Контрразведка показывает зубы. Компромат на Президента - Владилен Елеонский

Мэтью спишет неудачу на русского моряка-валенка, по глупости по уши влюбившегося в очаровательную Маргариту Смит. После сенсационной пресс-конференции, которую проведёт валенок, Кольцову останется лишь утереться рукавом тужурки.

Задача британских спецслужб – по сигналу Скотта встретить человечка из Москвы по организованному ими самими каналу. Для них Мэтью свой человек, успешно морочащий голову Горину.

План так соответствовал духу авантюризма, который обожал Дима и настолько понравился ему, что он перечислил Маргарите какой-то невероятный аванс с тем, чтобы она могла руководить ходом операции и выдавливать британским спецслужбам лишь необходимую информацию, как из тюбика, капля за каплей. Маргарита довольно умно распорядилась средствами, чем в очередной раз восхитила Диму.

Будучи достаточно известной писательницей, она выступила автором идеи и спонсором создания в Мурманске грандиозного почти в натуральную величину бронзового памятника легендарному каравану PQ-17. Как известно, в тысяча девятьсот сорок втором году этот караван, состоявший из тридцати с лишним внушительных кораблей, понёс большие потери. Однако он всё же прорвался в Мурманск и доставил стратегический груз из Британии и США в Советский Союз в целях оказания помощи в его героической борьбе против гитлеровской агрессии.

Памятник был изготовлен ударными темпами, и вскоре Маргарита получила приглашение в Россию на его открытие. Таким способом она намеревалась согласовать с Мэтью кое-какие детали и утвердить кандидатуру человечка из Москвы.

Операция под кодовым названием «Тунец», как гордо стал именовать её Дима, началась. Он впервые за многие годы снова, наконец, испытал счастье!

Диму охватила настоящая эйфория, когда он узнал от Риты, что русские, кажется, клюнули на приманку. Маргарита самоотверженно отдалась ответственному заданию. То, что Пол цинично манипулирует ею, она пока не знала.

Глава первая. Тунец, игрец

Свою всем линию он гнул,

Всех презирал, даже акул,

И раз попался глупо в сеть,

Так, словно ёжик ночью в клеть…

1

По телевизору, кажется, смотреть было нечего. Замполит, полный и литой, как пузатый графин для водки с ручкой, в роли которой выступала жирная складка на затылке, в отутюженной форме капитана первого ранга упёрся пухлым локтем в разъехавшуюся толстую кипу документов, которая грустно распласталась на обширном рабочем столе, своим видом напоминая пришлёпнутую огромную жабу.

Мертвенно-бледное одутловатое лицо флотского офицера посерело от неудовольствия. Да, в самом деле, совершенно нечего смотреть! Замполит с досадой потянулся за пультом, чтобы выключить электронное окно в мир.

Чёрные, как смоль, усы лучше всяких слов выражали внутреннее состояние высокопоставленного офицера. Они агрессивно встопорщились.

Похоже, замполит ожидал от просмотра новостей чего-то большего. Надо сказать, что замполит бригады подводных лодок всегда очень переживал по поводу воплощения генеральной президентской линии в жизнь, которую сверял как часы в ежедневных теленовостях. Он неустанно фильтровал офицеров-подводников по принципу «свой-чужой», исходя из лояльности к генеральному курсу, каждый день провозглашавшемуся по телевизору.

В списке кандидатов на увольнение первым значился мичман Александр Маслов, к которому замполит питал особые чувства: он его ненавидел. Откуда взялась ненависть догадаться было нетрудно, если учесть, что, по мнению замполита, свеча, горящая в груди, которую кто-то зовёт душой, кто-то творческой идеей, а кто-то блажью, обязательно заведет своего владельца в тупик. Маслов совсем недавно прибыл сюда с Тихоокеанского флота, однако за короткое время успел довести замполита буквально до белого каления.

У боцмана с Икс пятьсот третьей было много недостатков. Тем не менее, их все можно было стерпеть, если бы не та самая пресловутая свеча.

Замполит кожей чувствовал её в каждом офицере и спешил мигом задуть, а если мигом не получалось, имя офицера с чувством выполненного долга вносилось в список кандидатов на увольнение по сокращению штатов. Всех, у кого свеча, милости просим на выход светить ею в непроглядную темень, короче говоря, на вольные хлеба.

Недавно Маслов просто, но от души послал замполита куда подальше, когда тот завёл с ним очередную сентенциозную беседу. Этот случай явился последней каплей.

