Аспирант. Москва. 90-е - Всеволод Советский

про Скорочкина, Листьева, всякую братву типа Сильвестра, Глобуса — это абстрактно, где-то вдалеке. А тут потусторонний криминальный мир вдруг показал себя самой что ни на есть реальностью. Высунул злобное безжалостное рыло из царства призраков. Ну и понятно, дрожь пробирает от того, что нечисть это не сказки, не лешие и домовые, а вот она, среди нас. И в любой миг может воплотиться рядом с тобой в образе вроде человека — но на самом деле от этого существа веет ледяным замогильным холодом.

Я совершенно очевидно уловил именно такой настрой в сумбурной болтовне преподавателей и сотрудников кафедры. Встревать, конечно, не стал, попрощался и отбыл.

А после обеда пошел в милицию.

Нашел здание быстро, обратился к дежурному:

— Здравствуйте! Меня приглашал по особому вопросу старший лейтенант Гринев из угрозыска. Вот мой паспорт.

Дежурный, прапорщик, взял паспорт, посмотрел, неспешно набрал внутренний номер:

— Андрюха?.. — так по-дружески, по-простецки произнес он. — Тут к тебе человек… Зимин Юрий. Михайлович.

Трубка в ответ пробухтела неразборчивое. Прапор кивнул, вернул мне паспорт, указал пальцем:

— Второй этаж, кабинет двадцать семь.

Сориентировался я быстро, через минуту был в кабинете.

— Здравия желаю!

— Здорово, — хмуровато отозвался старлей. — Проходи, конечно, но… извини, сейчас не до тебя. Я тебе анкетный лист дам, ты заполни и принеси. На днях где-нибудь. А у нас тут аврал…

— Это насчет нашего профсоюзного лидера?

— А, ты знаешь уже?.. Хотя, как не знать, конечно. Да. Пошла волна по всему ГУВД, генералы заколыхались. Найти! Раскрыть! Доложить! Как хорошо, блин, быть генералом! Думать не надо, работать не надо, знай ори в телефон…

Тут старлей спохватился, увидев, что слишком раскрыл нутро корпорации.

— Ладно! Короче говоря, возьми анкету… Где они у меня, черт…

— Андрей… Как по отчеству?

— Давай без отчеств. И на «ты». Железно! Вроде бы перешли уже?

— Хорошо. Андрей, у меня есть ценная информация по убийству. Более того, я оказался свидетелем.

Гринев на миг застыл, воззрившись на меня. Но тут же справился с оторопью:

— Так. Садись! С этого момента поподробнее.

И я подробно, во всех оставшихся в памяти деталях описал произошедшее — с того момента, как подошел к Катиной палатке. Слукавил в одном только месте: сказал, что Катя ничего не видела и допрашивать ее бесполезно. Так как закрыв девушку собой, я так пригнул ей голову вниз, что видеть она ничего не могла в принципе.

Старший лейтенант выслушал меня очень внимательно.

— Так, — повторил он. — Значит, номер — а 1914 МЕ?

— Да.

— М-м… — ну, скорее всего, номер левый, но и это кое-что.

— Номер, может, и левый, — согласился я. — Но машина-то левой быть не может! Номер корпуса, номер двигателя…

— Так-то оно так. Да ведь бежевая «восьмерка»… Таких тысячи, сам понимаешь. Но в любом случае спасибо! Молодец, Юра!

— Служу Советскому Союзу, — слегка пошутил я. — То есть, Российской Федерации. Но Андрей, просьба: на меня не ссылаться. Пусть помощь будет анонимной.

— Да конечно! Оперативная информация. Но грамоту я тебе теперь точно пробью!.. Кстати, анкету не забудь. Где же… А, вот они.

— Погоди, Андрей. Это еще не все.

— Да? А что еще?

То, о чем я собрался сказать Гриневу, я пока держал в полном секрете, и Кате даже не сказал. Ей это и вовсе знать незачем.

— Ты знаешь… если честно, не очень уверен. Но татуировка у него точно была. Вот тут, на ребре ладони. Правой. Это я увидел без сомнений. Синяя краска. А рисунок… похоже на крылышки. Я слыхал, что это может быть знак воинской части какой-то. Разведка там, спецназ…

Слыхал я, конечно, побольше того, что сказал, но демонстрировать осведомленность не мог, понятное дело.

И уж конечно, я заметил, как зажглись сыщицким куражом глаза детектива.

— А ну-ка, а ну-ка… — торопливо заговорил он. — Еще раз!

— Да собственно, все. Татуировка на ребре правой ладони, очень похоже, что в виде крылышек.

— А точнее?

— Точнее?

— Ну да. Форма этих крылышек, вид…

— Хм. Опять же не уверен, но как будто больше смахивает не на птицу, а вроде ящера какого-то доисторического. Птеродактиль, что ли…

— А может, летучая мышь⁈

— Или так! А что, знакомая тема?

— Ну, думать надо, — опер ушел от ответа. — А теперь, Юра, скажи мне, что у вас в институте…

— В академии.

— Неважно! Какие разговоры и насчет этого случая, и насчет покойника вообще? Что о нем говорят?

— Да не поминают добрым словом, признаться. Жлоб жлобом, говорят, был, и это еще мягко сказано.

— Ага… — с удовлетворением протянул старлей. — А если подробнее?

Я рассказал и подробнее. Что председатель пользовался репутацией нечистоплотного деляги, жулика, совершенно неразборчивого с общественными деньгами.

При этом, конечно, я видел, что все мои слова бьют в одну какую-то точку, и Гринев сейчас испытывает лихорадочный трепет ищейки, унюхавшей первое, еще не прочное веяние верного следа.

— Ну, Юра! — воскликнул он, — это не просто ценная информация, это алмаз! Ты… Да ты же находка для нас! Нет, ну как ты так ловко все заметил⁈

— Тут главное не заметить, а сопоставить, — скромно заметил я. — Я все-таки ученый, хоть и начинающий. Думать умею.

— И это главное, — подхватил Андрей, хотел еще что-то сказать, но тут дверь открылась, ввалился некто в штатском, наверное, коллега-опер:

— Андрюха! Срочно к майору! Собирает весь состав, какая-то вводная есть.

И исчез.

— Вводная… — проворчал старлей. — Знаем мы эти вводные! Что имею, то и введу… Ладно, Юр, давай, анкету принеси на днях, сильно не тяни!

— Нет такой привычки.

— Тем лучше. Да, вот мой телефон рабочий, заранее звони. И у меня к тебе еще разговор будет. Все, давай, начальство ждать не любит!

…По дороге в общагу я прикидывал, что за разговор обещал мне старший лейтенант… И вроде бы как все сводилось к одному. Впрочем, посмотрим.

Придя в блок, я поставил чайник, сел за рабочий стол, вынул черновик второй главы, вознамерился поработать, но тут раздался стук в дверь. Какой-то необычный: негромко-робкий. Я чертыхнулся, вскочил, крикнул:

— Иду! — по пути выключил чайник и распахнул дверь.

Передо мной стояла Катя.

Глава 9

ГЛАВА 9

—