Аспирант. Москва. 90-е - Всеволод Советский

октября. Умылся, почистил зубы. Посмотрел на себя в зеркало, подмигнул. И пошел.

…Когда я стукнул в дверь, та распахнулась так, словно Ирина ждала меня. Тоже явно освежилась, волосы вокруг лица были влажные. Она успела только улыбнуться, а я не стал тратить время на брудершафты и тому подобную околесицу. А сразу обхватил девушку и припал к ее губам властным мужским поцелуем…

…Проснулся я посреди ночи. В комнате было достаточно прохладно — коммунальщики управы «Выхино» все никак не могли раскочегарить отопительные сети полноценно. Но под одеялом было тепло — жаркое и нежное обнаженное женское тело согревало меня живой грелочкой, тихонько сопя во сне.

Я улыбнулся, вспомнив недавние подробности. Осторожно, чтобы не разбудить, поцеловал девушку в щечку, уловив ее теплое дыхание. Не просыпаясь, она прильнула ко мне покрепче, примостив голову на моем плече. И я, весь такой умиротворенный, счастливый и произошедшим, и тем, что утром можно спать сколько хочешь, да еще с прелестной юной женщиной под боком… Так и погрузился в сон.

Откуда меня выдернул грубый стук в дверь.

Я открыл глаза — хмурый свет ненастного осеннего утра разливался по комнате. Ирина тоже проснулась, вздрогнула:

— Кто это⁈

— Не знаю, — я вскочил, напялил трусы, ноги сунул в ботинки. Ирина суетливо завернулась в одеяло.

Жесткий стук повторился.

Я подошел к двери:

— Кто там?

— Откройте! Милиция.

Глава 7

ГЛАВА 7

— Секунду! — отозвался я и наспех набросил свитер. Вид, конечно, получился причудливый, ну да что уж теперь.

Секунда-не секунда, но не больше трех. И я распахнул дверь.

И радостно удивился.

Передо мной стоял знакомый старший лейтенант Гринев

Он тоже просиял в улыбке:

— А! Никак аспирант Зимин⁈

— Так точно, товарищ старший лейтенант. На память тебе грех жаловаться.

— Ну, это профессиональное… Ладно, хорошо, что я тебя встретил. Мы тут профилактический рейд проводим с участковыми, можно сказать, обязательное мероприятие.

— Наркоту ищете?

— А есть?

— На аспирантских этажах все тихо. Выпиваем и блудим интеллигентно, с достоинством, без эксцессов. Так что палку не срубишь, старлей. А вот гостиничные этажи у нас, — подсказал я и ткнул пальцем вверх, — и иностранные. Там народ клубится, меняется, черт-те что происходит. Там и шерстите.

Гринев кивнул:

— Это нам известно. Контролируем.

Тут мне показалось, что у него мелькнула некая мысль… Но он ее пригасил. Спросил другое:

— А это, значит, твой блок?

— Нет, — усмехнулся я. — Я здесь в гостях… у сказки.

— А-а! — вмиг смекнул он. — Ну и как сказка?

— Тоже не жалуюсь. Спящая царевна, можно и так сказать.

— Ладно, дело молодое… Так это женский блок?

— Да.

— Ладно, Юрий, спасибо за информацию, дальше пойду.

— Постой, служивый, — сказал я.

— Да?

— Ты ничего не забыл?

— А что?

— Помнится мне, был у нас разговор насчет почетной грамоты… Как в этом направлении дела обстоят?

— Ты смотри-ка! — насмешливо восхитился он. — Тоже память хорошая!

— Ну а как же в науке без этого!..

Старлей уставился на меня с ироническим одобрением.

— Больно быстрый ты, товарищ будущий ученый. Такие вопросы с кондачка не решаются…

— Такой молодой, а уже бюрократ, — кольнул я в ответ, но без злобы.

Он прервался, на несколько мгновений задумавшись.

— Слушай, — сказал после паузы. — Ты вот что… В понедельник сможешь заглянуть ко мне в отдел? Это недалеко, по ту сторону Рязанки. Перешел — и практически у нас.

— Зачем?

— Дело есть. На миллион.

— Ну ладно… Заскочу. Когда?

— Лучше после обеда. Конечно, могут быть всякие форс-мажоры… Ну да ладно! Всего не предусмотришь. Короче говоря, часов в пятнадцать-шестнадцать. А там по ходу разберемся.

— Договорились.

— Бывай.

И опер, махнув рукой, двинул по делам, крикнув кому-то:

— Женя! Давай наверх поднимемся на лифте, прочешем сверху вниз…

Женя что-то прогудел в ответ неразборчиво. Я закрыл дверь, вернулся.

Ирина, замотавшись в одеяло, как куколка, смотрела на меня со сложным выражением лица.

— Это кто у нас спящая царевна?.. — спросила она.

— А это та, у которой сразу уши до дверей выросли…

Не удержавшись, она фыркнула, а я освободившись от одежд, перешел к решительным действиям. Царевна, понятное дело, не возражала.

Сперва, обнявшись, долго, жарко целовались. Ирина самозабвенно шептала мне на ухо:

— Я с тобой словно на седьмом небе!.. Никогда такого не было… Ты знаешь, я только с тобой почувствовала себя настоящей женщиной!

— То есть? — на всякий случай переспросил я, не останавливаясь.

— Ну… — язык барышни начал заплетаться, а глаза затуманиваться по мере моего продвижения в ее сокровенные глубины, — ну это когда с мужчиной ты как… не знаю даже как сказать. Когда он твоя крыша, опора, крепость… Ну да, это трудно объяснить, но чувствуем мы, женщины, безошибочно. Иной, знаешь, парень хорохорится и так и сяк, а видно же, что он чепуха, чижик дешевый. А другой…

Речь стала прерывистой, поскольку дальше нам было не до слов.

* * *

Когда я вышел от Ирины, в коридорах было пусто и тихо. Жизнь давала о себе знать различными кулинарными запахами, доносящимися то из одного блока, то из другого… Поднявшись к себе, я обнаружил, что Пети нет. Куда-то упорол по своим делам. Ну и ладно.

Я и в самом деле хотел позаниматься, покорпеть над диссертацией. Однако неожиданно для самого себя вернулся мыслью к визиту оперов местного угрозыска. Профилактика?.. Да, конечно, это вполне может быть. Но почему-то мне чудилось, что цель рейда была иная. Естественно, никаких оснований к этому чутью не было. Опыт и интуиция, больше ничего.

И тут моя мысль повернула к главному.

Зачем я здесь? Почему мне выпал невероятный шанс вернуться в прошлое?..

Собственно, с этими вопросами было все ясно. Неясно — как мне предотвратить то несчастье, что рассекло мою судьбу в прошлой жизни…

В ноябре 1995 года моя младшая сестра — ей было двадцать два года — погибла от нападения неустановленного маньяка. Да, того самого, о котором говорил диктор московского телевидения. Он остался неустановленным, хотя информации было достаточно много, и были задержания и подозрения, но всех задержанных пришлось отпустить за недоказанностью. Вообще как-то так вышло, насколько я помню, что кольцо сжималось, сжималось, и вот-вот этого гада должны были