Израильско-палестинский конфликт. Непримиримые версии истории - Каплан Нил

Белая книга Пассфилда сильно расстроила сионистов, поскольку в первую очередь сосредоточилась на претензиях арабов, которые, по мнению авторов, следовало удовлетворить введением ограничений на продажу земли и еврейскую иммиграцию. Кроме того, там рекомендовалось возобновить затихшее было обсуждение создания в Палестине институтов самоуправления[150]. Однако премьер-министр Рамсей Макдональд очень быстро положил конец всем разговорам о предполагаемых ограничениях на сионистскую иммиграцию, расселение и скупку земли: уже в феврале 1931 г. он направил доктору Вейцману письмо с подтверждением данных сионистам обещаний, которое стало итогом нескольких месяцев интенсивного лоббирования в Лондоне. События, поначалу казавшиеся худшим поражением сионистов и величайшей победой палестинцев, добившихся решительной поддержки со стороны британских политиков, обернулись очередным тупиком[151].

Период 1929–1931 гг. ознаменовал собой важный поворотный пункт в арабо-еврейско-британских отношениях в Палестине, и каждая из сторон вынесла из него свои уроки. Ни арабы, ни евреи не вышли из этого политического кризиса с уверенностью, что они могут рассчитывать на удовлетворение их требований британцами. Недавние события продемонстрировали важность и могущество религиозного символизма (представления об угрозе святым местам), способного вовлечь две общины в жестокое противостояние с отчетливо националистической окраской. Хотя рекомендации Шоу и Хоупа-Симпсона и не были выполнены в полном объеме, они открыли дорогу к пересмотру ряда основных посылок мандата, в том числе практической стороны его положений о еврейском национальном доме. В сионистских кругах обсуждались новые идеи «паритетного» управления, разделения страны на кантоны и других конституционных механизмов; одновременно шла негласная работа по налаживанию дружественных отношений с эмиром Трансиордании Абдаллой[152].

Палестинским лидерам потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от шока и разочарования, вызванного письмом Макдональда Вейцману, которое они расценили как предательство и назвали «черным письмом». Молодое поколение разочаровалось в подобострастной дипломатии Арабского исполнительного комитета, заискивавшего перед британскими хозяевами страны; теперь молодежь будет все активнее настаивать на силовом сопротивлении[153]. Отчеты комиссара по развитию Льюиса Френча (декабрь 1931 г. и апрель 1932 г.) о состоянии сельского хозяйства и новых поселениях подтвердили некоторые из палестинских жалоб, но и позволили сионистам почувствовать себя в некоторой степени отмщенными, поскольку масштаб проблемы безземельности оказался не таким значительным, как заявлялось ранее[154]. Некоторые палестинские политики, желая исправить тактическую ошибку, совершенную в 1922–1923 гг., когда они отказались от британских предложений об ограниченном самоуправлении, стремились возобновить обсуждение вопроса о создании демократически избираемого законодательного совета.

В конце октября 1933 г., открыто демонстрируя сопротивление теперь уже британцам, а не евреям или сионистам, палестинские националисты организовали хорошо скоординированные акции протеста в Яффе, Хайфе и других городах. Действия британской полиции по разгону объявленных незаконными демонстраций привели к гибели 25 человек, более 200 получили ранения[155]. Важность этих почти позабытых сегодня событий заключается в следующем: они стали предвестниками всеобщей арабской забастовки 1936 г. и помогли убедить небольшое, но растущее число британских чиновников и сионистских лидеров в том, что те теперь имеют дело с подлинно национальным движением, а не просто с горстками недовольных, которые действуют по указке преследующих собственные цели агитаторов или манипуляторов-эфенди.

Действительно, в 1930-е гг. политические процессы среди палестинских арабов обрели бо́льшую эффективность: теперь они направлялись снизу, поскольку молодое и более радикальное поколение устало от политического стиля своих аристократических предшественников. Арабский исполнительный комитет все чаще критиковали за умеренность и сотрудничество с британской администрацией, а также за неэффективные протесты против просионистских мер, проводимых держателем мандата. В арабской среде формировались новые политические партии, уже основанные не исключительно на семейных узах или верности клану[156].

В северной гористой части страны исламский проповедник Изз ад-Дин аль-Кассам вел партизанскую борьбу одновременно против британцев и сионистов, пока в ноябре 1935 г. не был убит в перестрелке. Многолюдные похороны Кассама стали выражением политической напряженности в стране и одновременно усилили ее, а она и без того росла по ряду других причин. Неутешительный для палестинцев ответ Лондона на требования создать выборный законодательный совет способствовал радикализации палестинской политической мысли — как и страхи, вызванные резким ростом еврейской иммиграции в 1933-м, 1934-м и особенно в 1935 г., когда было зарегистрировано больше всего (61 854 чел.) иммигрантов-евреев за все годы мандата. Политическая напряженность дополнительно усилилась, когда вскрылось то, как евреи контрабандой ввозят в страну оружие, а общественный резонанс вокруг дел о выселении крестьян-арендаторов, особенно из деревни Вади аль-Хаварит в августе 1933 г., сконцентрировал недовольство националистов на продаже земли евреям. Претензии и проблемы, которые привели к вспышкам насилия в 1929 г., очевидно, не были сняты ни комиссиями по расследованию, ни политическими заявлениями, ни изменениями в правилах и методах управления подмандатной территорией.

После нескольких убийств, нападений и ответных атак, которыми арабы и евреи обменялись в середине апреля 1936 г., британцы ввели в стране комендантский час и объявили чрезвычайное положение. Верховный арабский комитет (недавно созданное широкое объединение палестинских политических партий) призвал ко всеобщей забастовке. Начавшись как «беспорядки», ситуация быстро переросла в то, что стали называть «мятежом» или «восстанием» палестинских арабов. Восстание продлилось до 1939 г. и бросило серьезный вызов британскому правлению и сионистской политике в Палестине. Хотя британская гражданская администрация подвергалась критике со стороны сионистов за неэффективную реакцию на насилие, в том числе за медлительность в предоставлении военным полномочий для силового преследования повстанцев, нет никаких сомнений, что многие из контрмер, предпринятых полицией и армией, — обыски, коллективные штрафы, комендантский час и массовый снос домов — были крайне суровыми и причинили немало страданий палестинскому населению[157].

После более чем пяти месяцев ежедневных столкновений, разрушений и дестабилизации, вызванной всеобщей забастовкой и восстанием, тайные дипломатические усилия Лондона увенчались тем, что в начале октября 1936 г. три монарха соседних арабских стран (Аравии — Ибн Сауд, Трансиордании — Абдалла, Ирака — Гази) сделали одинаковые публичные заявления, призывающие палестинцев вернуться к мирной жизни и довериться Великобритании, которая отыщет справедливое решение и удовлетворит их претензии. В качестве реакции (тоже оговоренной заранее) Верховный арабский комитет отменил всеобщую забастовку, и восстание утихло. Было заключено перемирие и создан важный прецедент: региональных лидеров поощрили ко вмешательству в дела Палестины. Историки обычно считают, что палестинцам такой поворот больше навредил, чем помог[158].