Ижицы на сюртуке из снов: книжная пятилетка - Александр Владимирович Чанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь я бы поставил саундтреком к вашему ответу песню Ника Кейва Bite The Hand That Feeds в обработке Трента Резнора… Литература становится, ее становят полной экзотикой для таких безобидных, но фриков – был, например, в «Снежной королеве» прекрасного писателя Майкла Каннингема такой диалог:
«– Мне очень не хотелось бы, чтобы он попал в беду.
– В какую беду?
Она умолкает, словно впервые задумавшись над этим конкретным вопросом.
– Не хочу, чтобы он превратился в чудака. Чтобы он целыми днями просиживал в своей комнате и читал книжки».
Буквально две недели назад мне пришлось выступать на тему непереводимости в Сербии. С другой стороны, если в Болгарии переведены даже Лимонов с Соколовым, все не так уже плохо… А что еще вам интересно в России? Какие самые яркие впечатления от осенней поездки или предыдущих?
Да, я больше чем полжизни просидела в своей комнате, читая книжки, и знаю, что это лучшая ее половина. Иногда мне хочется иметь две жизни – одну для чтения и другую для всего остального.
Это была моя первая поездка в Москву и вообще в Россию, только на неделю, так что мои впечатления, к сожалению, весьма поверхностны. Встретилась и познакомилась с очень многими людьми, была в Переделкине, вместе с китайцами на Новодевичьем кладбище искала могилы Гоголя и Чехова и так далее, все было очень интересно. Но есть и другое, что, думаю, я только начала понимать. Это то, как географический масштаб формирует мировоззрение. Если все вокруг такое большое и необъятное, то и думать будешь иначе, не как в маленькой стране или городке. А Москва, конечно, поразительна. Это просто другая планета – близкая и далекая одновременно. Мне всегда хотелось на такой планете немножко пожить, проверить, есть ли там кислород для меня или нет.
Я говорю это потому, что в этот раз мне удалось увидеть малую часть того гигантского зверя, которым является Москва, а другой России я вообще не видела. Я точно хочу вернуться в столицу и еще посмотреть Санкт-Петербург. Кроме того, меня всегда влекло озеро Байкал, и я мечтаю проехать так далеко по сибирской тайге, насколько смогу. Или взять Сахалин и его описание у Чехова – мне очень интересно, остались ли следы того, что он там видел. Как большой поклонник Соньки Золотой Ручки я бы хотела все это осмотреть сама.
Так что, как видите, мои самые важные впечатления от России еще впереди. Пока же они очень фрагментарные, книжные и романтические. И, надеюсь, когда-нибудь станут реальностью.
Болгария сейчас, если не ошибаюсь, обращена к ЕС. А каково отношение к России? Зависит от поколений, да?
Да, Болгария уже 10 лет как член Европейского союза. Но я не думаю, что этот факт изменил отношение к России. Россия продолжает присутствовать в болгарской политической и общественной жизни, как и было всегда. Может быть, в какой-то степени вы правы, что у молодых другой взгляд, но если и так, то это относится ко всему, не только к России. Просто наша действительность очень быстро меняется. Кстати, Россия тоже изменила свое отношение к Болгарии. К сожалению, от политики не сбежать. Но кроме нее, есть много всякого другого.
Хочется узнать о самой Болгарии. После прочтения вашего – переведенного на русский, кстати – романа «Нобелевского лауреата» в памяти остаются фразы о том, что раньше София была прекрасным местом для жизни, а сейчас уже нет, про проклятую страну даже и так далее. Такие настроения – и ни у одного героя – связаны с экономической ситуацией, всегда тяжкими последствиями слома одной парадигмы и прихода к другой или чем-то еще?
С одной стороны, этот подход очень типичен для нас, болгар. Я бы сказала, что это одна из самых типичных наших черт – полная неудовлетворенность настоящим, каким бы оно ни было, даже фрустрация. Прошлое всегда ассоциируется с ощущением потери – личной, общественной, исторической или какой-либо иной. А будущее – лишь проекция настоящего: мы надеемся, что оно будет другим, но знаем, что этого не будет. И настоящее – мост между этим прошлым и будущим, то есть даже не мост, а скорее промежуток между прошлым, которое ощущается более счастливым в воспоминаниях, и будущим, которое видится даже еще бледнее, чем это самое прошлое. Конечно, это довольно упрощенный способ объяснить более сложный комплекс мышления, который, разумеется, является последствием трагических изменений парадигмы, случившихся 25 лет назад, и являются началом «новой» парадигмы, в свою очередь показавшей себя более неустойчивой, чем ожидалось. И речь даже не столько о самой парадигме, сколько о том, как общество к ней относится. Я бы сказала, что существует подавляющее и все усиливающееся чувство отчаяния уже не у одного поколения. Есть еще и мое личное восприятие Софии, моего родного города, как места моих личных разочарований и, если можно так сказать, утраты невинности. Возможно, это еще и своего рода ностальгия по утраченному раю детства. Я люблю Софию, но она нравится мне все меньше. Для людей сторонних она менялась к лучшему. Но для меня что-то было потерянно во время этих изменений. Особенно остро я понимаю это, когда сравниваю воспоминания своих родителей или свои с тем, что я вижу сейчас.
Худшая часть того, что мы наследовали и формирует сейчас наше восприятие, – это ощущение, что обязательно должен быть кто-то, кто должен организовать этот мир для нас, сделать его лучше и легче. Но никого такого нет. Вы предоставлены самим себе. И это легче сказать, чем сделать. Легко изменить парадигму. А изменить мышление, внутренние настройки человека – гораздо сложнее. Особенно когда на это уходит время, очень много времени, больше жизни человека и даже поколения.
Неудовлетворенность, фрустрация, траур по детству – я точно болгарин! А если серьезно, то это какая-то общая черта нашего региона