Офицер взял в руки пульт, живо представив, что не пульт это вовсе, а непутёвый Маслов. Он так занёс над бордовой кнопкой Off большой палец, ноготь которого был аккуратно отточен пилкой, словно именно этой кнопкой решил сейчас выключить до смерти надоевшее упрямство разухабистого мичмана.

Вдруг картинка на телеэкране сменилась, и диктор произнёс фразу, которая ударила в мозг подобно тяжёлому кайлу.

– Сегодня в Мурманске открыт памятник конвою PQ-17!

Замполит поспешно отдёрнул палец от кнопки. Кадры видеорепортажа замелькали на телеэкране.

На заднем плане суетились монтажники в оранжевых жилетках и касках. Телекамера поехала чуть в сторону и на переднем плане появилась стройная симпатичная девушка в элегантном светлом английском плаще.

Её густые русые волосы были стянуты на затылке. Так обычно делают художественные гимнастки перед выступлением.

Фигурой девушка, между прочим, тоже была похожа на художественную гимнастку. К особенной стати прибавлялись прямой ясный взгляд серых глаз и милые ямочки на нежных, как кожа персика, щеках.

Замполит хищно осклабился.

– О, Маргарита Смит, подстилка Димы Сырых, в гости пожаловала! Какой же, интересно, идиот её к нам впустил?

Вдруг он выронил пульт и вскочил, как ошпаренный. Кресло с грохотом опрокинулось.

Рядом с Маргаритой возник Маслов, высокого роста массивный, как белый медведь, мичман лет тридцати. Его округлое, но не гладкое, какими обычно бывают округлые лица, а довольно помятое лицо, словно мичмана полчаса назад разбудили и подняли с постели с глубокого похмелья, производило отталкивающее впечатление. Впрочем, неприятное впечатление компенсировали умные серые глаза.

Замполит задохнулся от ярости.

– Маслов? Засранец! Да кто же тебя пустил? Ответственейшее мероприятие, между прочим. Я рекомендовал мичмана Гусева! Разве ты, Маслов, надёжный человек?

На экране ТВ разухабистый мичман не слышал замполита, он помогал Маргарите. Славная девушка элегантно перерезала алую ленту большими ножницами.

Вдруг произошло непредвиденное. Белое покрывало опало, однако не полностью. Монтажники стали бестолково дёргать за бечёвки.

Маслов не растерялся, схватил багор, который являлся реквизитом памятника, ловко подцепил крюком покрывало и сбросил его вниз. Присутствующие, а ими были офицеры военно-морского флота с большими звёздами на погонах и холёные мужчины и женщины в модной одежде, дружно зааплодировали.

Мичман невозмутимо положил багор на место, восстанавливая композицию. Получилось, что присутствующие аплодируют не столько открытию памятника, сколько непутёвому, по мнению замполита, мичману.

Покрывало, наконец, упало и обнажило великолепное бронзовое изваяние. Оно изображало носовую часть британского сухогруза сороковых годов прошлого столетия.

Бородатый толстый монтажник важно нажал пальцем на кнопку ручного пульта, и на вершину мачты дружно взмыли военно-морские флаги двух государств – Российской Федерации и Соединённого Королевства.

– Памятник открыли британская писательница Маргарита Смит, фигура которой, тем не менее, остаётся одиозной для широкой российской публики, и мичман Северного флота Александр Маслов, – сказал диктор за кадром. – Другие новости…

Разъярённый до крайности замполит с силой надавил на кнопку пульта. Диктор поперхнулся на полуслове. Телевизор, обиженно мигнув, выключился.

– Ладненько, я этого так не оставлю! Придурка и пьяницу – в телевизор? Додуматься надо. Нет, Маслов, всё, на берег, спишу я тебя, голубчик, вот увидишь, спишу!

2

Живые инструменты, в особенности не на шутку разошедшаяся скрипка, зажигали так, что, казалось, ещё миг, и посетители ночного клуба, бросив пить и закусывать, пустятся в разудалый цыганский пляс. Какие-то мужчины горячей южной наружности, в самом деле, выскочили из-за стола, увлекая за собой своих раскрасневшихся от коньяка грудастых белокурых спутниц.

Оркестр, светя из полумрака белоснежными воротничками, вдруг заиграл умиротворяющую мелодию. Гостям с юга пришлось вновь усесться на свои места и с новой силой налечь на водку и икру.

Маслов тонко хохотнул, глядя на происходящее, однако Маргарита, облачённая в строгое модное вечернее фиолетовое платье, даже бровью не повела. Казалось, что она ушла в мыслях куда-то очень далеко от впечатляющего оркестра, столика, щедро уставленного закусками, и сцены, на которую в этот самый момент выскочила, покачивая крутыми бёдрами, подвижная, как ртуть, стриптизёрша.