Сука - Пилар Кинтана

залив она перешла пешком: ноги – мокрые до колена, а шлепки и ступни густо облеплены грязью. Кроме всего прочего, она пропотела и тяжко дышала. Было видно, что путь из соседнего городка, пеший переход залива, подъем по лестнице и испуг от трех лающих собак обошлись ей недешево. Дамарис предложила воды, но Химена показала рукой на свой рюкзак за плечами.

– Вода у меня с собой, – сказала она и тут же нетерпеливо прибавила: – Я за своей собакой пришла.

Руки у Дамарис были перепачканы чистящей пастой, и она обтерла их о майку. И, вполне искренне сожалея, сказала, что, так как та за щенком не приходила и на ее звонок не ответила, она уже отдала щеночка в другие руки.

– То есть вы отдали мою собачку кому-то другому?!

Дамарис кивнула, и Химена пришла в ярость. И стала бросать ей в лицо, что это верх неприличия – отдавать кому бы то ни было животное, ей не принадлежащее, что щенок перестал быть ее собственностью в тот самый момент, когда она предложила его отдать, и ей ответили согласием его взять, что Дамарис прекрасно знает, как сильно хотела она взять эту собачку, как мечтала о ней заботиться, что у нее уже и постелька для нее готова, и что она уже договорилась о том, что корм для нее будут доставлять из Буэнавентуры, и что ей, по крайней мере, должно было хватить воспитания, чтобы позвонить и сказать, что приходить не нужно, чтобы избавить ее от этой чертовой прогулки в это сатанинское место, расположенное далеко за последним кругом ада. Не теряя спокойствия, Дамарис сказала в ответ, что нет никакой необходимости переходить к оскорблениям, и снова попыталась привести свои аргументы, но Химена, не желая ничего слышать и тем более принимать на себя часть ответственности за сложившуюся ситуацию, перебила ее:

– Ладно, тогда я возьму другого.

Дамарис умолкла и опустила взгляд.

– Что такое? – спросила Химена, начиная понимать. – У вас больше нет щенков?

Дамарис отрицательно помотала головой.

– Их всего-то было трое, а когда я вам ее предложила, у меня оставалась уже только эта сучка.

Химена взглянула на нее таким взглядом, который был призван навлечь на нее все проклятия мира, и Дамарис подумалось, что взгляд этот обжигает ей лицо слишком долго.

– Вам следовало позвонить мне, прежде чем отдавать мою собаку кому-то еще, – сказала наконец Химена.

– Я подумала об этом, но так как в прошлый раз вы на мой звонок не ответили…

– И что? Заранее решили, что я и в этот раз не отвечу?

Дамарис прошептала:

– Или что вы уже передумали брать щенка.

– Вы очень плохо поступили, нужно было мне позвонить, и вы это знаете.

Дамарис говорить больше ничего не хотела – сказать, собственно, было нечего. Химена развернулась, собираясь уходить, и вдруг прямо перед собой увидела суку, бежавшую вверх по ступеням. В последнее время она удирала не только в лес, но и спускалась в деревню. И, даже несмотря на то что воду она просто ненавидела, научилась-таки пересекать залив вплавь, причем даже во время прилива. Сейчас лапы у нее были покрыты грязью, а со шкуры капала вода. Химена, несколько уже поутихшая, взглянула на Дамарис.

– Это мать щенят? – спросила она.

– Да, – ответила Дамарис.

– Какая красавица. Так я себе и свою представляла. Очень жаль, что иду домой с пустыми руками.

Химена стала спускаться. Собака завиляла хвостом, приветствуя Дамарис, а ее охватила ненависть. Та целую неделю где-то носилась, а теперь вот явилась – портить все что ни попадя.

Вечером Дамарис смотрела на собаку уже не так злобно и через какое-то время посадила ее на привязь и даже провела рукой по спине, чего не делала довольно давно – последний раз такое случилось еще до того, как сука ощенилась.

На следующее утро вместе с собакой на привязи она спустилась в деревню. Море с отливом отступило, и Дамарис с собакой шли по пляжу – огромному и серому, как море и небо. Рыбаки к тому времени уже вышли на лодках в море, и на пляже не было никого, кроме голых сопливых мальчишек, игравших посреди мусора. Тучи всю ночь старательно извергали на землю потоки воды, но теперь в воздухе висела лишь какая-то морось, не мешавшая людям выйти на улицу и заняться обычными делами, как будто дождя и в помине не было. Вода с небес всегда падала такой холодной и чистой, что, казалось, вымоет весь мир, однако на самом деле именно дожди были виной тому, что все вокруг покрывалось плесенью: ветки деревьев, бетонные опоры причала, фонарные столбы, деревянные сваи под домами, дощатые стены, а также крытые цинком и асбестом крыши…

Они шли и шли, а к ним, вылезая из-под домов и ресторанов, один за другим подходили бродячие псы, обнюхивая суку, и, к неудовольствию Дамарис, она виляла хвостом каждому из них, демонстрируя тем самым, что знает каждого. Дамарис с облегчением выдохнула, увидев, что доньи Элодии возле ресторана нет, потому что понятия не имела, какими словами скажет ей о том, что собралась сделать.

Пляж кончился, и теперь они, повернувшись к морю спиной, поднимались по мощеной улице, шли мимо ряда домов, лавок и деревянных мини-отелей, имевших менее затрапезный вид, чем их собратья на пляже, с покрытыми лаком или выкрашенными в яркие цвета фасадами и садиками с орхидеями, потом прошли военный аэродром и «Китовый парк», где в сезон можно полюбоваться акробатикой китов, и наконец добрались до соседнего городка. Небо по-прежнему было затянуто плотной пеленой, но дождь перестал, и Химена разворачивала свой прилавок с сувенирами. Товар на бархате укладывала ровненько, словно по