Израильско-палестинский конфликт. Непримиримые версии истории - Каплан Нил

Эти идеалисты от сионизма, включая и тех из них, кто были социалистами и интернационалистами, не были свободны от культурных предрассудков своего времени, предполагавших превосходство европейцев над примитивными «туземцами», нуждающимися в политической стабильности и социально-экономическом прогрессе, которые эти европейцы должны принести с собой в Западную Азию. Сионисты действительно не считали арабов равными себе и думали о них как об отсталом народе, не особо привязанном к какой-то конкретной территории, — народе, который уважает только силу и (примером тому долгое репрессивное правление турок) склонится перед более продвинутой властью. Ранние сионистские планы и представления о Палестине и палестинцах отражены в наивном лозунге «Земля без народа для народа без земли» (см. главу 1, раздел «Карты»).

Мусульмане и христиане Османской империи, со своей стороны, начали опасаться прибывающих евреев как представителей загадочного народа, ранее покорного и послушного, а теперь стремящегося к мировому господству, — их (как и многих их современников) убежденности в этом способствовали конспирологические построения «Протоколов сионских мудрецов»[102]. Эта фальшивка помогла демонизировать сионизм как опасную и имеющую тайные связи во всех мировых столицах империалистическую силу, единственная цель которой — лишить палестинцев и других арабов их родины. Националисты призывали своих последователей бороться с господством этих нежданных агрессоров.

Как мы увидим, когда будем рассматривать последующие десятилетия конфликта, ощущение себя единственной, причем праведной жертвой станет устойчивой чертой самоощущения каждой из сторон, от которой не так-то просто избавиться при помощи успокаивающих слов о добрых намерениях.

Глава 4. Арабы и евреи в период Британского мандата: углубление противоречий, 1917–1928 гг.

В конце 1917 г. британские войска выдвинулись с баз в Египте, выбили турецкую армию с ее позиций и захватили южную половину Палестины до линии чуть севернее Иерусалима и Яффы. Оставшаяся часть спорной территории Палестины/Эрец-Исраэль перейдет под контроль Великобритании в новом году, в результате второго наступления. Следующие 30 лет в контролируемой британцами Палестине тлел, накалялся и становился более труднозарешимым конфликт, который позже назовут арабо-израильским. В период Британского мандата, как он стал называться, обрело форму и набрало силу противоборство двух национальных общин, выросшее из соперничества, еще до войны подмеченного Азури и другими.

Версальский мирный договор 1919 г. сложным образом повлиял на зарождавшийся сионистско-палестинский конфликт, во многом определив его очертания. После Первой мировой войны на месте восточно-средиземноморских провинций побежденной четырехсотлетней Османской империи возникает ряд суверенных государств и полуавтономных территорий, отданных только что созданной Лигой Наций под управление нескольким европейским христианским державам в рамках системы мандатов. На новой карте Ближнего Востока появляются Французский мандат в Сирии и Ливане и Британские мандаты в Ираке и Палестине.

В этой главе мы постараемся понять, как послевоенное урегулирование и британское правление повлияли на рассматриваемый нами конфликт и его участников. Описывая развитие конфликта в этот период, мы также обсудим следующие три основных противоречия, которые сделали его еще более сложным и неподатливым.

Третье основное противоречие: Не создали ли или не усугубили ли британцы конфликт между палестинскими арабами и евреями-сионистами, необоснованно отдавая предпочтение одной стороне?

Четвертое основное противоречие: Были ли протесты и требования палестинских лидеров законным проявлением подлинного национального чувства палестинцев?

Пятое основное противоречие: Что сионизм принес коренному населению Палестины и всего региона — пользу или вред?

Чтобы как следует понять период Британского мандата, необходимо ненадолго вернуться назад и изучить обязательства и обещания, которые Великобритания раздавала в годы войны и на которых арабы, палестинцы и сионисты десятилетиями будут основывать свои взаимоисключающие требования. Когда во время Первой мировой войны Османская империя встала на сторону Германии, Британия, Франция и Россия параллельно с военными действиями начали готовить дипломатические союзы с целью расширить сферы своих интересов и зоны влияния на Ближнем Востоке. Основным инициатором трех важнейших обязательств, определявших, что должно произойти, когда умолкнут пушки, стала Великобритания. Об этом «восточном» или «арабском вопросе», о мотивах и маневрах всех игроков написано немало; то, что будет сказано далее, в силу необходимости является упрощенным изложением ряда крайне непростых сюжетов.

Хронологически первое из этих обязательств возникло в ходе переписки между Хусейном, шарифом Мекки (расположенной тогда в Хеджазе, а позже в Саудовской Аравии), и сэром Генри Макмагоном, британским верховным комиссаром в Каире. С июля 1915 г. по март 1916 г. они обменялись дюжиной писем и сообщений, подготовив почву для арабского восстания против турок, начавшегося в июле 1916 г. под руководством Хусейна и его сыновей Абдаллы и Фейсала. Хусейн в обмен рассчитывал, что после турецкого поражения Великобритания поддержит идею арабской независимости[103].

Тем временем представители Британии, Франции и царской России готовились поделить регион на сферы прямого и непрямого контроля. В их планах было создание «независимого арабского государства или конфедерации арабских государств» под британским и французским протекторатами. По условиям сверхсекретного договора, заключенного в мае 1916 г. и получившего название «соглашение Сайкса — Пико» по фамилиям сэра Марка Сайкса и Франсуа Жоржа-Пико, Палестина должна была перейти под «международное управление»[104].

Третьим обязательством военного времени, причем имеющим наиболее непосредственное отношение к нашей теме, стала декларация Бальфура, выпущенная 2 ноября 1917 г. и обещавшая британскую поддержку созданию в Палестине «национального очага для еврейского народа». Она является иллюстрацией того, какую огромную роль играют в этом конфликте влиятельные внешние игроки; это один из самых важных, самых обсуждаемых и самых спорных документов, касавшихся будущего Палестины и Израиля. Текст декларации предельно краток, в оригинале всего 67 слов:

Правительство Его Величества с одобрением рассматривает вопрос о создании в Палестине национального очага для еврейского народа и приложит все усилия для содействия достижению этой цели; при этом ясно подразумевается, что не должно производиться никаких действий, которые могли бы нарушить гражданские и религиозные права существующих нееврейских общин в Палестине или же права и политический статус, которыми пользуются евреи в любой другой стране.

Главе Британской сионистской федерации лорду Уолтеру Ротшильду об этом решении правительства было сообщено письмом министра иностранных дел Артура Бальфура.

С пониманием отнестись к непрестанным лоббистским усилиям сионистских лидеров членам британского кабинета помогло сочетание имперской realpolitik и религиозных чувств. Циничный политический расчет подсказывал идею заручиться поддержкой военных усилий Британии и ее послевоенных интересов со стороны мирового еврейства. Эти соображения сочетались с религиозными убеждениями ряда влиятельных государственных деятелей Британии, которые, изучая библейские пророчества, прониклись сочувствием к стремлению рассеянного по миру еврейского народа вернуться жить на землю своих предков. Окончательная формулировка декларации Бальфура оттачивалась на протяжении пяти предшествующих месяцев. Не считая небольшого разочарования из-за использования слова «создание» (а не «воссоздание», что указывало бы на признание исконного права евреев на возвращение), лидеры сионистов сочли декларацию о поддержке со стороны великой державы крупнейшим своим достижением[105].