Hannibal ad Portas. Ультиматум прошлого - Владимир Буров

– Хорошо, я подойду попозже.

– Я тебя прикрою вечером, если ты уже вопреки здравому смыслу нахватал заказов, – бросила на ходу Ириска, расставляя на столах вдоль кабинок пирожковые тарелки, которые заранее никогда не ставили на столы.

– Ты не сможешь?

– Почему я не могу, если всегда могу? – спросила И.

– У тебя головокружение, видимо, от успехов, расставляешь пирожковые тарелки, которые подаются обычно вместе с хлебом уже, так сказать: по требованию.

– Верно. Ты это очень верно заметил, для того, чтобы войти в форму мне нужен успех. Ты можешь мне его послать?

– Изволь, – и зачем-то послал ей воздушный поцелуй.

– Спасибо, а то я поэтому и волновалась, будешь или нет.

– Действительно, почему нет? – ответил Владимир, сам не зная, о чем.

– Пойдем сейчас и ты меня трахнешь.

– Да ты что!

– А что?

– Еще не вечер.

– Я загадала, что очень хочу сделать это утром.

– Так кругом народу, как собак – любимых человеком животных.

– Тем более, никто не обратит внимания, если мы зайдем в колбасный холодильник.

– В колбасный обязательно поверят, что только воровать и больше не зачем.

– Хорошо, пойдем в мясной, он тоже уже отрыт, и никто не подумает, что мы там.

– Почему?

– Мясники еще не выпили, прежде чем начать рабочий день раньше времени.

И он согласился, как баран прошел в мясной холодильник, и рад был, если мадам старшая официантка пошутила, и:

– Не придет, конечно.

– Пусть смеются, но больше пяти минут я здесь сидеть не буду.

Она пришла, заперла за собой дверь, не стала снимать ничего с себя, так как кроме юбки не ней уже ничего и не было, и пошло – поехало:

– Казалось ожили половинки туш, и застучали лапами уже кажется не способные к этому кролики.

– Милый, я уверена, что ты залез в меня головой, ибо ничего большего я не видела в жизни.

– Нет, честно, – добавила она, закрывая за ним дверь с той стороны:

– У тебя уши шевелились, как у меня.

– Как? – только и способен был спросить бармен.

– В разные стороны.

– Я не смогу работать сегодня вечером плодотворно, – сказала другая официантка, ждавшая его у стойки, чтобы заказать себе двойной кофе.

– Я тоже.

– Почему?

– Устал.

– С утра?

– Хорошо, за недорого, сделаешь мне потом еще один двойной, и пойдем, тебе сделаю такую зарядку, что плясать будешь до двенадцати ночи.

– Да ты что!

– А что?

– На кухне народ уже снует, как на вокзале перед приходом купейного скорого.

– Хорошо, – сказала она, переставила свою чашку вниз за барную стойку, и вошла за ней через дверь.

– Сюда нельзя, – ляпнул он.

– Никто не увидит, – тоже просто ответила она, и открыв дверцы нижнего шкафа, залезла туда.

Он подумал, что ему залезать не надо, а так прямо всё и получится, но она вежливыми жестами и его затянула внутрь.

И надо только считать за счастье, что кофе с прилавка не пролился ему на голову, когда он вылезал опять, и, о ужас! длилось действо не меньше пятнадцати минут, ибо настроиться на подводную лодку, как советовала Та – название этой официантки – именно всё это время не получалось.

Она даже выразилась:

– Ты не бойся, что она атомная, ибо, если и да, то всё равно окоченеешь не сразу.

– Не то, не то, – сказал он, – нужно немного счастья, а ты гонишь меня к безысходности.

– Хорошо, подумай, что ты умрешь, а сперма твоя останется, что означает по теории вероятности:

– Можно родиться заново.

– Из самого себя, – вы думаете, дорогая.

– У тебя никогда не умирала кошка?

– Недавно умерла.

– Вот, надо иметь способность заметить в новой своей кошке, маленькую частичку старой.

– Так бывает?

– Так должно быть! – и так ударила его ладонью по заду, что чашка кофе сверху задумалась:

– Пожалуй, и я так-то могу. – И действительно, наблюдатель появившийся с той стороны – а это был опять тот же Холодильник, так быстро справившийся с работой, что можно не сомневаться: она всегда у него здесь будет – удивился, что кофе, наполовину уже выпитой, вдруг начало опять подниматься, образуя пенку:

– Толще, толще и толще, что даже пузыри пошли, как из вулкана, точнее, его лавы.

И Хол слизнул ее, протянув наглую лапу через стойку, совершенного не подозревая, что:

– Пенку уже один раз слизнули до него!

