Израильско-палестинский конфликт. Непримиримые версии истории - Каплан Нил

Для арабских лидеров экономический аспект развития страны не имеет никакой ценности, даже если они признают — а не все из них это признают, — что наша иммиграция приносит стране материальное благо. Они говорят: «Не надо нам ни меда вашего, ни жала» — и с точки зрения арабов, я думаю, это справедливо[141].

Такие противоположные оценки того, что принес Палестине и ее народу сионизм — экономическую выгоду или вред, — на протяжении всего периода мандата неизменно звучали в обращениях к могущественным третьим сторонам в надежде повлиять на их позицию. Как и в случае с другими основными противоречиями, с которыми мы уже знакомы, много сил было потрачено и тратится до сих пор на попытки установить, какая из сторон этого спора права.

Стремясь разрядить напряженность и устранить причины для недовольства, поставившего под угрозу покой в стране в 1920 и 1921 гг., британский министр по делам колоний в Лондоне (Уинстон Черчилль) и верховный комиссар в Иерусалиме (Герберт Сэмюэль) изучили доклад комиссии Хейкрафта о беспорядках в Яффе, намереваясь в будущем выстраивать политику Великобритании на более прочной основе. Они надеялись добиться этого, повышая уровень охраны правопорядка, принимая меры по созданию (контролируемых) представительных институтов, а также обнародовав важное политическое заявление. Одно за другим британцы представили предложения о создании законодательного совета, консультативного совета и Арабского агентства, но все они были забыты после бойкота со стороны палестинского руководства — главным образом из-за того, что все они подразумевали признание и защиту идеи еврейского национального дома, а также отсутствие контроля со стороны арабского большинства[142]. В главе 12, в разделе «Упущенные возможности», мы рассмотрим вопрос, не лишились ли палестинцы, отказавшись от этих ранних предложений ограниченного самоуправления, того инструмента, который мог бы оказаться полезным для сдерживания сионизма.

Белая книга, представленная Черчиллем в июне 1922 г. — отчасти из стремления исправить ситуацию после беспорядков в Яффе в мае 1921-го, — стала важной попыткой прояснить и сбалансировать обе части британского двойного обязательства. В следующие 15 лет она оставалась в силе как официальная позиция по поводу того, каким образом Великобритания планирует управлять Палестиной. Торжественно подтвердив приверженность правительства Его Величества делу построения еврейского национального дома, Черчилль одновременно объявил, что еврейская иммиграция будет ограничена «экономическими возможностями» страны к ее приему. Предполагалось, что иммиграция должна не перенапрягать экономику Палестины, а лишь оздоровлять ее, неся с собой прогресс и процветание. Дабы снизить опасения арабов, в текст было включено разъяснение, что условия декларации Бальфура «не предполагали, что Палестина вся целиком превратится в еврейский национальный дом, но что такой дом должен быть основан в Палестине» (выделено в оригинале); это вольно или невольно готовило почву для будущего раздела страны. Кроме того, косвенно вступая в полемику с лидером сионистов Хаимом Вейцманом, Черчилль заявил, что у правительства Его Величества нет намерения сделать Палестину «такой же еврейской, как Англия — английская»[143].

Следующие пять лет после выхода Белой книги Черчилля и ратификации условий мандата прошли спокойно и даже мирно, что убедило и британских, и сионистских лидеров в том, что вспышки палестинского недовольства, наблюдавшиеся в 1919–1921 гг., — это временное, преходящее явление, возможно не такое подлинное и глубоко прочувствованное, как поначалу казалось. Многие сделали вывод, что это недовольство в конце концов сойдет на нет, когда население получит доступ к экономическим и другим благам, которые, как ожидалось, принесут с собой из Европы иммигранты-сионисты. По крайней мере, такими оптимистическими предположениями тешили себя британские и сионистские официальные лица в середине 1920-х гг.[144] Несостоятельность этих надежд обнаружится уже в 1928 и 1929 гг., когда напряженность усилится, а насилие возобновится.

Глава 5. Крах мандата: восстание, раздел, Белая книга, 1929–1939 гг.

В сентябре 1928 г. этому мирному затишью пришел конец из-за всплеска межнациональной розни на религиозной почве. В конце августа 1929 г., после целого года столкновений, провокаций и манифестаций вокруг мусульманских и иудейских святынь, палестинцы, выйдя с пятничной молитвы, начали нападения на евреев в Иерусалиме. Слухи об атаках евреев на мусульман привели к вспышкам насилия в других местах, в том числе в Хевроне и Сафеде (Цфате), где прошли жестокие погромы сложившихся задолго до появления сионизма ультраортодоксальных еврейских общин. В общей сложности было убито 133 еврея, а ранено 339, причем почти все из них пострадали от рук арабов. Среди арабов насчитывалось 116 погибших и 232 раненых — в основном из-за действий британских войск и полиции[145].

Погром в Хевроне до сих пор памятен евреям как худшее из «событий тарпата» («тарпат» — ивритский акроним, обозначающий 1929 г.)[146]. В ходе массовых бесчинств тогда погибло 59 мужчин, женщин и детей, еще 60 человек получили ранения, некоторые были искалечены и изнасилованы. Как и везде, действия британской полиции оставляли желать лучшего. При этом около 300 евреев Хеврона нашли защиту благодаря мужеству двух десятков своих палестинских соседей. Последующая эвакуация уцелевших евреев Хеврона в Иерусалим оставила рану, напоминавшую о себе десятилетиями. После войны 1967 г., в ходе которой Израиль отвоевал город у Иордании, некоторые евреи попытались возродить свою древнюю общину в окружении сотен тысяч палестинских арабов[147].

Для того чтобы расследовать причины «беспорядков» 1929 г. и предложить какие-то решения, в Палестину прибыла комиссия Шоу. С 24 октября по 27 декабря члены комиссии заслушивали показания свидетелей и официальных представителей британской, арабской и сионистской сторон. Сионисты обвиняли муфтия Иерусалима в преднамеренном подстрекательстве к насилию по религиозным мотивам, а британскую администрацию — в неготовности и неумении поддерживать законность и порядок. В показаниях палестинских свидетелей описывалось безземелье и другие бедствия, которые обрушила на них сионистская иммиграция с сопутствующей ей скупкой участков, а также их страхи, связанные с господством евреев. Хотя эти страхи не могли быть вызваны реальным, резко сократившимся в тот момент притоком евреев в страну, палестинское общество было растревожено националистскими заявлениями и провокациями, особенно со стороны сионистов-ревизионистов, а также евреев, по религиозным мотивам претендовавшим на контроль над Западной стеной (Стеной плача) — священным и для мусульман местом, откуда, согласно преданию, вознесся на небеса пророк Мухаммед[148].

К большому разочарованию руководства сионистов и лидеров ишува, в докладе комиссии Шоу, опубликованном 31 марта 1930 г., тревогам и жалобам арабов уделялось больше внимания, чем их собственным[149]. Вскоре было организовано новое разбирательство, теперь под руководством сэра Джона Хоупа-Симпсона; доклад этой комиссии был посвящен экономическим последствиям, которые имели для крестьян-палестинцев сионистская иммиграция и скупка земель. Ознакомившись с обоими докладами, британский кабинет министров опубликовал в октябре 1930 г. очередную Белую книгу, названную по имени министра по делам колоний лорда Пассфилда. Одновременно международная правовая комиссия, созданная Лигой Наций, рекомендовала меры по разрядке межконфессиональной напряженности вокруг святых мест.