Израильско-палестинский конфликт. Непримиримые версии истории - Каплан Нил

Невзирая на протесты палестинцев, мандат был утвержден и вступил в силу. Великобритании предстояло управлять Палестиной почти как королевской колонией, за исключением того, что здесь на нее возлагалось двойное обязательство: содействовать созданию еврейского национального дома и в то же время готовить местное население к будущей независимости и самоуправлению. Британцы должны были представлять ежегодные отчеты в Постоянную мандатную комиссию Лиги Наций, которая заодно стала и адресатом встречных заявлений палестинских арабов и сионистов.

Основные камни преткновения оставались более-менее неизменными на протяжении всего периода мандата: еврейская иммиграция, скупка земли евреями и создание институтов самоуправления. Представители арабской стороны призывали ограничить или запретить первые два процесса, настаивая при этом на реализации мер по ускорению третьего (предусмотренного статьей 2 мандата). Представители сионистов ратовали за первые два (предусмотренные статьей 2 и другими статьями мандата), утверждая, что они несут стране и ее жителям только пользу и прогресс. Они настоятельно рекомендовали не предпринимать шагов, которые могли бы приблизить страну к полному демократическому самоуправлению, на том основании, что пожелания местного населения нельзя использовать для отказа от заявленной цели создания в Палестине еврейского национального дома.

Если рассматривать период мандата в целом, то можно заметить, как с разной частотой воспроизводился один и тот же сюжет:

• Британская администрация принимает решение реализовать тот или иной пункт сионистской программы — например, одобряет новые квоты на иммиграцию, разрешает сделку по покупке земли и строительство нового еврейского поселения, заключает правительственный контракт или концессионный договор с предпринимателем-евреем или сионистской организацией.

• Палестинские арабы выражают недовольство этим решением как продвигающим интересы сионистов и потому несправедливым по отношению к арабам.

• Под влиянием разочарования и других факторов эти недовольства и протесты периодически перерастают во вспышки насилия, направленного против ишува и/или британской администрации.

• Британцы применяют для восстановления законности и порядка полицейские/военные меры, а затем обдумывают (минимальные) политические шаги для снижения уровня недовольства среди палестинцев.

• Создается комиссия по расследованию, собираются свидетельства и формулируются рекомендации (чаще всего в виде так называемой Белой книги) по паллиативным мерам, направленным на устранение самых острых претензий палестинцев.

• Сионисты жалуются на то, как британцы реагируют на жалобы палестинцев.

• Палестинцы жалуются на недостаточность и/или лицемерность предложенных британцами решений и/или на сохраняющуюся у сионистов возможность обходить или изменять планы по осуществлению рекомендуемых изменений британской политики.

Такой цикл «протест — комиссия — рекомендации» особенно ясно просматривается на примере вспышек насилия в апреле 1920 г., мае 1921 г., августе 1929 г. и апреле 1936 г. В первом случае в результате трехдневных антиеврейских беспорядков в Иерусалиме в период одновременно трех религиозных праздников (Наби Муса, Пасха и Песах) 5 евреев погибли, а 211 были ранены; жертвы среди арабов составили 4 человека убитыми и 25 ранеными, причем арабы пострадали в основном от действий британской полиции. Религиозная и политическая напряженность обострилась тогда из-за поступившей из Сан-Ремо новости, что Великобритания в самом деле получит мандат на управление Палестиной, а также из-за бурных протестов, в ходе которых демонстранты размахивали портретами Фейсала как «короля Сирии и Палестины». Сионистское руководство отреагировало на эти события, объявив их «погромом», ответственность за который оно возложило на «арабских агитаторов»; оно также открыто обвиняло британские власти в соучастии и поощрении погромщиков в форме безразличия и враждебности к евреям. Военное расследование (комиссия Палина) сосредоточило внимание на ошибках при поддержании правопорядка, допущенных британской военной администрацией (которую вскоре должна была сменить гражданская)[122].

Иерусалимские беспорядки 1920 г. и последовавшее за ними тюремное заключение Владимира Жаботинского и других евреев, которые пытались организовать вооруженные отряды самообороны, изменили тональность обсуждения ишувом и сионистскими лидерами вопроса об организации ополчения для защиты евреев от нападений арабов. В декабре того же года Гистадрут (могущественное объединение еврейских профсоюзов) основал «Хагану» («Оборону»), полуподпольное еврейское военизированное формирование, которое в 1948 г. будет преобразовано в Армию обороны Израиля (ЦАХАЛ). «Хагана» опиралась на опыт и кадры групп самообороны, созданных еще до 1914 г. для защиты отдаленных еврейских поселений. Ее командиры должны были получать финансирование от ишува и подчиняться его политическому руководству, но предполагалось, что сами ополченцы будут держаться в тени при молчаливом попустительстве Великобритании[123].

В мае 1921 г., уже при новой гражданской администрации во главе с верховным комиссаром сэром Гербертом Сэмюэлем, палестинские арабы атаковали евреев в Яффе и еврейских поселениях вокруг нее. После стычек между двумя еврейскими первомайскими демонстрациями на окраине Тель-Авива в Яффе начались грабежи и «повальные облавы на евреев», которые охватили и сионистское общежитие для новых иммигрантов. За шесть дней периодических столкновений около 50 евреев были убиты и 150 ранены. Когда бесчинства прекратились, сионистские лидеры раскритиковали британцев за то, что те не смогли защитить евреев, и были крайне обеспокоены решением верховного комиссара временно приостановить еврейскую иммиграцию — шаг, который, как они опасались, станет политическим прецедентом и может вылиться в фактическое арабское вето на создание еврейского национального дома.

Давая показания следственной комиссии, которую возглавлял председатель Верховного суда Палестины сэр Томас Хейкрафт, представители сионистов и ишува подчеркивали пагубную роль, которую сыграли в этих событиях арабские демагоги, агитаторы, «эфенди» и иностранные агенты. Представленные сионистами доводы были суммированы комиссией в абзаце, который заслуживает быть процитированным, поскольку эта аргументация будет использоваться снова и снова на протяжении всего периода мандата:

Свидетели-евреи сообщали, что в то время [май 1921 г.] не наблюдалось никаких особых антиеврейских настроений, но что движение против евреев было организовано людьми, которые, желая дискредитировать британское правительство, возбуждали недовольство и призывали к нарушению общественного порядка, настраивая народ против евреев. Они утверждали, что все неприятности вызваны пропагандой, исходящей от небольшой группы, члены которой сожалеют о конце старого режима, потому что британская администрация лишила их привилегий и возможностей для обогащения, которыми они раньше пользовались… Эти свидетели уверены, что сионизм не имеет никакого отношения к антиеврейским чувствам, вылившимся в беспорядки в Яффе.

Решительно отвергая такую интерпретацию, доклад комиссии Хейкрафта отмечает, что «чувства против евреев были слишком искренними, слишком повсеместными и слишком сильными, чтобы их можно было объяснить в столь поверхностном духе»[124].

Эта картинка из прошлого — один из первых примеров неугасающего спора о подлинности палестинского национализма и его оппозиции сионизму, еще одного из одиннадцати основных противоречий, которые делают этот конфликт таким трудноразрешимым. В период мандата и впоследствии в академической и полемической литературе многие сторонники сионизма отстаивали идею, будто арабы, жившие в Палестине, были вовсе не против приезда евреев — либо потому, что не чувствовали какой-то особой политической связи со своей страной, либо потому, что верили, что сионизм принесет местному населению одну только пользу.