приветствуя.

— С ней что-то не так, — прошептала мне Тереза, покачивая головой и кидая осторожный взгляд на свою подопечную. — Она ни слова не сказала и не пролила ни слезинки.

Красивое лицо Федры было словно вырезано из дерева. Обычно цвета нежной корицы, сейчас оно выцвело и посерело, а глаза неподвижно уставились на глухую стену напротив открытой двери кладовой.

Я положила руку на ее плечо; оно было теплое, но такое неподвижное, что могло быть просто камнем, нагретым солнцем.

— Мне жаль, — сказала я ей мягко. — Очень жаль. Доктор Фентман сделал все, что мог.

Это было верно; не было никакого смысла выражать мое мнение относительно познаний Фентмана в медицине. Сейчас это не имело никакого значения.

Никакого ответа. Она дышала — я видела, как поднималась и опускалась ее грудь — но больше ничего.

Я прикусила нижнюю губу, пытаясь найти что-нибудь или кого-нибудь, кто может дать ей утешение. Джокаста? Знала ли вообще Джокаста о смерти Бетти? Дункан, разумеется, знал, но, возможно, не стал говорить ей, пока гости не разъехались.

— Священник, — произнесла я, внезапно осененная идеей. — Хочешь, чтобы отец Леклерк благословил тело матери?

Я подумала, что уже слишком поздно для соборования — если Федра вообще знала, что это такое — но я была уверена, что священник не откажется предоставить ей все утешение, какое сможет. Он еще не уехал; некоторое время назад я видела его в столовой, где он с энтузиазмом трудился над тарелкой со свиной отбивной с глазуньей и подливкой.

Легкая дрожь пробежала по ее плечу под моей рукой. Красивое лицо с темными тусклыми глазами повернулось ко мне.

— Чем это поможет? — прошептала она.

— А… ну… — я взволновано искала ответ, но она уже отвернулась, уставившись на пятно в углу стола.

В конце концов, я дала ей маленькую дозу лауданума — ирония, которую я решительно проигнорировала — и приказала Терезе уложить девушку спать на ее обычное место в гардеробной Джокасты.

Сейчас я толкнула дверь гардеробной, чтобы взглянуть на нее. В маленькой комнатке было темно — в ней не было окон — и пахло крахмалом, жжеными волосами и цветочной туалетной водой Джокасты. Огромный изукрашенный шкаф и такой же огромный комод стояли возле одной стены, туалетный столик возле другой. За ширмой, отделяющий дальний угол, стояла раскладушка Федры.

Я услышала ее равномерное дыхание и почувствовала облегчение, но все же, слегка сдвинув ширму, заглянула за нее. Девушка лежала на боку лицом к стене, свернувшись калачиком.

Бри вошла следом за мной и заглянула через мое плечо, обдав ухо теплым дыханием. Я показала жестом, что все хорошо, и пододвинула ширму на место.

В дверях гардеробной Бри остановилась. Она внезапно повернулась ко мне и сильно обняла. В будуаре завопил Джемми, потерявший мать.

— Мама! Мама! Мама!

Я подумала, что мне нужно что-нибудь съесть, но запахи чердака и аромат туалетной воды, все еще сохраняющиеся в моих пазухах, лишили меня аппетита. В столовой находились несколько гостей; являясь близкими друзьями Джокасты, они остались в Речном потоке на день или два. Я кивнула им с улыбкой, но прошла мимо, проигнорировав приглашение присоединиться к ним, и поднялась по лестнице на второй этаж.

Спальня была пуста, матрацы оголены, окна открыты для проветривания. Камин не горел, в комнате было холодно, но спокойно.

Мой плащ все еще висел в шкафу. Я легла на голый матрац, натянула на себя плащ и сразу же уснула.