А то говорят:

– Я два раза не повторяю! – Нет, можно, хотя и не без усилий, конечно.

Не в том дело, что два раза подряд сложно, удивляет другое:

– К обеим этим официанткам у него никогда не было ничего особенного, даже воображения, а сегодня так прямо и можно сказать:

– Всё наоборот. – Вот буквально почти:

– Можете поставить в очередь хоть этот холодильник, хоть пресловутые пять звезд армянского – смогу!

И уже встав, как человек – прямолинейно – осмотрел зал, пытаясь найти хоть что-то ему не подвластное в его сексуальном темпераменте.

– Да, все достойны моего внимания, даже барабан на сцене: как живая барабанщица-а.

Вот это жизнь! Хороша именно тем, что все в ней:

– Достойны самого близкого знакомства.

Он нагнулся и посмотрел, на месте ли администратор, ей писят, или больше – как? Ее, к счастью, не было, но противодействия никакого, тем более утрировать ни чему. Зав производством – вот надо на ком провести эксперимент, но не сейчас, конечно, после обеда.

Как раз она попросила его через поваров позвать его, чтобы спросить:

– Какие канапе вы предпочитаете видеть сегодня вечером?

– По списку ресторана высшей категории, как нам обещают скоро, и мы будем получать вина, коньяки, финские ликеры и шотландские Белые Лошади, впрочем, мало чем отличающиеся от самогонки.

Вечером он по запарке – а лучше считать, по элементарной логике экономии мест, которые именно и дают дополнительную прибыль, посадил за стол золотодобытчиков Холодильника, припершегося, как он обещал, но, вдруг пожелавшего сесть за стол, и а также лейтенанта, как всегда с небольшим количеством денег, но обещаниями, что жена может достать – если надо – кроссовки адидас. Точнее, даже не достать, а именно:

– Продать! – Спрашивать за сколько, было даже страшно.

Реципиенты не платят столько, чтобы бармен мог надеть французский адидас, а потом еще просить за свой товар прибавочную стоимость за полный долив, хотя, может быть, и не того же самого.

Они пришли, сели за стойку и один из них, Малик, спросил:

– Какой наш стол, я забыл?

Остальным, чтобы не обижать, Владимир налил по Огненному Шару – решив про себя пока что:

– Может и бесплатно. – Так сказать, за свои чаевые. Имеется в виду, те, которые шли сверх обычных.

– Как обещал, у самого оркестра, последний стол.

– Других не было? – спросил Андрей.

– Мне показалось, что вы сами выбрали именно этот, ибо сзади нет возможных противников.

– Что там делают еще два олуха? – спросил Федор.

– Еще? В том смысле, что стол на восемь персон, сегодня суббота, свободных мест нет.

– Если что – я пересажу их сюда, за барную стойку.

– Почему сразу нельзя? – спросил, наконец, и сам Иван.

– Этих я могу пересадить от вас, если вы, например, захотите подсадить телок к себе, а так – места займут и всё.

– Как, и всё?

– Администратор сама посадит, в субботу ресторан должен быть переполнен.

– Сегодня суббота?

– Точно не знаю уже, – ответил бармен Владимир, – но говорят, да. Я всё утро занимался сексом, что проверить календарь так и нашлось времени.

– Хорошо, – сказал Иван, – пусть сидят, но потом нам надо будет подставить еще один стул для телок.

– Зачем? вас и так будет четыре на четыре.

– Ты упомянул, что хочешь сегодня трахнуть зав производством – так вот: отдашь ее нам.

– Я не говорил.

– Ты записал своё пожелание на листе бумаге, как подарок нам, – Иван кивнул на записку внизу, Не забыть:

– Трахнуть зав производством.

– Да, ну, вы что!

– А что? – спросил и Малик со второго сиденья от колонны.

– Не захочет, что ли? – решил уточнить Фёдор.

– Побоится, – решил не обижать гостей бармен.

– Так не при всех, а как стемнеет, – пообещал Иван.

Они уже встали, чтобы идти к столу, как бармен по глупости взял на себя обязанность:

– Еще одна пятерка нужна, – выдал почти неожиданно для самого себя.

А она уж летела, сверкая в вышине, как птица счастья, удержать, которую непросто, если вообще возможно.

– Бред, чушь и бред – она никому не даст. – Ибо:

– Стыдно, – потому что народ здесь всё узнает.

С другой стороны, они все равно ничего не понимают, скажу, что администратор – это и есть зав производством.

И как будто кто-то из них услышал его мысли – подошел Федор и попросил одолжения:

– Я должен проверить ее в деле прямо сейчас, а то вдруг напьются ко времени равноденствия, и им всё равно будет, хоть козу подавай.